Иван Оченков - Государево дело [litres]

Первой в экипаж села Катарина, затем на противоположном сиденье устроился я, а девушки-фрейлины застыли в нерешительности.

– Мария, Анхелика, ну что же вы? – вопросительно посмотрела на них царица.

Пушкарева не заставила себя больше ждать и, впорхнув вслед за нами, села рядом со мной. Вторая тут же последовала ее примеру, но устроилась рядом со своей госпожой. Едва за ними захлопнулась дверца, кучер взмахнул кнутом, и карета в сопровождении охраны двинулась вперед.

– Маха, а ты что же на свадьбе не осталась? – тихонько шепнул я сидевшей рядом девушке.

– Это я приказала фройлян Пушкаревой сопровождать нас, – пояснила жена.

– Ух ты, – удивился я. – Вы стали понимать по-русски?

– Не надо хорошо знать язык, чтобы понять ваш вопрос, – дернула под шубой плечами Катарина. – Но я действительно предпочитаю, чтобы рядом со мной был кто-то понимающий речь наших подданных и способный перевести ее мне.

– Вот как?

– Именно. Прежде это было обязанностью госпожи Вельяминовой, но в связи с ее замужеством у меня осталась только Мария.

– Вы как будто опечалены этим?

– Нисколько. Полагаю, что статс-дама из новоиспеченной княгини Щербатовой получится не хуже, чем фрейлина.

– Если только я не пошлю ее мужа воеводой куда-нибудь в Тмутаракань.

– Вы это серьезно?

– Абсолютно. Так что пусть ваши придворные дамы тоже изучают русский.

– Боюсь, что пока большинство из них преуспели в этой науке еще менее меня.

– Значит, опять Машке отдуваться, – ухмыльнулся я.

– Ваше величество, – неожиданно подала голос молчавшая до сих пор Пушкарева. – Многие русские девушки, служащие в покоях государыни, научились понимать немецкую и шведскую речь.

– Да ладно?..

– Это так, – была вынуждена признать Катарина. – Я обратила внимание, что некоторые из них начинают выполнять приказы, не дожидаясь перевода. Не знаю, чем вызван такой прогресс, но не могу его не отметить.

Пока мы так беседовали, наша кавалькада добралась до Боровицких ворот и торжественно въехала в Кремль. Скоро карета остановилась перед Красными сенями Большого дворца, и мы расстались. Катарина с девушками отправилась на свою половину, а я остался с Михальским.

– Государь, вы разгневаны? – спросил мой телохранитель, пока слуги помогали снимать мне облачение.

– С чего бы? – недовольно буркнул я в ответ.

– Мне так показалось, – пожал плечами литвин.

– Договаривай!

– Вы же слышали этот наглый возглас?

– И что? – снова вопросом на вопрос отвечал я.

– Вы хотите знать, кто это?

– Не велика загадка. Княгиня Лыкова, конечно.

– И что вы намерены делать?

– Ничего. Не царское это дело – на дурные бабские вскрики внимание обращать!

– Да, но ее муж явно опять что-то замышляет.

– Он всю дорогу что-то замышляет, – скривился я как от зубной боли. – Но Анастасия Никитична – родная сестра Филарета! Оно мне нужно сейчас – с патриархом погавкаться?

– Конечно, – поспешно согласился Корнилий, – но она была не единственной. Эти слова повторили еще несколько человек.

– Скажи их имена Ивану Никитичу, пусть займется. А заодно, может, и сестрице своей мозги вправит.

– Полагаю, он слышал этих людей не хуже меня.

– Точно. Он ведь сидел неподалеку… ладно, утро вечера мудренее. Давай посмотрим, примет ли он меры, и если да, то какие.

– Как вам будет угодно.

Тем временем, пока камеристки и служанки разоблачали Катарину для сна, она принялась расспрашивать Машку.

– Дитя мое, вам понравилась свадьба?

– Да, ваше величество, – односложно отвечала та.

– Вы, наверное, тоже мечтаете о красивом женихе и пышной церемонии?

– Нет, ваше величество.

– Отчего так?

– Мне еще рано думать о таких вещах.

– Вы, несомненно, правы, но я слышала, что в вашей стране принято выдавать замуж совсем юных девушек.

– Это так, но я все равно не тороплюсь.

– Похвальное благоразумие. Но ведь про вашу подругу Алену нельзя сказать, что она вышла замуж слишком рано. Впрочем, князь Щербатов весьма видный молодой человек и, кажется, принадлежит к местной аристократии, не так ли?

– Именно так, – скривила губы девушка.

– Но вам он не нравится?

– Не слишком.

– Вероятно, потому, что вам больше по сердцу один из молодых стольников, что прислуживали сегодня нам во время пира?

– Ваше величество несколько преувеличивает… – смутилась Маша.

– Разве? А мне показалось, что вы встречаете его ухаживания более чем благосклонно. Неужели это пустое кокетство?

– Вовсе нет, моя госпожа, – вспыхнула Пушкарева. – Просто дело в том…

– И в чем же?

– Видите ли…

– Смелее, милочка. Обычно из вас не приходится вытягивать слова будто клещами.

– Дело в моем происхождении, ваше величество. Князья Пожарские – Рюриковичи, а я дочь простого стрельца, сумевшего выдвинуться на службе у нашего государя. Дмитрий Михайлович – боярин и один из богатейших людей в царстве и никогда не даст своего согласия на подобный брак.

– Вот оно что, – задумалась царица. – Однако мне казалось, что до того, как мой супруг стал царем, князь Пожарский вовсе не имел такого значения, как сейчас, не говоря уж о богатстве. Это так?

– Простите меня, ваше величество, я простая девушка и вовсе не разбираюсь в таких вопросах…

– Полно, милочка. Да, вы невысокого происхождения, это верно, но вместе с тем благоразумны и рассудительны. А уж полковник Пушкарев… кстати, он точно ваш отец?

– Нет. Он женился на моей матери и удочерил нас с Глашей, это моя старшая сестра.

Тем временем камеристки закончили свою работу и с поклонами удалились, оставив царицу с ее юной придворной наедине. Катарина, несмотря на то что в спальне было жарко натоплено, зябко повела плечами и присела на кровать. Маша вопросительно взглянула на нее и хотела было попросить разрешения удалиться, но наткнулась на цепкий и внимательный взгляд госпожи.

– Вам еще что-нибудь нужно, ваше величество?

– Нет, пожалуй. Хотя… скажите, как давно вы знаете государя?

– Очень давно. Я была еще совсем маленькой, когда впервые увидела его в Устюжне, где мы жили тогда.

– И он перевез вашу семью в Москву?

– Именно так.

– Хорошо, ты можешь идти.

– Доброй ночи, ваше величество.

Катарина проводила ее глазами и крепко задумалась. Иоганн нисколько не скрывал, что, будучи лишен общения с собственными детьми, очень привязался к этой девочке и потому оказывал ей и ее семье покровительство. Но только ли в этом все дело? Несмотря на маску лихого вояки, бабника и авантюриста, ее муж был вовсе не так прост. Совсем не редко за его на первый взгляд спонтанными поступками скрывались хитрый замысел и просто дьявольская расчетливость. Что-то во всей этой истории было не так, но что именно?..