Сергей Зеленин - Под прикрытием

– На первое время нужны строители, которые будут работать – а не волынить: бригада плотников, бригада столяров, печников… Только не фуфлагонов каких – а, РЕАЛЬНЫХ(!!!) строителей, понимаешь?

С усмешкой:

– Как не понять – не дурак, чай.

– Кроме этого – пиломатериал: брус, доски. Первое время для пробы совсем немного надо, а вот со следующего года… Так что, массовые заготовки древесины уже этой осенью начинать надо – чтоб лес за зиму подсох.

Ксавер бурчит:

– Поучи ещё…

Сперва кратко перечислив вслух, подаю ему папку с полной выкладкой:

– Вот здесь всё – все расчёты.

Весело хмыкает:

– Ух ты, как всё у нас сурьёзно!

Нацепив на нос очки, тот став опять похожим на какого-то колхозного бухгалтера, не поленился всё до последнего листочка внимательно изучить – делая время от времени пометочки в блокнотике. Закончив, поднял на меня глаза и посмотрел поверх очков:

– «Акционерное общество», говоришь?

– Думаю, да! Лучше всего начать с АО «Жилстрой», номинально входящий в какой-нибудь фиктивный государственный трест. Послабуха от комиссаров с налогообложением, кредитами и так далее.

– Ну ты и, аферист…, – только головой вертит восхищённо, – ладно, давай по рукам.

Мы с ним «ударили по рукам» – древним обычаем подтверждая сделку.

Итак, полдела сделано!

И неважно, что Ксавер будет считать, что он меня «доит». Меня или государство – не суть важно. Я отдаю себе отчёт, что равноправного симбиоза не бывает – один из организмов-партнёров обязательно будет являться паразитирующим глистом…

Меня это пока – на первом этапе, вполне устраивает!

Лишь бы дело делалось, ведь я в одном прав: недвижимость, построенная на украденные у государства средства – действительно, никуда не денется. Она, так или иначе – достанется народу, который будет в ней жить, учиться или работать…

Ещё одно у меня к нему дело:

– Ксавер! Мне срочно нужно заграничное оборудование… Сможешь достать?

Протягиваю ему список оборудования для химико-металлургической лаборатории, по сути – мини-завода по добыче редкоземельных элементов. Внимательно рассматривает, шевеля губами:

– Шибко мудрёно написано, конечно… Но есть у меня один «умник» – разберётся. «Заграничное», говоришь?

– Да, заграничное… У тебя подход к контрабандистам есть?

Подумав, тот неуверенно отвечает, пряча глаза:

– Даже и не знаю, что тебе ответить… С одной стороны, есть вроде кое-какие подвязки… С другой стороны – это несколько по другому профилю… Нет, навряд ли – ищи кого другого.

Однако, просто так я с тебя не слезу! Вкрадчиво:

– Это оборудование мне нужно уже этой осенью, Ксавер, не позже.

Тот, начиная психовать, хлопает ладонью об стол:

– Ему, видите ли – «нужно»! Соображать должен: это тебе не штуку ситца, через кордон – на собственном хребту переволочь.

Я ему небрежно:

– Всего то делов, на той «стороне» в «транзитке» с каким-нибудь фирмачом договориться. За деньги, они тебе Эйфелеву башню через границу перетащат, не токмо это…

– «За деньги», говоришь?! А ты знаешь, во сколько это обойдётся? При всём моём глубоком уважении к тебе, Серафим, я этим всем за тебя расплачиваться не буду.

Слегка добавив оборотов:

– Я на паперти не стою, Ксавер! И подаяния у тебя не прошу. За всё это оборудование – отдаю тебе «самовывозом» клад миллионера Рябушинского.

У того шары по новенькому полтиннику:

– «Клад Рябушинского»?! Того самого?!

Конечно, можно было клад Трубецких-Нарышкиных в Питере отдать… Но, тот может и повременить – его, только уже в «моё» время найдут. А вот московский клад – уже «горячий»: его случайно обнаружат в следующем – в 1924 году.

– Да, клад в подвале дома «того самого» Рябушинского – картины, миниатюры, старинные вазы, фарфоровые статуэтки и прочие ценности. Там же японские шкатулки, полные очень дорогих вещей – часов, табакерок…, – морщу лоб вспоминая, – адрес не помню, но сейчас там какой-то «Дом просвещения». Вход под поднимающейся каменной плитой, на полу кладовой в пивной – бывшей или действующей. На месте разберёшься!

Опять же есть ещё один московский клад – в особняке Юсуповых. Но таких уточняющих подробностей я про него не помню – это надо в компе смотреть. Тот клад, опять же – будет случайно найден в 1925 году. Время ещё есть – так пускай пока «в заначке» побудет.

Глядишь, ещё на что пригодится!

Однако, вижу – мой «компаньон» как-то очень нехорошо на меня смотрит. Действительно, зачем морочиться – просто приберечь этот клад до «весёлых» времён и всё! Ну, а «носителя информации» можно и даже нужно… «Того»!

Надо срочно принимать какие-то меры, поэтому зевнув говорю с некой ленцой:

– Если ты опять решил меня зарезать, Ксавер, то настоятельно этого делать не рекомендую. Во-первых: очень многого интересного не узнаешь. А во-вторых: сам подумай – люди с такой информацией «от самих себя» не приходят… Въезжаешь, да?

У того в глазах понимание и даже лёгкий испуг. Видимо он вспомнил мои «пророческие» слова про «крах коммунизма» и про то, что «крах» будет исходить именно из верхов – из самой большевистской верхушки. Он безусловно связал эти два намёка воедино и решил:

– …За ними – обязательно кто-нибудь стоит! Я уже давно понял – что не так уж ты прост, Серафим.

Теперь, более-менее уверенно можно сказать: мы с ним сработаемся!

Уже прощаясь, Ксавер как будто обронил:

– Жди вскорости человечка от меня…

На первом же после 8 марта собрании волостной партийной ячейки, доложив как идёт выполнение плана первой Пятилетки, я предлагаю:

– Товарищи! Первый пункт нашего с вами плана – переименование Ульяновки в «Ульяновск», выполнен. Выполнение второго этапа – электрификация города, практически на финишной прямой и нет никаких поводов сомневаться в его успешном выполнении… Третий: кооперация кустарей и нэпманов – в начальной стадии реализации.

Обвожу всех присутствующих внимательным взором:

– Пора приступать к подготовке выполнения четвёртого пункта, товарищи… Ибо, как говорил китайский коммунист прошлого века товарищ Мао Цзэдун: «Деньги дороги, жизнь человеческая дороже денег, а время дороже всего»!

Четвёртым пунктом было создание в Ульяновске губернского целого кластера профессионально-технических училищ с собственной производственной базой.

Меня прервали с места вопросом:

– Я всё-таки не пойму – зачем нам эта детская колония в бывшим монастыре и почему она обязательно должна быть женской? К нам же сюда всех проституток со всей округи свезут?!

После слова «проституток», в зале возникло вполне понятное оживление и послышались наводящие вопросы: