Александр Михайловский - Сопки Маньчжурии

– А вы жестоки, господин Серегин… – сказала та, деланно утирая вымышленную слезу, – режете слабой женщине в глаз всю правду-матку, как будто перед вами равный вам мужчина. Впрочем, я и без вашей подсказки знаю, какова будет цена моей родне после того как умрут мой отец и брат…

– Сударыня, – склонил я голову перед этой маленькой женщиной, – и это вы будете называть себя слабой женщиной? Да у вас одной в характере железа больше, чем у всех ваших сыновей вместе взятых. Я просто излагаю вам ситуацию такой как она есть, ибо вы вполне достойны того, чтобы смотреть правде в лицо.

– Да, маман, – подал вдруг голос Николай, – Сергей Сергеевич с самого начала высказывался о тебе в самом положительном ключе и говорил, что если в нашей семье есть настоящий мужчина, то это именно ты.

– В таком случае я польщена, – вдовствующая императрица сменила гнев на милость, – у вас в нашем обществе уже сложилась определенная репутация, так что такая оценка стоит дорогого. А теперь как вежливый хозяин подайте мне, пожалуйста, руку и сопроводите по своим владениям. В первую очередь я хотела бы увидеть то место, где сейчас находятся русские раненые, а еще я рассчитываю на то, что вы представите мне свою супругу…

– Моя супруга случайно может вас шокировать, – ответил я, беря Марию Федоровну под руку. – Помимо того что она жена и мать, она имеет офицерский чин штурм-капитана и является командиром боевого летающего корабля, способного доставить в самое пекло битвы сотню вооруженных до зубов гренадер. Так уж переустроил Россию ваш сын Михаил, отменивший закон о дворянской вольности, так что для того чтобы продолжать числиться в рядах аристократии и дворянства, необходимо служить и выслуживать чины, неважно по военной, гражданской или научной части. Как говорит моя супруга, аристократия и наследственное дворянство в той России не менее многочисленны, чем у вас, но они золотой фонд Российской державы, а не свора прожорливых бездельников. А сейчас прошу следовать за мной…

Два часа спустя там же. Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.

Итак, провел я своих гостей по всем кругам Тридесятого Царства. При визите в госпиталь Николай догадался сделать непроницаемую морду, и потому снискал большой успех у русских раненых из тысяча девятьсот четвертого года, которые находились на финальной стадии излечения, а потому пребывали в сознании. Они видели в императоре Николае царя-батюшку, который снизошел к их нуждам, но от меня-то не укрылось, что все участие, которое этот тип изображал на своей морде, было лишь хорошо поставленной актерской игрой.

Такова была сущность этого человека, и он все больше и больше вызывал у меня органическое отвращение. Сейчас Птица, я и Небесный Отец удерживаем его психику в нормализованном состоянии, но все это работает ровно до тех пор, пока на него еще действует Страх Божий, выработавшийся в организме под воздействием личной беседы с Отцом. Я вижу, что все это ненадолго, ведь, пока был жив император Александр Третий, он точно так же устраивал выволочки своему старшему отпрыску, но проходило совсем немного времени – и с Николая все внушения стекали как с гуся вода. Насколько я понимаю, подсознание Николая воспринимает Небесного Отца как еще одно воплощение своего земного Папа: мол, пошумит, покричит, погрозит лишить права наследовать трон, но при этом не тронет любимое чадо и пальцем, а потом, за другими делами, забудет обо всех своих угрозах. А вот это уже не есть хорошо, уж больно скоропортящейся может оказаться наша позитивная реморализация.

Мне даже стало страшно при мысли о том, что случилось бы, если бы я прибыл в этот мир после падения Порт-Артура и, самое главное, Кровавого Воскресенья. Я представил, как мы с Коброй плечом к плечу входим в Зимний Дворец и обнажаем мечи, как вздымается к небу пламя благородной ярости, под корень выжигающей прогнившую царскую камарилью, чтобы запугать свой народ, решившей заманить его под винтовочные залпы. Не зря же Небесный Отец буквально втолкнул меня в этот мир, не дав перевести дух после предыдущего задания. Потому что иначе мы имели бы еще один Мир Смуты, но только на несколько ступеней выше, когда в стране нет власти, легитимной в глазах всего народа, а со всех сторон на Россию толпой лезут грабители и насильники. Но этот вариант развития событий не исключен и сейчас, особенно если в тот момент, когда Николай останется вне нашего непосредственного контроля, в нем по старой памяти взбрыкнет ретивое «не заслоняйте»…

Поэтому, сломав постепенность экскурсии по тридесятому царству, я повел вдовствующую императрицу и ее сыновей не по обычному экскурсионному маршруту, а к штурмоносцу, где сейчас Елизавета Дмитриевна до автоматизма дрессировала свою команду из остроухих, молоденьких амазонок и волчиц. Поскольку искусственный интеллект штурмоносца сразу опознал во мне «старшего брата», мне было интересно, узнает ли он в лопушистом поручике синих кирасир Мишкине будущего императора Михаила Второго? Эффект превзошел все ожидания. Ко мне железный болван уже привык, а вот истинные императоры к нему на борт не заглядывали еще ни разу. Николай не в счет: его система распознавания личностей не увидела даже в упор, как и вдовствующую государыню Марию Федоровну. И только находчивость Михаила, сразу же объявившего положение «вне строя». И спасла нас всех от долгих и нудных парадных ритуалов. Знакомство моей супруги с императрицей и ее сыновьями на этом фоне вылилось во вполне дежурную процедуру.

На этом с Марлезонским балетом можно было завязывать и сразу переходить к водным процедурам, то есть к Большому Совету с участием специалистов и всех заинтересованных лиц. При этом было понятно, что Николай покинет Тридесятое царство, только перестав быть императором, или не покинет его вообще, а у Аликс, которая пока мокнет в ванне с магической водой, права голоса нет по определению. При всем богатстве выбора кандидат номер один – это Великий князь Михаил Александрович, кандидат номер два – вдовствующая императрица Мария Федоровна. На этом список допущенных к выборам персон заканчивается. Перед всеми прочими, желающими вскарабкаться на трон, должна маячить неотвратимая перспектива летального исхода через Большую Такатумбу.

И вот мы собрались в моем кабинете. С одной стороны стола сидят вдовствующая императрица Мария Федоровна, император Николай, Великий князь Михаил и замороженные в стасисе (пока) дядя Володя да тетя Михень. При этом по другую сторону, прямо напротив Романовых, расположилась вся наша верхушка: Дима-колдун, Анастасия, Птица, Кобра, мисс Зул, а также моя супруга Елизавета Дмитриевна (в своей форме штурм-капитана ВКС и при всех регалиях). Мы с отцом Александром, представляющим тут непосредственно Небесного Отца, как и положено высшему начальствующему составу, сидим друг напротив друга на торцах стола. За моей спиной застыли, вытянувшиеся в струнку, Профессор и Матильда, а также накрытая пологом невидимости няша Тел (я строго-настрого предупредил маленькую деммку, чтобы без моей мысленной команды она не смела использовать свои особые способности в делании мелких пакостей). Заклинание предельной откровенности должно быть произнесено строго в оговоренный момент – ни минутой раньше, ни минутой позже.