Александр Михайловский - Сопки Маньчжурии

– Ваша Светлость, простите, пожалуйста, глупую женщину, за то, что она была с вами так неучтива.

– А я на вас и не обижался, ваше вдовствующее императорское величество, – ответил я, – вы беспокоились за своего сына, предполагая, что я могу сделать ему что-нибудь дурное. Напрасно-напрасно. Напротив, я спас его от больших неприятностей и продолжаю спасать прямо сейчас, ибо все свои несчастья ваш сын носит с собой.

– Да, маман, – разведя руками, сказал Николай, – Сергей Сергеевич абсолютно прав. И ты тоже была права. Я оказался абсолютно непригоден к занятию трона, и даже чтобы стать добрым обывателем, мне понадобится долго лечиться.

В ответ на это заявление случилась немая сцена, а младший брат императора, только что бочком-бочком влезший через портал в наше Тридесятое царство, также аккуратно, стараясь не привлекать к себе внимания, нстал сдвигаться обратно на выход, потому что понял, на какого зверя была расставлена эта ловушка. При этом спасаться бегом сломя голову ему не позволяло чувство собственного достоинства. Но его уход «не прощаясь» был мне совершенно не по фэн-шую, поэтому входной портал за его спиной тихо и незаметно растворился в воздухе. Двери закрываются, поезд дальше не идет.

– А вот ваш младший сын, ваше вдовствующее императорское величество, вызывает во мне значительно больше надежд, чем ныне царствующий император – сказал я. – Я надеюсь, что он не зароет свой божий дар в песок, не промотает его по пустякам и не принесет в жертву своим затаенным страхам. Расслабьтесь, юноша; брать на себя ответственность за исполнение дела – это совсем не больно, тем более что у вас для этого есть все необходимое: талант, воля и императорская харизма, не хватает только храбрости для того, чтобы перешагнуть через себя и выйти в свободный полет.

– Сергей Сергеевич, – с самым серьезным видом обратилась ко мне вдовствующая императрица, – у вас есть какие-то серьезные обоснования для такого заявления?

– Разумеется, ваше вдовствующее императорское величество, – ответил я, – мой статус младшего архангела не позволяет мне говорить всуе ни одного слова на такие серьезные темы. Моя Богом данная жена, Великая княгиня Артанская, в девичестве княжна Елизавета Дмитриевна Волконская, как раз происходит родом из того мира, где вашего младшего сына помнят как императора Михаила Второго. При этом разного рода политическая оппозиция еще при жизни назвала его Михаилом Лютым, европейцы зовут его Михаилом Ужасным, а российский народ запомнил его как Михаила Великого…

И снова немая сцена, потому что таких подробностей я не рассказывал даже самому Николаю Александровичу, сейчас с удивлением глядящему на своего младшего брата. Но, как оказалось, уважаемую Марию Федоровну удивило в моем заявлении вовсе не это.

– Вы сказали, что ваша жена происходит совсем из другого мира будущего, иного чем ваш… – произнесла она. – Но я не понимаю, как это вообще может быть возможным…

– Вы можете удивляться, но это действительно так – сказал я. – У нас тут все как на Ноевом Ковчеге. Я и мои изначальные соратники происходим из одного не очень приятного мира, который мы считаем миром основной последовательности, опережающего ваше время на сто с лишним лет. Моя супруга родом из другого, гораздо более счастливого мира, отделившегося от этой самой основной последовательности в самом начале русско-японской войны. Мой начальник штаба и весь командный состав происходят из третьего мира, оторвавшегося от общей истории после краха Российской Империи. И только танковый полк, шугнувший японцев от Порт-Артура как шелудивых псов, попал к нам из четвертого мира, как две капли воды похожего на мир основного потока, на тридцать лет отстающий от моего родного. И еще у нас имеются вполне достоверные материальные свидетельства существования еще как минимум двух альтернативных миров. Из одного мира, отделившегося от основного потока после русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят седьмого года – у нас оружие, найденное на потерпевшем времякрушение корабле, оказавшемся набитым всякой всячиной. А из второго мира, помеченного первой половиной сороковых годов двадцатого века в мир, с которого начались все наши приключения, пришли разгромленные нами враги, предки которых бежали в ту дыру от ужасного и победоносного русского воинства.

– Сергей Сергеевич, – умоляющим тоном произнесла вдовствующая императрица, – вы совсем сбили меня с толку. Неужели разных миров так много, как вы говорите?

– Скорее всего, их, то есть миров, так же много, как и песчинок на морском берегу, – с мрачным оттенком сказал я. – Скорее, даже не так. Есть поток основной последовательности, в котором миры, движущиеся из прошлого в будущее, следуют один за другим как вагоны в поезде. На этом потоке есть точки бифуркации – обычно это моменты сильных возмущений: войны, революции и прочие события, от исхода которых зависит дальнейшая история. Вот, например, пресеклась на Петре Втором старшая мужская линия династии Романовых – и затрясло Россию на ухабах бабьего века. И каждая императорская пересменка в Петербурге – это гвардейский переворот с неясными результатами. В мирное и спокойное время, когда ничего не шатается, ты глыбу истории с места попробуй-ка стронь; но когда идет война, как сейчас, от исхода которой зависит очередной исторический поворот, добиться изменений можно совершенно ничтожными силами, надавив в нужном месте и в нужное время. Если итог сражений держится на волоске (как, например, в битве при Ватерлоо, когда только неверный маневр генерала Груши погубил Наполеона Бонапарта), исторические ветвления могут появляться сами собой, а в другие моменты для этого требуется вмешательство извне. И во всех четырех дочерних мирах, о которых я вам говорил, отделение от основной последовательности происходило под влиянием так называемых «старших братьев», ниспосланных свыше, чтобы направить местные здоровые силы по правильному пути. И что самое главное – жизнь людей в основанных ими временных потоках (не только в России, но и вообще) оказалась значительно счастливей и безопасней, чем на основной последовательности, а развитие науки и техники зашло дальше, чем в моем мире…

Немного помолчав и не дождавшись реакции (уж больно это все было неожиданно для моих царственных слушателей), я добавил:

– Вот и я тоже стремлюсь добиться тех же результатов, что и «старшие братья», разумеется, в меру своих возможностей. Разница в том, что они оседали в назначенных им мирах, смешиваясь с аборигенами и врастая в местную жизнь, а я иду одной от узловой точки основной последовательности до другой, создавая при этом боковые миры-побеги, которые должны быть лучше, чище и счастливее чем исходный вариант бытия. И ваш мир тоже перестал быть частью главного потока ровно в тот момент, когда мои войска отбросили от Порт-Артура армию генерала Ноги. Вы еще, конечно, можете попытаться вернуть все на круги своя, но, во-первых, это будет противоречить выданному мне господом мандату (а я в таких случаях случается бываю слегка неумолим), и во-вторых, на основной последовательности вас самих не ждет ничего хорошего. Вам, сударыня, и вашим дочерям там предстоит изгнание и смерть на чужбине среди посторонних вам людей. И даже датская королевская семья, у которой вы найдете пристанище, будет относиться к вам как к бедной приживалке, которую и выгнать нельзя, и кормить жалко.