Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

Еще неделя ушла на взятие и зачистку береговых укреплений Портсмута — собственно, серьезного сопротивления они не оказали, хватило нескольких залпов с линкоров и орудийной платформы. Больше времени заняла подготовка плацдарма для французского корпуса — за ним уже послали в Гавр. Дальше пути союзников разошлись — российская эскадра направилась на восток к берегам Шотландии и Северной Англии, а французы на запад к Плимуту, второй по значимости британской базе. Трофейные корабли разделили справедливо — две трети достались русским, а адмирал Буве, наверное, был рад тому, что ему хоть что-то перепало. В устье Темзы захватили форты Приттлвел и Нор, находившаяся здесь флотилия не стала вступать в сражение и отступила в сторону Лондона. Взяли крепости также, как в Портсмуте, ночным десантом при отвлекающем обстреле линкоров. Потеряли треть бойцов, но теперь открылась прямая дорога в столицу для экспедиционного корпуса. Дождались прихода транспорта и высадки войска, после продолжили путь на север.

Дальнейший поход по сути стал пиратским, брали почти без сопротивления порты на восточном побережье, загружали в транспортные суда награбленное со складов и мануфактур добро — оборудование, ценное сырье и материалы. Конечно, мародерства и бесчинств к населению старались не допускать и все же они порой случались среди матросов и десантников. Лишь после публичного трибунала над насильниками, вынесшего суровые наказания вплоть до расстрела, стали гораздо реже. Закончили рейд и вернулись к Темзе в конце ноября, к тому времени корпус уже вернулся и ждал их здесь. Особых успехов не достиг и главной задачи — захвата Лондона, — не добился, напротив, потерпел поражение под стенами вражеской столицы. Хорошо еще, что командование корпуса не допустило разгрома, сохранило большую часть личного состава, а потом организованно отступило. Враг не стал преследовать, но атаки его отдельных отрядов продолжались на всем обратном пути, даже здесь, в лагере у морского побережья, они не прекращались. Пришлось спешно загружать полки на транспорт и подобру-поздорову уходить к французскому берегу.

Отправляться в родную сторону не имело смысла — навигация на Балтике уже завершалась, просто застряли бы во льдах. Пришлось идти на зимовку к союзнику — такой возможный вариант с ним оговаривался. Только огромный флот, да еще с целым корпусом на борту, не мог разместиться на одной базе, пришлось его дробить и распределять по трем — в Гавре, Дюнкерке и Кале. И все равно при том возникла проблема с обустройством и питанием почти пятидесяти тысяч матросов, солдат и офицеров, даже теплой одежды не хватало на всех. Французская сторона далеко не сразу смогла обеспечить им приемлемые условия, несмотря на то, что русское командование готово было оплатить расходы из своей казны. Пришлось напрячь своих интендантов и квартирмейстеров, договариваться с местными властями о постое и пропитании, вот так худо-бедно устроили всех.

Где-то через месяц после прибытия русского флота во Францию в Гавр, где находилось командование соединения, приехал посланник Первого консула с приглашением в Париж. Отказать главе союзной державы, конечно, не могли, втроем — Лексей, Траверсе и генерал-лейтенант Дохтуров, командующий корпусом, — отбыли одним экипажем в сопровождении охранного отряда из морского десанта. Благо еще, что полковник — посланник Наполеона, — озаботился конями для них в кавалерийском полку, — так что преодолели сравнительно небольшой путь — чуть более двухсот верст, — меньше, чем за неделю, причем не спеша, останавливаясь на ночь в городских тавернах. Наслушались в пути о разбойниках на большой дороге, особенно расплодившихся после революции. Много рассказывали о шайке шофферов, прославившейся своей жестокостью и многочисленностью — в ней насчитывалось более тысячи бандитов, они охватили своей сетью практически всю страну. Шесть лет наводили ужас на всех, их боялись не только обыватели, но и представители власти и только в этом году большую часть шайки вместе с вожаком поймали и посадили за решетку. Правда, на русский отряд никто не напал — наверное, остереглись внушительной охраны, — доехали без подобных приключений.

Во дворце Тюильри — резиденции Первого консула на берегу Сены в самом центре Парижа, — русских адмиралов и генерала приняли радушно — разместили в гостевых апартаментах, подали ужин, обошлись со всей обходительностью. Правда, самого Наполеона не застали — он уже уехал в загородный дворец Мальмезон, принадлежащий его жене Жозефине Богарне, вернется завтра пополудни. К нему послали курьера, так что знает о прибытии важных гостей. Утром еще устроили небольшую экскурсию на шлюпе по Сене, показали мимоходом самые известные достопримечательности на набережной — Лувр, Елисейские поля, Собор Парижской Богоматери, Сорбонну, Парижскую оперу.

Прежде Лексею не доводилось бывать в столице Франции, но то, что видел сейчас, отнюдь не внушало симпатии к этому городу. Узкие мрачные улицы, везде грязь и гниль, даже в центре, надо было смотреть под ноги, чтобы не угодить в кучу дерьма и прочих отходов. Горожане не утруждали себя заботой о чистоте, выбрасывали мусор прямо на улицу, нередко на голову прохожих. Да и нужду справляли где им вздумается, впрочем, в городе не имелось ни одного общественного туалета. Та же Сена выглядела не лучше, ее берега и русло были загажены преотвратно. А смрад от всех нечистот стоял удушающий, как в скотобойне или на свалке. Так что удовольствие от прогулки получил сомнительное, не помогло даже зрелище архитектурных красот. Невольно сравнивал с Санкт-Петербургом, вновь отдавал должное Великому Петру, создавшем на пустом месте прекрасный во всем город.

После обеда секретарь из приемной пригласил на аудиенцию — консул только что прибыл и ждет их в личном кабинете. Не стали долго задерживаться, переоделись в парадную форму и отправились с провожатым. В небольшом помещении — видно, для конфиденциальных разговоров, — русских гостей встретил совсем еще молодой, чуть за тридцать, правитель. Не важничая и не чинясь, вышел из-за стола и направился навстречу. Выглядел довольно привлекательно — слегка худощавый, среднего роста, лицом далеко не урод, а серые умные глаза смотрели с нескрываемым интересом и приязнью. Совсем не напоминал злобного карлика, каким показывали на карикатурах недруги, те же англичане. Пожал каждому гостю руку и пригласил за стол, только когда все расселись, сел сам. После положенной этикетом приветственной речи принялся расспрашивать о минувшем походе к английским берегам. Лексей отвечал на вопросы кратко, больше по морской части, притом не раскрывая свои секреты, о действиях пехотного корпуса рассказывал его командующий.