Валерий Красников - Кроманьонец [litres]

– Я шаман племени Рыб и охотник.

Девушки из компании подростков-Зубров захихикали, что, наверное, подзадорило их предводителя.

– Ты жалкий хорёк, а не охотник!

«Ох уж эти дети…»

Вспомнился анекдот, как Илья Муромец кричал и обзывал всякими словами чудище лесное у его логова. Устал Илюша ругаться и ушёл, так и не дождавшись ответа. А чудище сидит под землёй и шепчет: «Пусть чудище, пусть зелёное и мерзкое. Зато живое!»

«Хе-хе…»

– Я тебя услышал, – отвечаю серьёзно, сопровождая сказанное кивком, и спокойно прохожу мимо к ближайшему костру.

Парень растерялся. Может, он что-нибудь ещё придумал бы, как досадить или оскорбить меня, но появилась волчица. Полагаю, они знали, что прирученный зверь станет защищать хозяина, поэтому и ушли.

Едва я подошёл к костру, как самая старшая девушка из компании задиры догнала меня. Симпатичная, белокурая и голубоглазая, с небольшим прямым носиком и чувственными губками, она отличалась от женщин моего племени. Я смотрел на неё не отводя глаз не потому, что она мне понравилась, просто успел привыкнуть, как выглядят мои соплеменницы, и, возможно, очаровался ею. Ну и посмотреть было на что…

Став рядом, она спросила:

– У такого взрослого охотника, как ты, наверняка уже была женщина?

Вижу, что компания подростков вернулась и остановилась метрах в пяти от костра. Делают вид, что разглядывают звёзды, и я невольно озаряюсь улыбкой: «А ведь ребята куда более изобретательны, чем молодёжь нашего племени! А как говорят, мыслят! Что бы я ни ответил, всё равно совру…»

Красавице показалось, что я недостаточно смущён и унижен, она обняла меня, потершись щекой о щёку. А я ответил поцелуем.

Как давно это было в последний раз! А когда поцелуй мне казался таким сладким, уж точно не упомню.

Был момент, когда руки девушки напряглись, а может, мне только показалось. Для меня поцелуй длился вечность, но когда это чудесное мгновение закончилось, девушка, не говоря ни слова, убежала.

– Что он сделал? – спросил кто-то из её компании, и тут же, забыв обо мне, они побежали за ней.

Всё хорошо, что хорошо кончается. Я потрепал Муську за ухо и собрался найти соплеменников, чтобы узнать, где будем ночевать. Но мои испытания на этом ещё не окончились. Местный шаман решил поделиться со мной опытом.

– Ты правильно поступил, что не полез в драку, – услышал я за спиной скрипучий голос.

Обернувшись, увидел коллегу по охмурению соплеменников. Кивнул ему.

– Ахой, слышал я, не успел передать тебе свои знания, – то ли спросил, то ли утверждал он. – Пойдём со мной.

Шаман направился за чумы, и мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Шли мы недолго. Как и моё жилище, его шатёр стоял в стороне от стойбища.

Внутри его дом показался мне уютным. Было чисто, чувствовался порядок, приятно пахли травки, развешанные на жердинах. Мы уселись на шкуры у очага, и шаман начал читать свою лекцию:

– Люди живут потому, что все дыры в них могут закрываться с помощью духа. – Такое начало меня, конечно, вдохновило. Я понятия не имел, как он закончит свой рассказ, если так начал. – Всё вокруг живёт, пока что-нибудь его не продырявит. Злые духи могут проникнуть в тело человека, и ты, как шаман, в первую очередь должен определить, найти место, через которое злой дух вошёл в человека. Такое место может быть красным или синим, иногда чёрным. Когда найдёшь его, сделай маленькую дырочку в том месте, чтобы хорошие духи могли изгнать из тела плохих. Убери мхом или травой всё, что плохие духи ели и оставили после себя. Потом попроси защитников, чтобы они помогли больному.

В общем, коллега в чём-то был прав. По крайней мере, я понял, что дикое заблуждение, отражённое в учении об отверстиях, не помешало шаманам этого племени правильно подойти к методам лечения. Он вроде бы не собирался продолжать, и я позволил себе задать вопрос:

– А если человек слаб, у него всё болит, и он горячий, а места, через которое вошёл дух, не видно, что делать?

– Ты способный ученик! Я таких вопросов не задавал… – Шаман задумался, наверное, расстроился, что сам таким способным не был, но спустя какое-то время продолжил: – Значит, духи вошли в тело через рот или нос. Если человеку давать много пить, то вскоре всё плохое начнёт из него выходить, главное, ты хорошо проси духов о помощи.

Он показал свою коллекцию трав, рассказывая, что и как применяет. Я слушал внимательно, но быстро утомился. Какое-то время держался бодро мыслью, что любой этнограф из будущего много отдал бы за возможность так посидеть и послушать. Но где этнографы, а где я?..

Спросил коллегу, что он думает о звёздах на небе.

– Это дыры в теле нашего мира. Мир, как зубр, скачет в своём стаде, живёт. А злые духи летают вокруг, как и тут…

Он поднялся, сорвал пучок засушенных листиков и бросил в огонь. Дымок запах чем-то очень знакомым…

Минут через пятнадцать мы уже по очереди стучали в барабан, и нам было очень весело. А потом мне захотелось есть и пить, но шаман ничего не предлагал. Он сунул свой барабан под одну из шкур, наваленных ворохом у каркасной жердины, и там же завалился на пол, как изрядно выпивший человек. Мне почему-то с грустью подумалось: «Всё, кончился такой замечательный вечер…»

А шаман Зубров стал напевать какую-то песню на понятном одному ему «птичьем» языке, и я очень быстро уснул.

Всё утро и добрую половину дня мы шли вверх по течению, то удаляясь от реки, то приближаясь к ней. На Большую охоту отправилось всё племя Зубра. Женщины и дети под руководством шамана вскоре станут загонщиками.

Охотники остались на узкой полоске заснеженной целины между крутым берегом и холмами, поросшими лесом. Шаман повёл загонщиков дальше.

Некоторые охотники-Зубры укрылись в кустарнике и за деревьями, а те, кого я ещё мог видеть, примерялись к броску, раскручивая над головой ремни с грузами-камнями на концах. В будущем такой метательный снаряд называли боло. Мне было любопытно увидеть результат применения этого приспособления. Думаю, совсем скоро это случится. Уже задрожала под ногами земля. А значит, огромное стадо зубров побежало. Охота началась.

Оставаться на холме мне не хотелось. Отсюда до целины, по которой должны пробежать мимо охотников животные, было далеко – метров пятьдесят. Но я заметил у подножия холма глубокий овраг. Когда спустился к нему, мне показалось, что он рукотворный – древняя яма-ловушка. Её края заплыли и заросли терновником. Склоны всё ещё оставались почти вертикальными. Наверное, такую яму могли вырыть во времена охотников за мамонтами. Хотя кто может знать наверняка, когда эти мохнатые слоны вымерли на самом деле?

Я устроился на небольшом пятачке размытой земли на краю ямы за большим кустом. Муська улеглась рядом. Волчица дрожала и поджимала хвост. Её пове дение меня удивило, но ненадолго: стук копыт приближался очень быстро и вскоре заглушил крики охотников, перекликающихся на холме.