Валерий Красников - Кроманьонец [litres]

Я присоединился к ним позже: всё раздумывал, как быть с волчицей. Не побежит ли она к стойбищу, почуяв чужаков? Смотрел на неё и в какой-то момент понял, что, скорее всего, она, напротив, останется рядом.

Только под утро зазвучали где-то у реки пронзительные птичьи крики. Явно, чужаки уже близко. А вскоре мы услышали дикий вой и увидели, как на дюну поднимаются, размахивая оружием, пришельцы. А через некоторое время раздались их стоны, вскрики, и один из них шатающейся походкой пошёл в сторону леса, на опушке которого мы затаились, но, не дойдя, упал…

Той вопросительно посмотрел на меня, и я кивнул. Мы не спеша пошли к стойбищу. Вожак, поигрывая макуахутлом, шёл первым и, поравнявшись с лежащим в позе эмбриона чужаком, несколько раз ударил мечом по нему.

Пришельцы съели отравленное угощение и корешки. Их тела лежали на песке по всему стойбищу и в чумах. Я не увидел ни одной женщины или ребёнка.

Соплеменники, словно делая обычную работу, пробивали копьями бесчувственные тела, я же просто смотрел, пока не обнаружил короб, принесённый чужаками, заполненный отрубленными конечностями убитых ими людей. Моё сердце сжалось от ужаса, точно в ледяном кулаке. И я хладнокровно стал помогать соплеменникам добивать испускающих дух, корчащихся в муках с пеной у рта дикарей.

Впереди Рыб ожидали поиски нового места для стоянки, обустройство и налаживание там быта, притирание к новым людям. А я понимал, что моё детство в теле Лоло было лишь необходимой ступенью, своеобразным предисловием к этому кровавому и ужасающему событию в жизни племени.

Почти семь лет прошло с тех пор, как бродячее племя дикарей, существовавших разбоем, разорило стойбище Лося и вторглось на земли Рыб.

Мы были предупреждены семьёй, сумевшей избежать печальной участи соплеменников. Сейчас они зовутся родом Лосей, только нашего племени.

Убив тогда восемнадцать мужчин, мы оттащили их тела подальше от стойбища, и соплеменники стали разбирать чумы.

Когда я привёл женщин и детей, всем племенем стали решать, куда пойдём. Той предложил пойти на земли Лосей, но Лим возразил, сказав, что там мы вряд ли найдём кремень и обсидиан.

Моё предложение кочевать вниз по реке имело другой аргумент. Размышлял я просто: река текла на юг, а там теплее.

Поскольку у нас было три лодки и плыть на них против течения было непросто, все согласились искать новое место южнее. Лют, плававший к стойбищу Зубров, вознамерился занять то место, где стояли они, и я решил не спорить, хоть эта идея не пришлась мне по душе.

Нагрузив в лодки всё, что было бы тяжело нести, соплеменники пошли берегом, а я, Лют, Тина и Норх из Лосей поплыли. Первую остановку сделали там, где заканчивались лесистые холмы и начиналась покрытая лугами равнина. Пока взрослые суетились, подготавливаясь к ночлегу, я прогулялся к лесу и наткнулся на балку с пологим спуском. На её дне били ручьи, и сама балка, изгибаясь, уходила к реке.

В будущем вплоть до девятнадцатого века люди предпочитали селиться на склонах именно в таких местах. Скрытность, защита от ветров, близость воды и леса, место, где можно, не вырубая лес, распахать поле. И хотя последнее пока было невероятным, но всё остальное казалось мне привлекательным. Всё равно на протяжении семи лет Рыбы кочевали на два километра в лес и обратно. Племя маленькое, зверей в лесу много, а рыбы в реке – ещё больше!

Запомнилось мне из того, что читал перед смертью там, в прошлой жизни, что «в дела спешащего вмешивается дьявол», вот и не стал на ночь глядя ничего говорить попутчикам.

А утром, проснувшись первым, стал будить их, чтобы сообщить о советах духов. Мне показалось, что все, кроме Лима, даже обрадовались.

Дождались соплеменников. Поскольку и они к духам относились с уважением, вместе пошли к балке выбирать место.

Правда, духи и тут помогли советом. Я выбрал такое место, где выход на равнину почти не имел наклона, а к лесу, напротив, был крутым. Потомки, конечно, осудили бы мой выбор, но они больше опасались людей и предпочли бы быстро скрыться в лесу, а я – зверей.

За все годы, что здесь стоит посёлок, никто не пожалел о вложенном в его строительство труде. Пришлось за много километров таскать камни для очагов, копать землянки, хотя дубовый лес и имел свои привлекательные особенности, но найти подходящее дерево для шестов было непросто. И за ивовыми ветками приходилось плавать.

Охота с луками доказала свою эффективность, хоть по-прежнему соплеменники предпочитали её загонный вид. Я же обычно охотился с Муськой.

Волчата Тошо и Лило, как и прогнозировал Той, сбежали. Какое-то время они ещё приходили, но зимой, наверное, их новая стая ушла далеко от посёлка, и их визиты прекратились.

Осенью били водоплавающую птицу. Тогда же, по совету духов, соплеменники выкопали яму под будущий ледник.

Рыба ловилась почти всегда.

По первой весне семья Лосей собралась в экспедицию за солью. Обстоятельно расспросив их о маршруте, пришёл к выводу, что стоим мы на Дунае, а пойдут они к Тисе. За ней будто есть много солончаков.

Вернулись они в посёлок к концу лета и притащили килограммов двадцать пять соли. Это был их последний поход. Вскоре у племени появился ледник, и рыбу солить перестали. Иногда соплеменники коптили и рыбу, и мясо, но больше для пищевого разнообразия, в угоду желудку.

Люди из рода Лося очень быстро стали своими. Норх и Брех оказались искусными охотниками-сле допытами. Они умели делать из ремней и тяжёлых деревянных колод ловушки на хищников. Женщины – Тиби, Нея, Оха́ и Таха́ – в совершенстве владели искусством своего племени – выделкой кож. В дубовых рощах на окрестных холмах они нашли все необходимые для этой работы ингредиенты. Теперь все в племени зимой щеголяли в удобной и тёплой одежде, а летом – в кожаных юбках и мокасинах. Для дождливой или ветреной погоды мастерицы делали плащи, как меховые, так и из тонкой мягкой кожи.

Были в жизни посёлка и печальные дни.

Саша однажды подвело больное колено, и она, пытаясь загарпунить рыбу, свалилась с лодки и утонула.

Два года назад Таша, будучи на шестом или седьмом месяце беременности, пожаловалась мне, что ребёнок перестал толкаться. Помню, как от этой новости чуть было не остановилось и моё сердце. Как помочь ей, я не представлял. Мой товарищ из будущего, вернувшись из Анголы, рассказывал, что ему пришлось оперировать местную женщину, проходившую с мёртвым младенцем в утробе три месяца. Он говорил о невероятных способностях её организма, прославляя Творца. Я понимал, что, даже если произойдёт чудо и Таша проживёт хотя бы месяц, мне всё равно придётся попытаться извлечь плод.