Иван Байбаков - Малой кровью на своей территории: 1941 – Работа над ошибками. 1941 – Своих не бросаем. 1941 – Бои местного значения [сборник litres]

Когда через два, а потом и через три часа никто из отправленного к лагерю усиления не вернулся, а телефонная связь по-прежнему не работала, оберст-лейтенант забеспокоился уже всерьез.

«Что там, черт возьми, происходит?!.. Неужели эти тупые русские варвары смогли здесь, в тылу победоносной немецкой армии, собрать значительные силы, которые позволили им уничтожить два взвода отличной немецкой пехоты?! И что теперь делать?»

Дальше оголять оборону пункта временной дислокации, распыляя силы и так неполного батальона, нельзя, да и терять своих солдат ему больше категорически не хотелось. Запрашивать у командования полка помощь или дополнительные средства огневой поддержки – стыдно. К тому же сразу возникнет вопрос: а почему это командир батальона не задействовал возможности специально предназначенного для разведки и ведения внезапных встречных боев с силами противника неизвестной численности, подразделения?

«Да, похоже, обстоятельства складываются так, что сейчас не о том, кому слава победителя достанется, думать нужно, а о том, как позора избежать», – с этими невеселыми мыслями фон Виттельсбаух приказал срочно вызвать к себе гауптмана Мюллера.

Сам Мюллер, надо признать, в ситуацию вник с ходу и то, что сейчас не время выделываться с письменными приказами, тоже осознал мгновенно. Не прошло и получаса, как он, собрав всех своих бойцов, в том числе из вспомогательных ротных подразделений ремонта и обеспечения (своей пехоты оберст-лейтенант ему категорически не выделил) и все семь бронетранспортеров, стоявших ранее в обороне Суховоли, в сопровождении моторизованного взвода 37-миллиметровых орудий, который после отказа дать пехоту вытребовал у Иоганна для усиления противотанковых возможностей, ринулся по дороге к лагерю военнопленных. Больше оберст-лейтенант ни его, ни ушедших с ним солдат не видел…

Захват небольшой колонны автотранспорта немецкой армии, прибывшей к сборному лагерному пункту советских военнопленных, произошел без эксцессов и даже как-то… буднично, что ли. Ни тебе мощного огневого подавления с одной стороны, ни ответного яростного сопротивления с другой. А все потому, что все, кто находился в этой колонне, были твердо уверены, что они уже практически победили, отступающие от границы советские войска дезорганизованы, почти полностью потеряли боеспособность и вследствие этого никаких неприятностей, особенно здесь, в тылу, доставить уже не смогут. Поэтому ни появления здесь русских войск, да еще с броней, ни их последующей бесцеремонной атаки никто и не ожидал.

Ехавшие в передовом легковом армейском вездеходе канцеляристы из штаба пехотного полка вообще всю дорогу расслабленно дремали – работа у них спокойная, бумажная, к осторожности и осмотрительности в боевой обстановке совсем не располагающая. К тому же той самой боевой обстановки почти что и нет – от передовой далеко, да и употребленный накануне во славу немецкого оружия славянский… как там его – «самогон», вот – он… такой самогон…ну, натурально, очень вкусный и качественный пшеничный самогон оказался, не то что родной и привычный шнапс из картофельной браги… Вот этим самым самогоном, презентованным вчера от щедрот командиром пехотного батальона, да под сытную и вкусную местную закуску (о, славянский шпик, Ja, Ja!), канцеляристы вчера и укушались весьма обильно, так что сейчас все еще испытывали легкое чувство опьянения и общей расслабленности организма. В самый раз еще немного подремать по дороге.

Солдаты в количестве двух отделений, выделенные для охраны пленных на выездных работах, хоть и трезвые – дисциплина, понимаешь, да и вообще, «Ordnung muss sein», – уютно привалившись к бортам в кузовах грузовиков, тоже подремывали, готовясь к необременительной, но такой приятной и важной для фатерланда службе: целый день подгонять этих пленных русских свиней, чтобы они не ленились работать на своих новых хозяев. И тоже ничего не опасались, поскольку они непобедимая немецкая армия, а разбитые и деморализованные унтерменши под ударами доблестного вермахта бегут от границы на восток и, наверное, уже где-то далеко.

А водители… а что водители? Им дано распоряжение везти, они и везут. К тому же водители, вместе со всем своим транспортом, здесь не родные, они из состава автотранспортных частей обеспечения пехотной дивизии, в Суховолю прикомандированы временно, как раз для транспортировки пленных на работы в интересах командования дивизии. Вот и развозят их уже несколько дней по наезженным маршрутам, а наблюдение окружающей обстановки, как и мероприятия по охране и бороне колонны, – это не их дело. Их дело – доставить пассажиров к временному лагерному пункту сбора военнопленных, плавно притормозить возле ворот, затем аккуратно разбудить господ унтер-офицеров в вездеходе – что-то они сегодня особенно разоспались – и затем находиться возле своих машин, ждать дальнейших указаний. Поэтому ни на опустевший лагерь, ни на стоящий чуть поодаль немецкий полугусеничный бронетранспортер они особого внимания не обратили – подъехали, как обычно, остановились…

И тут, после внезапного появления спереди, из-за угла бревенчатой казармы караульного взвода, и сзади, из придорожного подлеска метрах в двадцати позади колонны, советских пушечных броневиков, каждый из которых в качестве обозначения намерений дал короткую предупредительную очередь из башенного пулемета, неожиданно выяснилось, что все прибывшие в колонне отныне совсем не представители победоносного вермахта, а военнопленные с неясными жизненными перспективами. Потому что наличие у одной из воюющих сторон броневых сил, даже с пулеметным вооружением, не говоря уже про пушечное, при условии отсутствия у противной стороны аналогичных броневых сил или средств ПТО, дает первой стороне полное и подавляющее преимущество, позволяющее диктовать противнику условия сдачи… или смерти. Осознав, что вести блицкриг с винтовками против броневиков категорически невозможно, представители высшей расы благоразумно решили даже не начинать и сдались без единого выстрела, в результате чего все их транспортные средства перешли в разряд трофеев без единой царапины и в полностью исправном техническом состоянии.

После того, как ошарашенных столь резкими переменами в судьбе немецких вояк разоружили, связали и свалили скопом в кузове одного из грузовиков под охраной двух автоматчиков, Сергей, потирая ладони от удовольствия – нужные и полезные трофеи захвачены без потерь, у Сотникова пока тоже все удачно складывается, – отправился осматривать новые приобретения. Трофимов увязался следом, по пути ворча себе под нос про то, что лейтенант Иванов – тот еще хомяк, хомяк из хомяков, жадный хомяк, хомячище просто, и большего хомяка в своей жизни он, Трофимов, не встречал и, наверное, уже не встретит. Но ворчал так, добродушно, скорее просто по привычке, потому что тоже был доволен результатами захвата колонны без потерь. Сергей, поддерживая общение, отшутился известной фразой из старого доброго, советского еще, мультика про домовенка Кузю – мол, он не жадный, он домовитый. Да и хомяки – они, если на правильной стороне выступают, сущности очень полезные, от них много чего хорошего в прибыток получается.