Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

– Девочки девочкам рознь, – проворчал барон.

– Однако, – проговорил Стрый, включившись в беседу, – однако не менее логично полагать, что если есть чудовища, то есть и те, кто на чудовищ охотится. Профессионально. А ведь вы, мэтр, не ставите под сомнение реальность каких-нибудь стриг или василисков?

– Но в последние годы чудовищ всё больше, а ведьмаков всё так же не видать.

– А вам самому не хотелось побывать в развалинах Каэр-Морхена?

– А ещё – в Заокраинных Землях. Человек, милсдарь, стремится к недостижимому, но опирается-то он на возможное. К тому же я полагаю, что умножение чудовищ говорит о близости событий куда более важных, чем все Пророчества Итлинны.

– Вот же язык что помело, – проворчал барон и сплюнул себе под ноги.

Но Ангус внезапно заинтересовался словами доктора.

– И о чём вы, доктор ван Гаал, говорите? Что владыки Севера правы и чародеи не только пытались захватить власть, но и полностью презрели Великий Договор и снова, как встарь, плодят чудовищ?

Арнольд ван Гаал снисходительно усмехнулся:

– Право, я и подумать не мог, что и среди эльфов механизм производства памяти о прошлом настолько сходен с механизмом человеческим. Словно бы мы происходим от одного корня, – и замолчал, вдруг задумавшись.

Да уж, подумалось Стрыю. Сим-миры, если глядеть изнутри, всегда преисполнены глубоким смыслом и величайшими открытиями. Жаль, что логику и закономерности их формирует не какой-нибудь там исторический детерминизм, а всего лишь последовательность программных скриптов.

– И что же вы имеете в виду? – голос Ангуса сделался чопорен.

– Что? Ах да, – пришёл в себя беглый доктор. – Я о том, как обстояли дела с появлением чудовищ на самом деле.

– И как же? – спросил Арцышев. – Была другая причина? Эльфийский заговор?

– Нет, с чего бы? Я вовсе не это имею в виду. – Арнольд ван Гаал покосился на эльфа и остальных. – Вы ведь, полагаю, знакомы с легендами о появлении чудовищ, милсдари?

– Маги-отступники, – кивнул Арцышев.

– Верно. Только вот всегда забывают, что монструозные результаты опытов первых магов были не причиной, но следствием. Появление первых мутаций вызвало уникальное событие: Сопряжение Сфер. То самое, которое якобы позволило первым родам прибыть в устье Яруги. Я уверен, что Волна Переселения была на самом деле Второй, но дело даже не в этом. Сопряжение Сфер ослабило скрепы природных законов – и стали возможны все те гибриды и мутации, благодаря которым магов проклинают.

– И значит, число чудовищ нынче увеличивается, потому что…

– Именно, – возликовал ван Гаал. – Именно! Новое Сопряжение! Полагаю, мы стоим на пороге небывалых свершений. Новые расы, невиданные создания, дверь в иные миры… Да что там: когда Сопряжение случится, я бы не стал исключать и возможность того, что на землю ступят новые – или пусть даже старые! – боги. Вот и у господина барона…

Тут господин барон трубно высморкался и отёр пальцы о голенище сапога.

– Вот за что и не любят вашего брата-учёного, – сказал, – так это как раз за то, что простые вещи вы, мозгляки, норовите сделать сложными. А я так скажу: всё куда проще. Сперва маги принялись лупить друг дружку на том своём острове, а потом изо всех щелей попёрла разнообразная мерзость. Вот и весь сказ, и вся, значится, вековая мудрость.

– Но то землетрясение на юге, в самом конце Великой Войны…

– Ты ещё скажи, что только из-за этого мы нильфов и победили – так я сам тебе головешку-то с плеч скручу. Пришёл Нильфгаард, мы ему наваляли – вот и весь сказ.

А придут снова – они ли, или какая другая сволота – наваляем и им.

И надо сказать, отметил про себя не без иронии Стрый, что версия господина барона отличается всё же немалым изяществом и простотой.

Мясо, как на вкус Стрыя, было пережаренным, суп излишне солоноват, но вот пиво – не подкачало. Не подкачало настолько, что и задумываться не хотелось, сим оно или основа всё же в реале.

– Слушай, – шепнул ему в ухо Арцышев, – я прогнал по протоколам – ну, в силу возможностей и моих мышиных норок, – так вот: зацепить их я не могу. И не смогу. То есть совершенно. А значит…

Продолжать не стал, но Стрый едва сохранил лицо: если уж Арцышев не может отличить сим от реала, значит, всё не просто так, как говорил Троян, – всё ещё хуже.

Кроах ас-Сотер между тем пил с Ангусом эп Эрдиллом братину: изрядного, надо сказать, размера. И – кажется, это была третья братина. Не потерять бы нам наше вундерваффе, подумалось с лёгким беспокойством.

Фон, впрочем, от Ангуса шёл устойчиво позитивный. От происходящего он получал непритворное удовольствие. Эльф и вообще любил простые вещи – и Стрый это знал, как знал и то, что Ангус эп Эрдилл не любит петрушку в мясе, что Слон – всё ещё не может успокоиться после приключений в лесу, а Арцышев – опасается поворачиваться спиною к зеркалам в тёмной комнате.

И знал, что каждый из их четвёрки тоже знает. В этом – суть группы. Быть целым, действовать как целое. Теперь почти не верилось, что бывали времена без психопластики, что всякий тогда оставался чужаком в чужой стране, не человеком даже, а функцией, винтиком больших социальных машин. Лихими, наверное, они были, те времена богатырей и героев. Эти годы помнил Троян – и всё ещё любил власть и силу государственной машины, ими порождённой, – но Троян, по разумении Стрыя, был пережитком настолько древним, что принимать в расчёт его воспоминания и любови было бессмысленно. Мы ведь с памятниками не разговариваем, верно?

Но Стрый помнил, как Троян сказал ему, изложив, что желает получить от их группы: «А больше мне некого посылать, Лёша. Просто некого. Да и вообще „быть щитом“, ты ведь помнишь, да?» Стрый помнил – и ценил, хотя от такого доверия раз за разом выпадала только дальняя дорога и крепкая головная боль.

Кроах ас-Сотер продолжал буйствовать: теперь требовал, чтобы братину с ним распил Слон. Медлительный и суровый, Слон глядел сумрачно и сверху вниз, а плотный Кроах ас-Сотер, барон замка Длинная Стена, напрыгивал на него, выпятив пузо и воинственно тряся бородою.

Арцышев прогнал образ через доступные базы сразу после встречи, но Стрый знал и без того: Кроаха ас-Сотера отживал в своё время один из пропавших, Милош Богушан, девятнадцать лет, корпоративный аналитик корейских «красных барабанщиков». Так сказать, цель третьих приоритетов. И – как для «шкурки» – Кроах ас-Сотер оставался невыносимо активен. Что просто обязано было запускать паранойю Арцышева. Но вот же не запускало.

А это было странностью. Возможно, не наибольшей, но – дёргающей. Мелким поводом к подозрениям.

Как, впрочем, и «шкурка», в которую перекинулся в симе Володька: особенно если принимать во внимание всё то вуду, вшитое им по настоянию того же Трояна. Ведь тот, в кого перекинулся Володька, оказался далеко не стандартом в сеттинге «Сапковии», а какой-то небывальщиной. Как бы не экспромтом. Хотя – какие могут быть экспромты в фиксированном сим-мире у группы, посланной человеком уровня Трояна? Даже не смешно.