Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

– Давно вы ходите на «Брендане»?

– Да нет, что вы! Впервые! Иначе я бы… больше пользы бы тогда от меня было, вот что. Выбросить к чертям собачьим половину того, чем забиты эти полки, запастись годными медикаментами…

Стефан покивал.

– Студент?

– Н-ну… да. Я вообще-то не медик, я – по древним языкам, но сами понимаете, на судне от всех должна быть польза. А я немного разбираюсь в травах и в анатомии, у нас в Оксенфурте сейчас это обязательные курсы, с первого по третий, без них никуда.

– Давненько я там не был, – кивнул ведьмак. – И что, как вам на «Брендане»?

– Не знаю, мне сравнивать не с чем. Команда в основном бывалая, они вместе не один пуд соли съели. Но есть и те, кого нанимали вместе со мной… нет, не в университете – в порту! Меня-то взяли потому, что прежний судовой врач погиб… вот я и… совмещаю…

Он смутился и замолчал.

– Из-за брата? – осторожно спросил ведьмак.

Мойрус моргнул:

– Н-ну… да. А вы откуда?.. Хотя, что я!.. Это очевидно, да? Из-за чего бы я ещё…

– Думаете, удастся его спасти?

Паренёк нахмурился:

– Как это можно знать заранее? Но я сделаю всё, что в моих силах, уж поверьте! Шансы есть…

Стефан задумчиво пощипал усы.

– Вот что, милсдарь Мойрус, – сказал наконец. – У меня к вам деловое предложение. Честная сделка. Я попытаюсь вам помочь.

– Попытаетесь спасти Луку?

– Точно так. Однако взамен пообещайте: если у меня ничего не выйдет, вы покинете судно. По первому моему приказу, без споров и без промедления.

– Но вы можете ошибиться! Ведь никто наверняка не знает…

– Я старше вас, милсдарь Мойрус. – Он протянул руку и аккуратно положил на плечо паренька свою массивную ладонь. – Живого я вытащу во что бы то ни стало, поверьте.

Мойрус сглотнул, но выдержал и его ладонь, и его взгляд.

- Почему я должен вам верить? Я слышал, как люди шепчутся… о разном.

– Вы слышали, как люди шепчутся о том, что я запросто перережу целую команду, – спокойно сказал Стефан. – Что я делал это не раз. Но если вы готовы верить в это, отчего бы вам не поверить в нечто более правдоподобное?

– В вашу добрую волю?

– В то, что человеческая жизнь стоит чуть больше медяка не только в ваших глазах, милсдарь лекарь. Так вы согласны?

Паренёк молча кивнул.

– Значит, договорились: по первому же моему приказу!.. Приглядите шлюпку покрепче, не ту хлипкую, которую присылали за мной. И понемногу, чтобы не заметили, откладывайте припасы. И компас надо будет раздобыть… Да, учтите: припасы – на троих.

– Кто будет третьим?

Стефан пожал плечами:

– Лука, кто же ещё. Я ведь сказал: спасу во что бы то ни стало.

Мойрус опустил голову и как будто о чём-то размышлял.

– Но зачем нам всё это до того, как мы попадём на…

– Остров! – закричали с палубы. – Остров! Справа по курсу остров!..

Разумеется, Ахавель искал за Межой остров – что же ещё? – однако наверняка не тот, в виду которого они сейчас проходили.

Да и можно ли было назвать это островом?

Из моря к небесам вздымался снежно-белый столп – идеально круглый в сечении, гладкий, испещрённый лазурными прожилками. Корабль плясал на волнах, и порой казалось, что столп обвивает по спирали лестница в тысячу ступеней. Ступени мерцали, то пропадали из виду, то вновь появлялись. Нижнюю робко лизали волны; на ней видны были отпечатки подошв, ещё мокрые.

Четырёхпалые отпечатки, величиной превосходящие человеческие раза в полтора.

Верхушка столпа скрывалась в седых облаках.

– Левей! – рявкнул Ахавель с мостика. – Бери левей, чем дальше, тем лучше.

Высыпавшие на палубу моряки вздрогнули, втянули головы в плечи, многие то и дело с опаской поглядывали на облака.

Кто-то ахнул и указал пальцем на столп. Ступени как будто вспыхнули и вдруг стали чётче видны. Они уже не мерцали. Но при этом чуть колебались, как будто по ним кто-то шагал. Спускался.

«Брендан» накренился, выполняя поворот, и ведьмак, машинально ухватившись за ванты, заметил, как побледнело лицо капитана. Ступени дрожали, но Ахавель и глазом не моргнул. Он достал из кармана кисет, из другого трубочку и принялся набивать её табаком. Обе руки родная и искусственная – служили ему одинаково исправно.

Между тем над водой снова поднялся туман. Не тот, что был на Меже, а другой, редкий, то и дело разгоняемый порывами ветра.

Столп скрылся из виду, однако почти сразу же они услышали, как впереди нарождается низкий ревущий звук, и марсовый крикнул, чтобы брали правей.

– Что там? – спросил капитан.

– Не знаю!

Ахавель повернулся к краснолюду:

– Де Форбин, впредь посылайте в воронье гнездо тех, у кого всё в порядке не только со зрением, но и с мозгами! Что значит…

Но тут завеса из тумана на миг разошлась, и Ахавель сам всё увидел… они все – увидели.

Прямо по курсу море обрывалось в никуда. Как будто неведомый исполин ударил молотом и оставил вмятину на ровной поверхности. Там, где вода обрушивалась в бездну, вставали радуги, тысячи радуг, перетекавших одна в другую. А из центра пропасти возносился на пушистом стебле цветок: широкие алые лепестки трепетали на ветру, сердцевина источала густой аромат, одновременно приторный и манящий.

– Де Форбин, право руля! – велел Ахавель, раскуривая трубочку.

Следующих часов пять он провёл на мостике, отдавая скупые команды да с невозмутимостью обновляя в трубке табачок. Ахавель вёл судно сквозь туман, мимо призрачных островов и скал, мимо ледовых полей и участков моря, исходивших фиолетовым паром; вдогонку «Бендану» неслись гимны, что пели черепахи с детскими головами, и проклятия крабов, семенивших на стройных женских ногах; и с четверть часа за кораблём следовал говоривший на разные голоса дельфин, а в волнах то и дело попадались странные предметы и диковинные цветы…

Позвали Болтуна, и чернокожий колдун молча встал у бушприта. Он опирался на громадных размеров гарпун, украшенный возле лезвия связкой бус и перьев; в другой руке Мо держал погремушку, то и дело издавая ею сухой трескучий звук.

Ближе к вечеру забросили цепь с железным крюком на конце, в качестве приманки использовали чьи-то старые лохмотья. Клюнуло почти сразу. Помучались, но вытащили-таки на палубу громадную пёструю рыбу с лошадиной мордой и вислыми ушами. Рыба скребла плавниками по доскам, отчаянно била широченным хвостом. Ей перешибли хребет и тут же, под бодрое пение скрипочки, принялись разделывать.

Ведьмак наблюдал за всем этим, присев у основания грот-мачты. Иногда подрёмывал, но и тогда оставался начеку. Рядом пытались заснуть те из матросов, кто предпочитал палубную возню смраду и тесноте нижних трюмов.

Между тем жизнь на «Брендане» текла своим чередом: дежурные откачивали помпами воду, из камбуза доносился аромат готовки, несколько человек латали фок-брамсель, другие устраняли неисправности в такелаже… Мойрус, безусловно, был прав: экипаж состоял из ветеранов и недавно нанятых «простых» матросов. Однако сейчас этой разницы не существовало: поблажек Ахавель не делал никому.