Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

Он отвернулся от них и поплыл, сильно, размеренно загребая руками. «Брендан» был ещё в поле зрения, но неблизко. Следовало поберечь силы.

Если они там увлеклись нечаянными гостями и не догадались спустить паруса…

Боцмана он узнал по обращённой к небу кривозубой ухмылке. Плыл боцман лениво, раскинув руки; то погружался под воду, то снова выныривал. Верёвка намертво обвивалась вокруг его лодыжки, а поплавки не давали телу уйти на дно.

В общем-то, чистое везение, конечно.

Две круглобокие твари выбрались из-под рубахи и сидели, поводя в воздухе передними лапками. Ещё одна выглянула из-за боцмановых зубов, скрежетнула тревожно. Были раскрашены в жёлтое и чёрное, как осы; а значит, почти наверняка ядовиты.

Ведьмак нырнул. Снизу орудовали ещё три: ухватились четырьмя-пятью парами лап за ткань, остальными разрывали её на части, терзали плоть.

Стараясь не вспугнуть, ведьмак подгрёб и потянулся к правому сапогу боцмана. Сперва хлопнул по голенищу; когда оттуда ничего не выскочило, не выплыло, – запустил руку и достал короткий нож с шйроким лезвием.

Поддел остриём верёвку – та держала крепко, узел захлестнулся на лодыжке и потом намертво затянулся.

Стефан вынырнул, отдышался. Все три сидевшие сверху твари перебрались на боцмановы ноги. Не ели – ждали.

Он тоже выждал: тело уплывало вслед за кораблём, при других обстоятельствах можно было бы просто плюнуть на всё и добираться так. Но рисковать не стоило, не с этими чёрно-жёлтыми.

Снова нырнул, ухватился за верёвку и стал пилить – осторожно, но быстро. Все трое заволновались, зачирикали, потом разом метнулись по правой ноге к ведьмаку. Стефан отмахнулся – неудачно: одна повисла на запястье, впилась когтями в кожу. Сразу же и ужалила, раз, другой, третий…

Он перехватил нож левой рукой, ударил аккуратно и спокойно, снизу вверх, поддев и оторвав от кожи.

Двое других «новорождённых» внимательно наблюдали, но не двинулись, даже когда он снова стал перепиливать верёвку.

Рука начала опухать. Он наконец справился с верёвкой и пару минут позволил себе отдохнуть, привязав конец к поясу. На корабле уже не кричали, но что именно там творилось, было не разобрать. Оглянулся: боцман с каждым мгновением оказывался всё дальше.

Ведьмак сунул нож за пояс и стал перебирать руками по верёвке; спешил, пока правая ещё не отказала.

Паруса действительно приспустили, но шлюпку за ним и не думали посылать. Были у них сейчас хлопоты поважнее.

Он разглядел, как на носу несколько человек стали цепью и словно бы сдерживали кого-то, ему невидимого. Потом в поле зрения появился старый Ренни Печёнка. В руках у кока был тесак на длинной ручке, и Ренни резко и твёрдо бил лезвием по палубе – как будто разделывал тушу.

– Эй, – позвали с квартердека. – Вы как?

Свесившись через планширь, на Стефана уставился давешний мальчишка.

– Ого, – сказал, – ну и видок у вас. Краше в гроб кладут.

Ведьмак понял, что уже какое-то время просто пытается удержаться на плаву. Он не помнил, когда сделал на верёвке петлю и захлестнул на правой руке, но, в общем-то, лишь это и спасало.

Запрокинув голову, он обнаружил, что мальчишка исчез.

На носу Ренни продолжал методично работать тесаком. Летели щепки и влажные ошмётки. «Огня бы! – шипел кто-то. – Огнём бы их!..»

– Держите! – Рядом с ведьмаком в воду упал канат, да ещё и с – гляди-ка! – скользящим узлом.

Конечно, надо было спросить у мальчишки, надёжно ли тот закрепил другой конец, но даже на это сил не оставалось. Стефан пропустил в петлю здоровую руку, набросил на голову, начал распускать другую петлю, на правной, – и вдруг всё поплыло, как будто ведьмак снова оказался на Меже.

Только теперь в тумане сгинул не корабль, а он сам.

Ведьмак лежал на палубе. Пахло то ли выгребной ямой, то ли раскопанным курганом. Первое, что он увидел, открыв глаза, была чёрно-жёлтая тварь. Разрубленная пополам.

Стефан попытался шевельнуть правой рукой – та словно одеревенела.

– Живей, живей!.. – невозмутимо произнёс кто-то у него над ухом. – За борт эту срань.

Говоривший обладал густым раскатистым басом с отчётливым краснолюдским акцентом.

– Да, ставьте фок и марсели, капитан велел убираться отсюда как можно скорей.

На ведьмачье горло легли твёрдые, мозолистые пальцы. Он вслепую ударил левой рукой – и промахнулся.

– Ага, – сказал басовитый, – ну, я собирался прощупать пульс, но так тоже годится: значит, жив, хвала богам. Лежи-лежи, не ворушись. Будем знакомы: я – Бартоломью де Форбин.

Стефан попытался что-то сказать, но не смог. Закашлялся, приподнялся и сплюнул на ладонь широкий изжёванный листок с алыми прожилками. Похоже, пока ведьмак лежал в беспамятстве, кто-то свернул и положил листок ему под язык.

– Дозволь-ка. – Седой краснолюд в громадных ботфортах, нагнувшись, подцепил находку двумя пальцами. Растёр, принюхался. – Ага, ну ясно, пламяница. Подфартило тебе, милсдарь. Ещё есть?

– Откуда? – хрипло спросил ведьмак.

– Этот же был, мало ли. – Краснолюд бросил листок под ноги, рявкнул матросам: – Ну-ка поможите подняться мэтру Журавлю!

Двое бросили швабры и подхватили ведьмака под мышки. Он скривился: к руке постепенно возвращалась чувствительность, и это было чертовски больно.

– Я сам, спасибо. – Он огляделся и покачал головой: – Сколько их было?

На носу лежали тела четверых моряков. Двоих изрубили в клочья, рядом валялись ошмётки чёрно-жёлтых тварей.

– Двадцать девять, – сказал Бартоломью. – Благо почти все сразу ж присосались к Видену и Замзону.

– И, – добавил Стефан, – кто-то догадался принести Ренни тесак.

Бартоломью молча кивнул.

– Общие потери?

– Эти да плюс трое выпавших за борт: Лавур, Скавр и Гасто – придурок, который не послушался твоего приказа и заварил всю эту кашу. Ты-то как, мэтр?

– Придётся пока справляться одной рукой. И подобрать новый меч… и кинжалы… Как там Мо? Было бы не плохо, если б он подменил на ближайших несколько часов.

К ним, аккуратно обогнув пару тёмных смрадных пятен, шаркающей походкой приблизился Ренни Печёнка.

– Болтун, – сказал, – пошёл на поправку и рвётся в бой. Но пока вам обоим надо отлежаться, вот что. Не хватало ещё, чтоб вы себя угробили.

– А разве не для этого вы меня взяли на борт?

Печёнка лишь усмехнулся.

Матросы между тем продолжали наводить порядок: ошмётки тварей сбрасывали за борт, тела зашивали в парусину…

Капитан поднялся на мостик. Правая штанина была разорвана, лицо бледное от ярости. Прежде всего отчитал штурмана за то, что он вместе со всеми уничтожал тварей.

– Твоё дело – штурвал, милсдарь Родриго. Сам знаешь.

Тот склонил голову:

– Виноват, капитан.