Владимир Аренев - Ведьмачьи легенды

Грохнул выстрел.

Звякнула гильза об пол. Глухо ударилось тело.

– Будут только смерти, – сказал Стефан. – Нам придётся их уничтожить, если мы захотим прекратить смерти. Не так ли?

– Будь ты проклят… – простонал Хенрик. – Будь ты проклят…

- Я уже давно проклят, – сказал Стефан. – С того самого момента, когда пропали мои дочери и погибла моя жена. Сержант!

Ему пришлось повторить ещё дважды, прежде чем я понял, что это он ко мне обращается.

– Сходи в подвал, забери своего солдата.

– Да, хорошо.

– Постучи в двери, прежде чем входить. Скажи, что от меня. Иначе он…

Я встал.

И пан Анджей встал.

И вышел вслед за мной.

Мы спустились в подвал, я постучал в дверь, крикнул, что меня прислал Стефан, потом отодвинул засов.

Лёшка уже был развязан. И уже успел немного выпить – бутылка какого-то мутного пойла стояла между ним и часовым.

– О! – заорал Лёшка, увидев меня. – Явился… А мы тут с Мацеем за польско-советскую дружбу немного… Он классный мужик. Только дурак. Песню пел, про дивечку до лясечка… Так припев – у нас стырили… Где эта улица, где этот дом – это ж наша песня. Она ещё в фильме «Юность Максима»… её там поют. Я ему объясняю, а он не понимает… ни бельмеса не понимает человеческий язык… Скажи, почему он не понимает, когда я ему по-русски объясняю…

– Ладно, Лёшка, пойдём… – сказал я. – Нам пора…

– Ну, пора так пора, ты сержант – тебе виднее… – Лёшка встал с лавки. – Ты хороший человек, хоть и сволочь… Все вы, хохлы, – сволочи… Хорошие люди, но сволочи…

Пан Анджей медленно подошёл к решётке.

– Не нужно туда, – сказал охранник, поднимаясь из- за стола. – Опасно это… Они вчера Михала убили. Он подошёл, а они ему горло вырвали. Рукой… вот так, просто…

Охранник взял в левую руку фонарь со стола, в правую – автомат. Подошёл к клетке.

– Вы идите себе, пан, – охранник толкнул легонько плечом пана Анджея. – Я так понимаю, что наверху уже закончили?

– Да.

– Значит, и тут нужно… Чтобы каждый… – охранник поставил фонарь на пол, передёрнул затвор автомата.

– Вы что собираетесь делать? – спросил переводчик.

– А на что это похоже? Им ведь руки не связали, когда сюда втащили. Мы сразу не сообразили, а теперь – поздно. Думаете, они просто так выйдут? – охранник вздохнул. – Хочешь не хочешь, а придётся… Идите себе, зачем оно вам…

Пан Анджей повернулся и вышел из комнаты. Я вывел Лёшку следом.

Мы успели подняться по лестнице до половины, когда за спиной у нас прогремела автоматная очередь. Потом ещё одна. И несколько одиночных выстрелов.

Наверху у люка стояли все мои парни. И Люцина с Ежи. Стояли и смотрели на нас.

Пан Анджей закурил сигарету, Лёшка тут же попросил и для себя. Переводчик угостил всех.

– Их убили? – спросила Люцина.

– Да, – сказал я, – а что?

Люцина не ответила. Я хотел сказать что-то обидное, спросить, не хотела ли она сама это сделать, но посмотрел на её побледневшее лицо и промолчал.

– Это наша земля, – сказала Люцина. – И мы с нее не уйдем… Никогда…

– Это их земля, – сказал пан Анджей. – Они не из-за Ворот, они отсюда. И твари, которые живут там, – они тоже наши, просто здесь их уничтожили. А там они выжили… И монстры, и чудовища…

Он докурил сигарету, достал другую, прикурил от окурка.

- Они поначалу даже обрадовались, когда открылись Ворота. Думали, смогут там от людей спрятаться, выжить… – пан Анджей глубоко затянулся. – Они и выжили, только… Оказалось, что там их женщины рожать не могут. Ни забеременеть, ни рожать… Только здесь.

– Что? – тихо спросила Люцина.

– Они потому сюда и рвутся. Потому детей похищают… Они выжить хотят. Живут они долго, очень долго, а вот дети… Они и здесь-то редко рожали, а так… Они с прежними хозяевами договорились, что их молодым парам здесь разрешат некоторое время жить, пока ребёнок не родится. За это им служили. И поэтому воевали здесь даже тогда, когда немцы ушли… А потом… Они молчали об этом, понимая, что иначе их будут шантажировать. Вы нам – это, а мы вам – возможность иметь детей…

– Это неправда, – сказала Люцина.

– К сожалению, – сказал пан Анджей. – Я говорил этим… что переговоры – глупость. Переговоры – ловушка. Лесные хотят стравить русских и поляков, чтобы как минимум отомстить. Но мне никто не верил. Если мы договоримся с Лесными, то русские просто отойдут в сторону, ясное дело… Это так просто – отойти в сторону. Особенно если отойти должен не ты, а твой сосед.

– Все здесь… – Стефан подошёл к нам, вздохнул.

У него за спиной маячил автоматчик, так что – ничего ещё не кончилось. Может, они о чём-то договорились с товарищами из руководства? И нас выведут из дому и…

– Знаете, товарищ сержант, а вам повезло… – сказал Стефан. – Вас решили отпустить. Чтобы вы своим рассказали о том, что произошло. Дьявольский Край останется у них, у ваших. Наши власти к Воротам не полезут… Ну, пока советские будут тут, разумеется. А потом… Мы найдём, что с этим богатством делать. Может, себе оставим, может…

Напрасно Стефан пытался выглядеть весёлым и уверенным в себе. Руки у него тряслись, это точно. И губы. Он, конечно, за детей и жену мстил, свою землю родную защищал, но ведь он не палач. Точно – не палач, я по глазам видел.

– Чаю на дорожку никто не хочет? – спросил Стефан. Мы хотели поскорее убраться отсюда.

– Напрасно вы так торопитесь, всё равно ещё несколько часов придётся либо ждать, либо идти пешком вдоль дороги.

– Баррикада? – спросил я.

– Нет уже баррикады. Но дорога занята. Мне позвонили парни – советские товарищи, оказывается, чутко держали руку на пульсе у польских братьев.

Когда открылась дверь на двор, я услышал глухой низкий рёв. Я поначалу даже испугался, что это какой-нибудь дракон, которого пригнали Лесные, чтобы отомстить. Но потом сообразил, что это ревут двигатели. Много мощных двигателей.

Мы забрали свои лопаты и пошли на рёв. С нами пошёл Стефан. Шёл молча, держа руки в карманах куртки. Дождь закончился, только с веток капало. Тучи, правда, всё ещё висели над самыми верхушками деревьев.

По дороге шла советская военная техника.

Танки и боевые машины пехоты. «Шилки» настороженно пялились своими автоматическими пушками в небо, высматривая, наверное, драконов.

Один за другим над самыми головами пронеслись «крокодилы» – четыре штуки.

Интересно, подумал я, а что сказали ребятам, сидящим в машинах, куда они идут и с чем им там придётся иметь дело? Им всё так же будут читать политинформации, рассказывать о прогрессивной роли Советского Союза или скажут, что мир всё-таки гораздо сложнее, чем следует из учебников? Предупредят о «призраках» и о том, что оружие Лесных смазано медленной смертью?

– Извини, сержант, – прокричал Стефан, наклоняясь к самому моему уху. – Теперь вашим парням придётся умирать в Дьявольском Краю…