Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— И они держали вас в плену год?

— Не держали в плену. Мы, конечно, были заложниками. Но, под наше честное слово, нам было позволено жить среди них. Без всяких ограничений. Наверное, это был лучший год моей жизни. Они отличные ребята. Ловкие. Здоровые. А уж их девицы… Загляденье, вспомнить приятно. И совсем не ревнивые. Можешь дружить хоть со всеми, никто тебя не упрекнёт, — он улыбнулся воспоминанию и добавил с оттенком хвастовства. — Ну и мне тогда повезло, меня сама королева эльфов выбрала.

Карл счёл разумным промолчать.

— А потом стало известно, что новый рельсовый путь проложат на месте старого. И Заповедному лесу ничего не угрожает. Правительственный парламентёр требовал, чтобы эльфы нас отпустили. Мои ребята, ясное дело не хотели. Там же раздолье! Я и сам, чего уж греха таить, не хотел. Но сказал, если мы не вернёмся, то правительство пошлёт войска на эльфов, чтобы нас выручать. Выйдет, что мы на них беду наведём. Разве это хорошо, сказал я. Вот мы и вернулись. А дальше трибунал. Обвинение в малодушии. И чтобы сохранить жизни солдат, я подписал тот пасквиль для газетчиков про жестокость эльфов. Поди хотели вызвать ярость в войсках. Но эффект оказался обратным. Слишком сильно напугали. И солдаты и даже младшие офицеры стали под любым предлогом избегать патрулирования в лесу. А старших туда было и раньше не заманить. Ну а уж после того как я в засаду попал, и вовсе особый приказ вышел старшим командирам в лес не соваться.

— Постойте, — ухватился Карл, как за последнюю соломинку хватается тонущий. — Сперва правительство само трубило об эльфах. А нынче всё объявлено выдумкой. Хотя живы люди, которые как вы, участвовали в той войне. Новый обман может лопнуть как пузырь. Зачем правительство идёт на этот риск? Это же может подорвать его политический престиж.

— Экономика, юноша, — грустно усмехнулся старик. — Нет политики, есть только экономика. Кто-то желает получить побольше выгоды. Другой прознаёт об этом, и хочет урвать свой кусок пирога. И вот уже революция…

— Нет! — воскликнул Карл. — Уж этого точно не может быть! Народ, в самом деле, возмущён несправедливостью…

— Не надо шуметь, юноша! — предостерёг его дворецкий. — Уже поздно. Лучше подумайте сами, разве несправедливости не было год назад? 10 лет? 20? Век? Вы же знаете историю, всё было точно так же. Наш уклад жизни почти такой же, как в дни моего детства. Разве что стало чуть больше удобств. Вот, горячая вода из водопровода, например. Цены, слава небесам, не падают, стабильно держатся на том же уровне. Лишь некоторые товары подешевели, что конечно уменьшило чьи-то доходы, но я не слышал, чтобы из-за этого кто-то разорялся. Даже наоборот, зажиточных стало как будто больше. И не только в столице.

— Но есть, кто купается в роскоши, и те… — тут Карл сам умолк.

В самом деле, так было всегда. Ничего нового не случилось.

— Но почему же революция вспыхнула именно сейчас? — спросил он вслух сам себя.

— Экономика, юноша. Ищите кому выгодно.

— Позвольте, но выгоду мог бы извлечь только кто-то связанный с правительством…

— Вот вы и ответили сами на свой вопрос.

Карл не желал верить этой убийственной логике. К тому же он знал Розу. Она точно не такая. Не лицемерная придворная интриганка. Она сама верила в идеалы революции, и увлекала его этими идеалами. И даже бездарный поэт Эрхард, конечно же, был убеждённым революционером. Может быть недостаточно смелым, а порой и вовсе трусливым. Но он не мог быть предателем. Не может предатель сочинять проникновенные стихи, зажигающие сотни других людей, и зовущие их на борьбу с несправедливостью.

Вот только, правда, эта несправедливость была всегда. И Карл уже сам знал, у революционеров не было никакого плана исправления несправедливости. Они пытались менять наугад. Не ведая пути слишком легко зайти туда, куда не желаешь.

Не думать об этом! Уж лучше перевести разговор на преступный режим.

— Выходит, вы пострадали от несправедливой власти?

— Ах, молодой человек, — грустно усмехнулся старик. — Да, пострадал. Но не агитируйте меня за бунт. Да, у власти частенько оказываются подлецы. Манит их власть, по трупам идти к ней готовы, а уж подлость поменьше это для них и вовсе пустяк. Но думаете бунтом это исправить? От бунта совершенно точно всегда страдает много безвинных людей. А подлецы… Ну, одних прогоним, другие на их место во власть пролезут. И ещё неизвестно которые окажутся хуже.

— Боюсь, вы правы, — согласился Карл. — Но почему же вы после этого не вернулись к эльфам?

— Да я хотел вернуться! — старик хлопнул себя рукой по колену. — Хотел, да. Но без денег, без имени, без всего. Понимаете? Я ведь шёл к эльфам. Как мог подрабатывал в пути. Дрова колол даже за миску похлёбки. И вот, видите, не дошёл немного. Оставалось пройти чуток. Несколько дней пути и я был бы в заповедном лесу. А там, при удаче, попал бы снова в засаду эльфов.

— Но что-то помешало?

— Дошёл сюда. Искал работу. И увидел её. Восхитительная женщина. И очень легковерная. Без меня она пропала бы. Я остался ненадолго. Как думал. А потом… Куда я теперь уйду? И как её брошу? Хотите занять моё место? Быть с ней навсегда?

Молодой человек не нашёл, что ответить. Пожилой человек поднялся.

— Ну, утро вечера мудренее. Спокойной ночи, сударь.

И вышел.

Поутру Карл услышал какую-то возню за стеной. Он поднялся, наскоро накинул на себя мягкий тёмно-синий халат с ярко-пурпурными ненавистными вензелями, и вышел посмотреть. Но встретил лишь Жоржа.

Дворецкий держал в руках длинную медную трубу, коей с увлечением водил где-то под потолком. Особое его внимание вызывали углы. А труба порой издавала шелестящий звук.

— Уже изволили пробудиться, сударь? — спросил он.

— Я было подумал, уж не вор ли забрался в дом, — пошутил Карл.

— Разве что разбойник-паучок раскинул свои сети, сударь, — ответил ему дворецкий. — А я как раз борюсь с этой напастью.

— Как же?

— Пылесос, сударь! Или вам эта новинка в диковинку?

— Вы меня обижаете, — ответил юноша. — Ну конечно я знаю, что такое пылесос. Слышал. Даже видел пару раз издали на улице. Но я не заметил, чтобы было открыто окно, выпущен туда воздушный шланг, не слышу там шума паровой машины, да и не вижу телеги с ней. А уж её бы я точно заметил, кабы она была тут. Где же спрятан пылесос?

— Юноша, — заметил дворецкий с укоризненной улыбкой. — Порой вы поражаете своей невнимательностью. Вы желали видеть воздушный шланг? Так вот же он, надежно прикреплён к концу моей трубки.

— Трубка, к слову сказать, медная, — заметил Карл, припоминая что-то смутное из вчерашней ночной беседы.

— И достать такую трубку было непросто, доложу я вам. Нехватка меди ограничивает выпуск этих весьма полезных в домашнем хозяйстве машин. А без неё, представьте себе, сколько труда пришлось бы мне тратить, смахивая паутину метёлкой? И от этого стояла бы ужасная пыль, мы бы с вами здесь сейчас чихали бы непрестанно. А пылесос избавляет разом от всех проблем.