Андрей Посняков - Варвар: Воин Аттилы. Корона бургундов. Зов крови [сборник litres]

– Ну, конечно. Ты ведь снова будешь меня провожать.

– Да, разумеется.

Служанка мечтательно закрыла глаза, и Радомир чмокнул ее в пухлую щечку – понимал, что именно этого Лация от него и ждет.

– Ах… какой ты… До встречи! А калитка вон там, за кустами. На ней есть кольцо, стукнешь три раза вот так – тук… тук-тук.

Тук… тук-тук…

Явившись ко дворцу августы под вечер, молодой человек постучал условным стуком, и потайная калитка немедленно распахнулась. Видно, его здесь ждали – и служанка, и госпожа. Честно сказать, Радомир чувствовал себя неловко: едва ли белокурой фее из снов понравилось бы то, что он тут делает. Но как быть, если это единственный пока способ проникнуть во дворец-крепость?

– Сюда, – командовала Лация, маня его за собой через сад, погружавшийся в синие вечерние сумерки. – Осторожно: здесь пруд, а здесь лужа.

Миновав сад, оба быстро поднялись по лестнице на второй этаж, в небольшую темную залу.

– Жди здесь, – шепотом сказала Лация. – Я доложу госпоже, а потом она сама тебя позовет. Встретимся позже.

Гонория явилась в темной хламиде до пят, украшенной, будто ночное небо, редкими серебряными звездочками; вьющиеся волосы ее сдерживал тоненький золотой обруч.

– Ты пришел, мальчик мой, – с улыбкой произнесла матрона. – Вот и хорошо. Идем со мной.

Вежливо поклонившись, молодой человек тенью скользнул в альковы, где стояло небольшое ложе, скорее подобающее служанке, нежели августейшей особе.

– Да, это комната для слуг. – Женщина оглянулась, в ее больших темных глазах дрогнуло отраженное пламя свечи. – Тсс! – Она приложила палец к губам вечернего гостя. – Не будем притворяться. Я знаю, что ты знаешь, зачем я тебя позвала. Так что не надо слов, перейдем к делу. У нас не так много времени, как нам, быть может, хотелось бы.

Одним движением Гонория сбросила накидку, оставшись абсолютно нагой. Ее тело, прекрасное, словно статуя греческой богини, с пленительными изгибами и большой крепкой грудью, светилось в полутьме, будто изваянное из мрамора.

– Я хочу тебя, мальчик! – с жаром поцеловав юношу в губы, страстно прошептала женщина. – Хочу и возьму… что бы ты себе там про это ни думал. Целуй же меня, целуй… Или я тебе не нравлюсь?

– Что ты…

Наверное, никто из настояших мужчин не смог бы противиться влечению, которое она внушала, столь греховному и в то же время неодолимому.

– О, моя матрона…

– Не надо слов… Молчи. Дай, я помогу тебе раздеться… Радуйся – когда еще тебя разденет августа? Ох, какие у тебя плечи… какая сильная грудь, да ты прямо Феб, языческое божество… иди ж сюда, иди…

Эта женщина, сильная и властная, в постели оказалась ласковой, неутомимой и весьма склонной к разного рода выдумкам, кои столь увлекательно описывал еще Овидий.

– Ласкай мою грудь, о, прекрасный Феб… так, так… Целуй, целуй… теперь опустись ниже… Ах…

О, эта женщина обладала немалым опытом и могла научить юношу многому – такому, чего он даже не представлял. Она умела и греху придать вид высшей одухотворенности, к тому же не отягчала любовные ласки ложными уверениями в любви и не требовала их от партнера.

– О, мой юный друг, я смотрю, у тебя давненько не было женщины. Признайся, ведь так? Впрочем, твои дела меня не касаются, можешь ничего не говорить. Хочешь вина?

– Пожалуй, выпил бы, – Радомир сглотнул слюну.

– Гиацинт! – позвала Гонория и ласково погладила вздрогнувшего парня по плечу: – Не беспокойся, Гиацинт – мое доверенное лицо, к тому же евнух.

– Да, госпожа, – послышался писклявый голос, и в комнату заглянул скопец – пухлый, с гладким подбородком и большими чувственными губами. – Вот вино.

Августа поднялась с ложа, ничуть не стесняясь, прекрасная и нагая, взяла у евнуха бокалы и один протянула Радомиру:

– Пей… Отдохнул? Так что же?

И снова дыхание горячих губ, любовный блеск в пленительных темных глазах… и стоны, сладострастные стоны… О, эта женщина, умела добиваться своего и в политике, и в наслаждениях, каждому из этих дел отдаваясь со всей страстью.

– Все, дружок, вставай. Надеюсь, тебе понравилось?

– О, еще бы!

– Ну, это не существенно – главное, что понравилось мне, – засмеялась Гонория. – Гиацинт, проводи гостя. Только до лестницы – там его встретит Лация и незаметно выведет.

– Госпожа… – На пороге молодой человек обернулся.

– Не надо лишних слов, – улыбнулась женщина. – Ты уже все сказал на этом ложе. Прощай, друг мой. Быть может, мы еще когда-нибудь свидимся… Но едва ли, – тихо закончила матрона, когда Радомир вышел.

– Иди за мной, господин, – обернувшись, негромко позвал евнух.

Снаружи тем временем наступила ночь: было прохладно, небо усыпали звезды, и луна зависла над самой крышей дворца.

– Рад! – послышался из темноты голос Лации. – Ну наконец-то я тебе дождалась. Идем, провожу.

Она вцепилась в руку Радомира, и его словно пронзило электрическим разрядом: Лация тоже источала желание, ничуть не меньшее, чем ее хозяйка. А это было гораздо важнее, ибо только через Лацию он и мог подобраться к Хильде – той, которую он про себя называл истинной своей возлюбленной. При мысли о ней Родион ощущал, что они созданы друг для друга… Интересно, чувствовала ли то же самое северная фея из снов?

– Лация, милая, я хотел у тебя кое-что спросить.

– Потом! Все потом! – Проскользнув мимо крыльца к южному крылу дома, девушка открыла небольшую дверь. – Проходи. Поднимайся по лестнице.

– Но куда мы идем? Мне нужно к калитке…

– Умоляю, не спорь!

Поднявшись по узенькой темной лестнице, юноша оказался в таком же темном коридоре.

– Сюда, сюда… – раздался из мрака шепот Лации.

Комната… И жаркий поцелуй, объятия, жесткое ложе…

– Милый мой, милый… Постой, я раздую светильник.

Фитиль, плававший в глиняной плошке с жиром, вспыхнул тусклым зеленоватым огоньком. Лация обернулась, и ее отражавшие пламя большие глаза тоже показались зелеными, словно у кошки.

– Здесь я живу.

Девушка с улыбкой сняла пояс и сбросила верхнюю тунику, оставшись в одной полупрозрачной нижней, которая уже ничего не скрывала. Когда Родион снял с нее эту тунику, она тут же уселась к нему на колени и принялась пылко целовать. В отблесках пламени светильника ее горячая кожа казалась зеленоватой, словно у девы из морского царства. Юная служанка оказалась не менее страстной, чем ее госпожа, – обхватив юношу, повалила на ложе, и какое-то время в комнатке слышны были лишь стоны, а потом смех.

– Ты чего? – изумился молодой человек. – Чего хохочешь, спрашиваю?

– Да так, – Лация игриво перевернулась на живот. – Погладь мне спинку… а я буду, как кошечка – мурр, мурр… Жаль у нас сегодня так мало времени – скоро рассвет. Ничего – ты ведь придешь еще, правда?