Сергей Лифанов - Сердце запада

«кражу» персика. Впрочем, как это часто бывает с войнами, убийство из-за персика – это повод, а на самом деле там

встретились земельные интересы голландцев, шведов и индейцев

разных племен.

Поскольку персики стали важным элементом питания коренных

жителей, они занимали видное место в истории об этнических

чистках и геноциде коренных народов к востоку от Миссисипи.

Летом 1779 года Джордж Вашингтон послал армию во главе с

Джоном Салливаном в карательный набег против племен сенека и

каюга за то, что они встали на сторону британцев во время

американской революции. Вашингтон неоднократно заявлял, что

поселения племен должны быть полностью уничтожены.

Но когда американские солдаты прибыли в район озер Фингер, они были поражены, увидев сады с тысячами фруктовых деревьев

-- яблок, персиков, вишен – и передовые сельскохозяйственные

системы с продуктами, ранее неизвестными им. В записях

кампании Салливана мы находим неоднократные упоминания

персиковых садов с сотнями, а иногда и тысячами деревьев почти

в каждой деревне. Все они были сожжены или срублены

американскими

солдатами.

Этот

набег

был

настолько

разрушительным, что племена сенека, каюга и онейда так и не

смогли полностью восстановиться – и единственное, что у нас есть

об их передовых сельскохозяйственных системах – это записи

американцев, сражавшихся за их уничтожение.

В начале 19 века природа Америки наконец нашла оружие против

агрессивного инвазивного вида, естественно, биологическое: на

персики стал нападать плодовый долгоносик CONOTRACHELUS

NENUPHAR и мотылек SYNANTHEDON EXITIOSA, их стала

поражать инфекционная ПЕРСИКОВАЯ ЖЕЛТИЗНА.

Широкое распространение одичавшего персика прекратилось, он

перестал заполонять вырубки, и теперь, чтобы найти в лесу

заросли персика, надо было сильно постараться.

Индейцев в это же самое время теснили на запад. Чероки

переселились в Оклахому, ленапе – в Канзас.

Про индейские персиковые сады забыли, хотя и белые

американцы тоже любили персики.

В то время садоводство считалось скорее занятием джентльменов.

Фермеры-джентльмены считали выращивание фруктов чем-то

особенно изысканным и европейским. Выращивание персиков

для продажи на рынке требовало опыта, ненужного для кукурузы

и хлопка, которые мог вырастить любой земледелец. Чтобы

добиться успеха, фермеры, выращивающие персики, должны

были иметь доступ к садоводческой литературе и последним

научным открытиям. Это требовало грамотности, а также

определенного уровня образования.

Рафаэль Мозес, плантатор из Колумбуса, был одним из первых, кто начал продавать персики в Джорджии в 1851 году, и ему

приписывают то, что он первым успешно продал персики за

пределами Юга.

Однако в те времена персики трудно было транспортировать, поэтому о коммерческом выращивании можно было пока не

думать. Персики оставались второстепенный культурой, главной

был хлопок.

Все изменила гражданская война. Пока воевали, Англия наладила

выращивание хлопка в Индии и спрос на американский хлопок

упал. Вот тут и вспомнили о персиках, тем более, что к этому

времени был изобретен вагон-рефрежиратор и персики теперь

можно было везти хоть на край света.

Джорджия к концу девятнадцатого века уже с гордостью могла

называть себя Персиковым штатом.

Только вот в статьях, которые рассказывают о истории персиков в

Джорджии, обычно ничего не пишут о персиковых садах индейцев

чероки, изгнанных когда-то из этого штата.

ГЛАВА 9

После того, как с луга убрали переселенцев, у нас на Пото-авеню

стало как-то пустовато. Вроде и раньше на улице прохожих редко

было видно, а все равно, кто-то заглядывал в салун, кто-то — в

магазины. У Шварцев ели, у Браунов мылись, за доктором

приезжали... В общем, чувствовалась жизнь.

Сейчас и доходы на нашей улице снизились, и все ворчали, кроме

мисс Бауэр, которая недавно поселилась и разницы не осознала.

Некоторое оживление вносили строительные работы. Участок

между Бауэрами и доктором купил сапожник, мистер Финн, и

послушав, как он говорит, я предположил, что Финн — это не

фамилия, а национальность. Я не постеснялся и спросил, хотя в

наших краях вообще-то считается неприличным сомневаться в

имени человека, если он его сам называет. Ну и оказалось, я не

ошибся: настоящая фамилия мистера Финна была Хямяляйнен

или как-то так, но он не надеялся, что в этой стране ее кто-то

сумеет запомнить и правильно выговорить. Я вот тоже не

запомнил, хотя несколько раз переспросил.

Макферсон по случаю делового затишья завез нашим дамам

очередные рулоны дешевой ткани, велел шить штаны и уехал на

несколько дней на свою лесопилку. Лесопилка вроде и не так

далеко расположена, на Милл-крик, а все равно лошадь туда-сюда

гонять не хочется, проще уж там ночевать остаться.

Мисс Мелори и миссис Уильямс работы в лаборатории было пока

мало, так что они, быстренько ее выполнив, торопились обратно к

швейным машинкам. Мы договорились, что до конца месяца они

еще могут подрабатывать у Джемми, а потом, как нашей работы

прибавится, пусть Макферсон себе других поденщиц ищет. На

самом деле причина была не столько в количестве работы,

сколько в нервах Нормана: оказалось, что стук пишущей машинки

его дико раздражает. Поэтому для машинописного бюро мы

заказали мистеру Кейну еще один дом, тоже догтротхауз, и теперь

ломали

головы,

как

будем

доказывать

Фицджеральду

необходимость его строительства.

Норман сидел в теньке, обложившись книгами и журналами, и