Михаил Кисличкин - Кнут и пряник

– Надя, а ты его и в этом поддерживаешь? – горько сказал Сергей Никифорович.

– Конечно. Я же сразу сказала, с буржуями работать не буду.

– В правительстве есть и коммунисты.

– Коммунисты в вашем правительстве те же буржуи. Разницы никакой.

– Надя, детский сад, честное слово, – вздохнул доктор. – А если вот это все, – обвел рукой вокруг стен палаты Сергей Никифорович, – у вас отберут, куда денетесь? Возьмете посохи и вдвоем с Надей пойдете по деревням с торбою побираться?

– Почему вдвоем? – вмешался в разговор Сергей. – Мы с Максимкой с ними пойдем. Да и еще ребята найдутся, будьте уверены, посланников одних не бросим. А хороших врачей народ прокормит. Дело говоришь посланница, – поддержал Надю спецназовец.

– И ты с ними… Да, разочаровали вы меня ребята, – не скрыл горечи в голосе доктор.

– Вы нас тоже разочаровали, Сергей Никифорович, – ответил Илья. – Столько вранья было, причем с самого начала… Что генерал-то не показывается?

– Занят сильно.

– Понятно… Ну ладно. Не срослось у нас, похоже. Жалко, я на вас с Валентином Геннадьевичем рассчитывал. В общем, вы нас поняли. Надо что-то – обращайтесь к нам с посланницей. Вот хотя бы через него, – кивнул Илья на Сергея. – Или лично приезжайте, чаю попьем. Но мы живем сами по себе, а вы со своими госорганами – сами. Свое содержание мы для России отработаем, не сомневайтесь. Передадите наш ответ куда следует?

– Передам Илья, – сказал доктор и пошел к двери. – Счастливо оставаться.

– Нет, Валентин Геннадьевич, – Надя откинулась на мягкую спинку белого кожаного кресла и с вызовом посмотрела генералу в глаза. – Я не буду подтверждать этого желания. Даже если Илья его и выскажет.

– Надя, но почему? – сидевший за столом напротив нее полицейский пытался сдержать эмоции, но получалось не очень. – Эти двое, Хородяев и Тамченко действительно украли из бюджета страны полтора миллиарда рублей. А сейчас они на эти деньги припеваючи живут в Лондоне. Тебе их жалко? Ты не хочешь страдать? Но если ты выдержала откат от кары тысяч покаянцев, что тебе стоит подтвердить наказание двух воров?

– Илья, – повернулась к сидящему рядом с ней за круглым столом посланнику девушка. – А не хочешь ли ты наказать всех, кто тем или иным способом присвоил себе денежку из бюджета?

– Не вопрос, – улыбнулся парень. – Только чтобы тебе не загнуться от отката и чтобы не мучать понапрасну врачей и учителей, не вполне законно добавивших себе пару тысяч рублей к зарплате или библиотекарей, закупивших на казенные пятьсот рублей чаю для читателей, установим ценз. Начинаем. Итак, каждый, кто за последние пять лет украл из бюджета страны свыше двадцати миллионов рублей, с завтрашнего дня будет…

– Стоп, стоп. – Замахал руками генерал. – Так нельзя, мы же говорили.

– Нельзя? – удивилась Надя. – Почему?

– Издеваешься? – Генерал откровенно злился.

– Короче воровали все, а покарать надо исключительно Хородяева и Тамченко, – развел руками Илья. – Отсюда вывод: покарать надо не потому, что они воровали из бюджета, а потому что с кем-то не поделились или кого-то обидели. То есть мы с Надей должны помочь кому-то с кем-то свести счеты. Идите нафиг с этими играми.

– Вам-то какая разница? – искренне удивился генерал. – Вы караете воров, а не невинных людей.

– Есть разница. В данном случае мы помогаем одним ворам против других. Справедливостью тут и не пахнет. Поэтому разбирайтесь сами.

– Хорошо, – генерал отложил один листок бумажки и взял другой. – У меня есть результаты расследования взрыва самолета с нашими гражданами…

– Опять фамилии?

– Да, но там иностранцы, – сказал генерал, испытующе глядя на Илью. – Это имеет значение?

– Не знаю. Но тут мы с Надей вам поможем. Только список спрячьте. Мы еще подумаем до вечера над точной формулировкой, но все причастные к этому преступлению придут сдаваться сами и в те места, которые вы им сообщите через свою агентуру. Или сведут с собой счеты, потому что мы с посланницей пожелаем им такого веселья, что каждый прожитый день покажется адом. К тем, кто поднял на русских руку, у меня жалости нет. Потом приносите список сдавшихся, Надя их исцелит для суда и справедливого наказания.

– Спасибо, – искренне сказал Валентин Геннадьевич. – Вот за это спасибо, если сработает, впредь неповадно будет с Россией связываться. Но Илья, почему не по списку? Почему опять с формулировкой "все те кто"? Вы настолько мне не верите?

– Да при чем здесь вы, – ответила Надя. – Вам лично мы верим… в некоторых моментах. Но даже вы можете заблуждаться. Мы не верим людям, которые составляют ваши списочки. Мы ни на грош не верим буржуазному государству и его чиновникам. Поэтому никакой кары по составленным кем-то общим спискам никогда не будет, в чем бы эти люди не обвинялись. Невиновные пострадать не должны. Только "те кто"… и далее четкое и конкретное определение их вины.

– Пусть небо занимается оперативно-розыскной деятельностью и доказательством виновности, раз уж оно вдруг дало нам право выносить приговор. Не государство, – добавил Илья.

– Не много ли на себя берете? – скривил рот полицейский.

– В рамках отпущенных свыше полномочий, – вздохнул Илья. – Исцелять кого попало по спискам я согласен, лечение дело всегда хорошее. А карать – нет. На сегодня все? А то мне еще больных детским церебральным параличом за три последних года сегодня вылечить осталось.

– Все так все. До встречи, – генерал захлопнул папку и поднялся из-за стола.

Когда дверь за ним захлопнулась, Надя встала со своего кресла, тихо подошла и обняла Илью, прижав его голову к своей груди почти материнским жестом.

– Ничего, Илюша, прорвемся, – тихо сказала девушка. – Я же вижу как тебе плохо.

– Куда Надя? Куда прорвемся? – Горько сказал Илья. – Кому все это надо?

– Больным, например.

– Надя, мы никогда не исцелим всех, как бы ни старались, даже если полностью надорвемся. Даже в одной России. И от всей нашей деятельности нет никакого толка, люди нам даже не благодарны. Более того, на нас злятся. Ты почитай Интернет. Раньше была хоть какая-то справедливость – люди болели, их пытались вылечить, и тут уж как получиться. Теперь когда кто-то помер, говорят: злые посланники не вылечили, хотя могли, наплевать им. Какого-то гада не наказали – опять мы виноваты. Мы не удовлетворяем народной потребности в чудесах. Формально мы богаты, но толку мне от этого богатства, когда я чуть не каждый день больной от постоянных исцелений? И такая перспектива на всю оставшуюся жизнь. На улицу без охраны не выйти, морды наши все знают. Да и с охраной не легче. Каждый день в сети новые демотиваторы и фотожабы. Частушки похабные про нас с тобой сочиняют. Зря мы с тобой тогда на суде выделывались, наказали нас по полной программе.