Михаил Кисличкин - Кнут и пряник

– Частушки говоришь? – Сергей вошел в кабинет на третьем этаже больницы так тихо, что посланники его не заметили. – Видел я Илья, как за эти частушки морду били. Прямо в маршрутке, они у одного дятла в наушниках орали на весь салон. Народ входил, выходил, слушали. Один тоже вошел, послушал. И не говоря худого слова, заехал меломану в дыню, так что только зубы полетели. Оказался мужик из исцеленных от онкологии, обидно ему стало за посланницу. Он так полиции и объяснил, когда наряд приехал. И так, понимаешь, звезды в тот день сошлись, что в наряде тоже исцеленный полицейский оказался. Ну и… короче, те зубы, что у парня остались-то, теперь совсем уж наперечет. Так что частушки-то сочиняют. Только слушать их иногда бывает чревато.

– Поди, врешь ты все, – улыбнулся парень.

– А вы пожелайте, чтобы у этого дятла новые зубы выросли. Не сразу, а через пару недель, когда проникнется. И нос поровнее. Если я все придумал, то желание не пройдет.

– Хорошо. Надя попробуй, – Илья привычно нырнул в зону подтверждения. – Надо же, получилось…

– Вот то-то же. Чтобы Серега да посланникам соврал – не было такого, – важно сказал спецназовец. – Не хандри, Илья. Через недельку переезжаем на озерную базу, там последние работы завершаются. Место уединенное, но со всеми условиями. Природа – обалдеть. Озеро и лес. Рыбалка, баня, грибы – гуляй на свежем воздухе, сколько хочешь. Охрана вся из присягнувших посланникам, персонал тоже. Заживем получше, чем в этой больничке.

– Ага, пока на нас в этом озерном бомбу не скинули. Чтобы уж сразу всех и с гарантией. Место же уединенное.

– Враги не скинут, генерал мне говорил, что для защиты озерного целый дивизион С-400 будет развернут, не считая всякой мелочи. Любую цель обнаружат на подлете, собьют, а вас успеют эвакуировать. Учитывая, что время вашей с посланницей ответной атаки измеряется несколькими секундами, вряд ли кто-то рискнет атаковать в лоб. А свои… хотели бы, так уже давно грохнули. Не проблема, поверь моему опыту Илья. И чем дальше, тем издержки от вашего убийства для властей все больше и больше. Народ не поймет, свалить на происки врагов будет трудно. Не бери в голову.

Илья летал на самолетах всего пару раз в жизни, но, как ни странно, аэрбас триста двадцатой модели был ему знаком. Летал он как-то чартером с семьей на море. От того полета остались воспоминания о набитом людьми под завязку тесном салоне, в котором для экономии места кресла были поставлены так плотно, что ноги еле влезали между сиденьем и спинкой следующего кресла и жуткой трясучке над побережьем. А здесь извольте видеть – исполнение вип. Черный мерседес подвез их с Надей прямо к трапу, по которому Илья сразу поднялся в салон. Внутри было красиво и даже как-то просторно на вид: белые мягкие диванчики, удобные широкие кресла, аккуратные столики. Мебель располагалась вдоль стен и совершенно не загромождала интерьер.

– А может, все-таки, лучше было бы поездом? – робко спросил Илья, пытаясь справиться с приступом аэрофобии. Народу в салоне было немного: они с Надей, стюардесса, да пятеро охранников включая Сергея и Максима.

– Ехать больше суток, – поморщился Сергей. – Небезопасно, весь маршрут не проконтролируешь. А так сегодня уже будем в озерном.

– Как будто лететь безопасно, – пробурчал себе под нос Илья. – Одна ракета и все. Ладно, молчу, молчу, не каркаю…, - Илья увидел на столике напротив пузатую бутылку темного стекла и потянулся к сосуду, пока Надя не видит. Аэрофобию лучше лечить традиционным способом.

Улыбающаяся стюардесса закрыла герметичную дверь и попросила всех занять свои места, после чего скрылась в своем отсеке около кабины пилотов. Самолет потихоньку вырулил на взлетную полосу, разогнался и взлетел, плавно набирая высоту.

Илья налил себе из бутылки в широкий бокал еще немного янтарного лекарства и, выпив, почти совершенно успокоился. Все нормально.

Прошло чуть больше часа полета. Погода была замечательная, вид из иллюминатора показывал белые сплошные облака внизу и ясную голубизну неба сверху. Надя, похоже, задремала в своем кресле, опустив от солнца шторку своего иллюминатора, Сергей и Максим о чем-то тихо переговаривались сидя на диванчике. Илья же все смотрел наружу через двойное стекло, ему было уже хорошо.

Истребитель возник откуда-то сбоку совершенно неожиданно и сразу же, как показалось Илье, приблизился чуть ли не вплотную к их самолету. Парень ясно видел трехцветную, в цветах российского флага, звезду на его сдвоенном хвосте. Пролетев несколько секунд параллельно их маршруту, боевой самолет слегка покачал крыльями для привлечения внимания, а затем медленно пошел вниз и в сторону, показывая свои плоскости пассажирам "арбуза". Изумленный посланник разглядел корявые, явно написанные впопыхах красной краской на крыльях слова "Тревога" и "Угон".

– Серега! – закричал Илья, чувствуя, как от адреналиновой волны с места в карьер начинает разгоняться сердце. – У нас проблемы.

– Да, – тут же подскочил к нему спецназовец.

– Вызови пилота. У нас истребитель справа по борту. И это не почетный эскорт, блин.

– ….мать, – грязно выругался Максим, рванувший в нос салона по первому крику Ильи и распахнувший дверь отсека стюардесс. Бортпроводница лежала на полу головой в луже собственной крови, которая ужа начала застывать. Василий, третий охранник, через секунду уже рвал на себя дверь в кабину пилотов. Бесполезно. Как и следовало ожидать, она была закрыта.

– Ты можешь ее открыть? – спросил бойца Илья, подойдя поближе.

– Нет. Она стальная, противоугонная. Открывается только изнутри членом экипажа. Можно позвонить, но… – Вася в который раз надавил кнопку вызова пилота.

– Можно попробовать расстрелять замок, – покачал головой Сергей. – Или взорвать. Оружие у нас в салоне. Только вот стрелять в самолете это верный каюк. Один хороший рикошет и разгерметизация.

– Пожелать пилотам боли я тоже не могу, – сделал свой вывод посланник. – Чем хуже пилоту, тем скорее он уронит машину вниз вместе с нами. Попали. Я же говорил, поезд лучше.

Проснувшаяся от поднявшейся суматохи Надя с круглыми от ужаса глазами смотрела на убитую стюардессу, не говоря ни слова.

– Внимание, говорит командир экипажа, – раздался голос в динамиках. – Просьба всем пассажирам и посланникам сохранять спокойствие. Наш маршрут изменен. Господа посланники, не пытайтесь, пожалуйста, пожелать кары мне или кому-либо еще, даже под общей формулировкой "всем кто причастен к захвату самолета". Подобный ваш шаг просчитан, в результате заранее принятых мер он неминуемо приведет к нашей общей гибели. Наш полет завершиться примерно через три часа мягкой посадкой, если у служб ПВО не сорвет резьбу, – голос пилота нервно дрогнул. – Все делается в ваших интересах господа посланники и в интересах всего человечества. После посадки вы получите ответы на свои вопросы. Приятного полета.