Андрей Посняков - Сокровище государя [litres]

– Да… говорил… – посланец озадаченно скривился.

– Я сам сведу вас со шкипером, – оглянувшись по сторонам, продолжал лоцман. – Он доверяет только мне и доставит вас куда угодно, даже может подождать, если надо.

– Уж с ним-то мы сговоримся, – покусав губы, парень быстро поднялся на ноги. – Ты обожди пока… Я сейчас… Я быстро…

– Буду ждать за постоялым двором, в балке. Там такая приметная сосна.

– По рукам. Сговорились, жди.

Разбойники появились быстро: приближающийся стук копыт Бутурлин услышал почти сразу же, как только привязал коня.

– Едут! – негромко бросил он расположившимся в кустам рейтарам – засаде. – Помните, только по моей команде стрелять!

– Помним, господин майор!

За добрую службу царь Алексей Михайлович высочайше подтвердил воинское звание, полученное Никитой Петровичем в Риге, у шведов. Майор так майор – чего уж тут еще думать? Так что, ежели господин Бутурлин вдруг захочет командовать батальоном в полках нового строя – милости просим! Естественно, Никита Петрович сему повороту судьбы был весьма рад… правда, обмыть еще не успел – все как-то было некогда. Вот, как теперь…

За поворотом показались всадники, где-то с полдюжины. Честно сказать, Бутурлин ожидал большего, но Лихой Сом, как видно, решил прихватить с собой лишь самых верных, коли таковые в его гнусной шайке имелись.

Вот он появился, верхом на буланом коне, во всей своей красе! Черная бородища, длинный, распахнутый на груди кафтан, высокие сапоги-ботфорты.

Этого гада нужно было взять живым! Взять и пытать, дознаться до государева сокровища. Вот ведь сволочь – самого царя не побоялся обокрасть! Это же все равно, как у красть у Бога. Ведь царь – помазанник Господа на земле. Тем более такой набожный и благочестивый государь, как Алексей Михайлович. Не-ет, не человек этот Лихой Сом, а исчадие ада! Пусть туда и отправится, но – после пыток. Поглядим… поглядим…

– Ты, что ли, Эгон? – подъехав, осведомился разбойник.

– Я-то – Эгон. А вот ты – Капитан?

– Капитан. Можешь быть уверен.

Лихой Сом пристально всмотрелся в Бутурлина… и вдруг…

– Черт! Да это же… хватай его! Бей!

Узнал! Узнал, сволочина поганая. Да, что и говорить, вернувшись из Риги, совсем перестал за собой следить Никита Петрович – не брился, бородкой оброс… Вот и признал его лиходей! Смотри-ка, памятливый… Да что там памятливый – времени-то с верфей прошло не так уж и много.

– Бей!

Взвился на дыбы конь. Сверкнула в руке разбойника широкая абордажная сабля…

Выхватив шпагу, Бутурлин махнул рукой:

– Огонь!

Бахнули из кустов мушкеты! Били метко – из седел повылетали почти все. Один только – тот самый, кривоносый – пытался сбежать, да и того живо стреножили, накинув аркан…

Атаман же… или, как его звали в шайке – Капитан, – со всей неистовой злобой налетел на Бутурлина. Ударил. Сверху, с коня… Невиданной силы вышел удар! И, будь клинок подлиннее – не абордажная бы сабля, обычная! – худо бы пришлось Никите!

А так все же успел отпрянуть, едва цапанула сабелька вражья плечо, самым кончиком раскровянила… Тут подоспел и выстрел!

Грянул… Громко так, на всю балку.

Выронив саблю, Лихой Сом схватился за грудь и, захрипев, повалился с коня… да зацепился ногами в стременах, повис, и испуганный конь, прижав уши, потащил своего хозяина вдаль, по грязной, пришибленной дождями, дороге.

– Господин майор, вы ранены?

– Я же говорил, брать живьем!

– Так, может, он еще и не…

– Догнать! Живо.

Догнали. Только напрасно надеялись. Тяжелая мушкетная пуля пробила разбойника насквозь. Такие пули корабельный фальшборт раздербанивали на мелкие щепки, какое уж тут жив…

Черт… теперь и пытать некого… Хотя…

– А ну-ка, давай того, белобрысого… Здесь и разложим, ага… Вяжите хоть вон к той сосне!

– Господин майор, вас перевязать бы…

– На, перевязывай… И разложите костер – зачнем пытать.

Под пыткой белобрысый разбойник показал много чего интересного. Никита Петрович наконец прояснил для себя всю ту странную историю с мертвой головой графа фон Турна. Оказывается, старые знакомые Бутурлина – Майнинг и Байс – похитив казну братства «черноголовых», отправили ее с верным человеком на остров Эзель. Вроде бы и не далеко, однако – близок локоть, да не укусишь.

В поисках сокровищ Лихой Сом – Петер Лунд – убил и Майнинга, и Байса, но никакой казны не нашел… Однако один из его людей – цирюльник – все же чуть погодя отыскал карту. И вскоре – был кем-то убит… Неведомым конкурентом Сома?

– Значит, Эзель… – опустив окровавленный нож – сам пытал лиходея, лично, – тихо промолвил лоцман. – Где-то рядом с Аренсбургом… ага… А иконка? Вместо нее мы нашли зашитую в кафтан дощечку…

– Дощечку… – окровавленные губы белобрысого лиходея вдруг растянулись в улыбке. – Так это наверняка та змея! Которая сбежала да парня нашего увела… Она, она и украла, больше некому! Дощечка, говорите? О-хо-хо!

– Та-ак… – протянул Бутурлин. – А ну-ка, подробнее! Что еще за змея?

Голая Марта сидела в железной клетке в подвале епископского Аренсбургского замка, подтянув коленки к груди и обхватив их руками. Всю спину ее пересекали кровавые полосы – следы плети. Саднило, но не так, чтобы уж очень, терпимо – палач пожалел, бил вполсилы, а может, именно так ему и приказали бить.

Сквозь маленькое окошко под самым потолком струился дневной свет, снаружи шел дождь, и здесь, в подвале было холодно и сыро. Узница почему-то ощутила это только сейчас, под утро, как только хоть немного пришла в себя.

Поежившись, девушка вытерла рукою глаза. Нет, она уже не плакала, не рыдала – что толку плакать, когда надо думать, как отсюда выбраться? Соображать… а для начала настроить мозги так, как надо – успокоиться, вспомнить что-то хорошее… А что выходило хорошего к этому дню? Да почти все… и, самое главное, догадались – драгоценную иконку припрятали в тайном месте. Авось, пригодится еще! Еще бы Марвину удалось уйти… Ну, тут пока не узнать – похоже, он сбежал все-таки. Если так – есть какая-то надежда. Впрочем, она всегда есть.

Поначалу все складывалось удачно. С солдатиком-голландцем Марта уединилась в особом помещении на середине судна. Оно называлось красиво и вкусно – таверна, – только вместо вина и пива, там хранились паруса и большой брезент, коим на ночь корабль закрывали от непогоды. На нем и… Потом заглянул и шкипер – улыбнулся – девка красивая! – и, сделав свое дело, разрешил остаться до Эзеля.

Марвин принял все это, стиснув зубы, однако вслух ничего резко не высказал, понимал – его ушлая спутница все делала правильно. По крайней мере, пока беглецам везло: и от погони ушли, и до цели добрались. Выйдя с утра, галера уже после полудня бросила якоря в гавани славного города Аренсбурга, центре Эзель-Викского епископства. Сам город, расположенный вокруг старинного рыцарского замка, как и весь остров, давно уже принадлежал Швеции, о чем красноречиво свидетельствовал синий с золотым крестом флаг, развевающийся над серыми башнями замка.