Сергей Лифанов - Уйти на Запад

Перед суровыми очами комиссии встал человек и резонно спросил:

— Если есть претензии к углю, почему никто не задает вопрос поставщикам угля?

Один из офицеров заглянул в свои бумаги:

— Вы представляете фирму Гутвиков?

— Я Маркус Гутвик, — представился углеторговец. Он был заметно младше вчерашнего мистера Гутвика и, возможно, приходился ему сыном.

— Вам было послано приглашение, — сообщил офицер. — Вероятно, вы с ним разминулись. Собственно, нам бы хотелось поговорить с человеком, который присутствовал при отгрузке угля «Султане».

— Я присутствовал, сэр, — уведомил Маркус Гутвик.

— Отлично, — офицер перевел взгляд на Джейка: – К вам вопросов больше нет, можете удалиться.

Джейк удалился, но не слишком далеко, сел послушать, о чем будут спрашивать молодого Гутвика. Собственно, ничего такого интересного Маркус не сообщил, но вот вопросы ему комиссия задавала любопытные. У Джейка, во всяком случае, создалось впечатление, что комиссия рассматривает возможность диверсии. А что? Так ли уж трудно подкинуть в уголь адскую машинку? Такие случаи на Миссисипи уже бывали. Десять фунтов взрывчатки, замаскированной под кусок угля, в топку – и парохода нет.

Маркус заверил, что никого постороннего на угольном причале в ночь отгрузки угля не было. Кроме, разумеется, прибывших на «Султане», но они с «Султаной» и отбыли. Маркус специально за этим следил, а то последнее время повадились некоторые темные личности под шумок отгрузить немного угля в какую-нибудь постороннюю лодку, пока угольщики заняты пароходом. Так что если что не так с углем – это только на самом пароходе могли учудить. А с пристани им отгрузили качественное топливо.

Офицер помянул капитана Мэйсона как имеющего репутацию осторожного и осмотрительного судоводителя.

— Вы его ни с кем не путаете? — поинтересовался Маркус. — У него же два года назад конфисковали «Ровену» за контрабанду, а судно принадлежало его тестю, так они и по сию пору с тестем не разговаривают. Я, конечно, могу поверить, что он стал достаточно осмотрительным, чтобы не попадаться на контрабанде, но вот чтобы он превратился в осторожного судоводителя… Осторожный капитан не нагрузит свое судно по самые борта. Глазам на пароход смотреть было страшно: прям тебе Ноев ковчег, как его в детских книжках рисуют!

Капитан Мейсон

— Вот насчет Ноева ковчега – в точку! — крикнул кто-то из зрителей. — И свиньи, и овцы, и лошади, и мулы, и даже живой крокодил!

— Крокодил?

— Десяти футов длины! — очевидец воздвигся над рядами зрителей. Об обстоятельствах катастрофы его расспросили, а вот о том, как он спасся – нет, и желание поделиться приключением в нем прямо бурлило. — Я его собственноручно штыком заколол, и потом спасался на его клетке, как на плоту!

После непродолжительного обсуждения собравшиеся пришли к двум выводам: что крокодил был на самом деле молодым аллигатором (в низовьях Миссисипи их много), и что капитана Мэйсона осторожным назвать нельзя: он знал, что будет брать в Виксбурге пассажиров, и даже наверняка полагал, что их будет много больше, чем 350 человек (на такое число пассажиров пароход был рассчитан), но все равно брал в Новом Орлеане на борт и сахар, и разный скот, и этого самого аллигатора – ну вот зачем ему аллигатор? Как талисман? Да просто, наверное, решил в Сент-Луисе продать его какому-нибудь железнодорожному магнату. У тех денег много, нахапали, пока люди воевали!

Когда стало слишком шумно, комиссия велела очистить зал, и Джейк вышел на улицу.

Джон Симпсон, один из выживших пассажиров «Султаны»

Автор решил просмотреть свои конспекты и закладки, подвести итог и все их выкинуть: с рассказом о «Султане» пора завязывать.

Сейчас, полтора века спустя, можно признать, что история парохода « Sultana » так и осталась полной загадок. При желании даже можно создать целую конспирологическую теорию. И, наверное, можно было бы написать целый конспирологический роман под названием «Пароход мертвецов», но, к сожалению, это не тот жанр, который объявлен в тэгах к этому роману. Да и Дэн вместо того чтобы увлечься расследованием катастрофы вдруг ни с того ни с сего влился в славные ряды телеграфистов. А может быть, автор как-нибудь и сподвигнется написать роман о том «Что на Самом Деле произошло с Султаной», и героем этого вбоквела будет кузен Арчи, которые не просто так прибыл в Мемфис и не просто так рядится под индейца, но об этом тссс!

Пока же попробуем обойтись без конспироложества.

Итак, почему «Султана» отошла от пристани в Виксберге нагруженная по самое не могу?

Не только потому, что в порту царил бардак. Да, бардак таки царил, как всегда бывает, когда в каком-то месте вдруг скапливается слишком много совершенно не нужных в этом месте людей. На этих людей не хватало палаток, одежды и одеял, многие были истощены как скелеты, и лучшее, что можно было придумать – это отправить их по домам. И господа капитаны Уильямс и Спид, когда пытались разрулить ситуацию и разгрузить лагеря вокруг города, куда с половины Юга стекались бывшие военнопленные, никак не могли избежать накладок и недоразумений. То, что между ними отсутствовала координация, и привело к тому, что на пароходе оказалось больше людей, чем они рассчитывали. А ведь не только Уильямс и Спид направляли людей на «Султану», и эти люди тоже не брались в расчет замотанными работой капитанами, на которых давило начальство: «Ну когда же вы разгребете весь этот бардак!»

Капитан Спид

Капитаны Уильямс и Спид знали, что на «Султане» перегруз, но полагали, что перегруз не такой уж и критичный. И когда к ним пришел санитарный врач Виксберга с сообщением о том, что «Султана» перегружена, они проигнорировали предупреждение.

Почему?

Некуда было перераспределить людей? Не хватало пароходов? В русских версиях статей о «Султане» так и пишут: пароходов, мол, не было, пароходы на Миссисипи из-за войны резко закончились. На самом деле, пароходы на Реке, конечно, были, хотя по сравнению с золотыми деньками, описанными Марком Твеном в «Жизни на Миссисипи», их количество заметно приуменьшилось. Более того, в момент погрузки на «Султану» у пристаней Виксберга стояли еще два парохода, и они были готовы взять пассажиров. Но грузить на них бывших военнопленных капитаны Уильямс и Спид отказались наотрез.