Дин Кунц - Молния

Малыш появился на свет в 14:23 при обильном кровотечении, несколько более сильном, чем то, что сопровождает появление детей из внутриутробного мрака. Лоре, измученной болью и кровопотерей, в течение дня пришлось перелить три пинты крови. Ночь, вопреки ожиданиям, прошла относительно спокойно, и утром она проснулась больной и совсем обессилевшей, но вне опасности.

На следующий день молодую мать и новорожденного навестила в приемные часы Тельма Акерсон. Она по-прежнему одевалась как панк и явно шла впереди своего времени: волосы слева были длинными, с белой прядью, как у невесты Франкенштейна, а справа – короткими, но однотонными. Тельма вихрем ворвалась в отдельную палату Лоры, с порога направившись прямо к Дэнни, крепко обняла его со словами:

– Боже, какой ты огромный! Ты точно мутант. Признайся, Пакард, твоя мать, может, и родилась человеком, но отец наверняка был гризли. – Тельма подошла к кровати, где, откинувшись на подушки, лежала Лора, и поцеловала ее сперва в лоб, а затем в щеку. – По дороге сюда я уже успела заглянуть в отделение для новорожденных, чтобы посмотреть на Кристофера Робина через стекло. Он прелесть. Правда, боюсь, тебе понадобятся все твои миллионы от продажи книг, подруга, так как малыш явно пошел в папашу, а значит, на еду у тебя будет уходить не меньше тридцати штук в месяц. И пока твой сынишка будет жить дома, он успеет вас объесть.

– Тельма, я рада, что ты пришла, – сказала Лора.

– Разве я могла такое пропустить?! Возможно, если бы я выступала в каком-нибудь клубе, в котором заправляет мафия, где-нибудь в Бейонне, Нью-Джерси, и мне пришлось бы отменить половину свиданий, чтобы прилететь сюда, тогда бы я, наверное, не приехала. Если ты нарушаешь условия контракта с мафией, эти парни отрезают тебе большие пальцы, чтобы использовать их вместо ректальных свечей. Но я была к западу от Миссисипи, когда прошлой ночью получила известие о рождении малыша, и меня могли остановить только атомная война или свидание с Полом Маккартни.

Два года назад Тельме все-таки дали выступить на сцене «Импрув», и она имела грандиозный успех. Тельма обзавелась агентом и теперь получала приглашения на платные выступления сперва в задрипанных третьеразрядных, а затем и во второразрядных клубах по всей стране. Лора с Дэнни уже дважды ездили в Лос-Анджелес на ее выступления, и это было безумно смешно. Тельма сама писала тексты и произносила их в комической манере, которой обладала еще с детства, а с годами довела до совершенства. Однако в ее выступлениях имелся один необычный момент, который мог или сделать Тельму национальной знаменитостью, или обречь на полное забвение: ее шутки были пронизаны печалью, в них чувствовался весь трагизм этой удивительной и временами очень смешной жизни. В сущности, выступления Тельмы по тональности совпадали с книгами Лоры, но то, что нравилось читателям романов, вряд ли подходило публике, заплатившей за то, чтобы от души посмеяться.

Тельма перегнулась через бортик кровати, пристально посмотрев на Лору:

– Эй, у тебя что-то бледный вид. И круги под глазами…

– Тельма, дорогая, не хочется разбивать твои иллюзии, но детей приносит вовсе не аист. Мать должна вытолкнуть из утробы ребенка, а это весьма узкое место.

Тельма пристально уставилась на подругу, затем подозрительно посмотрела на Дэнни, который подошел к Лоре с другой стороны, чтобы взять за руку:

– Что происходит?

Лора вздохнула, поморщившись от боли, и повернулась к Дэнни:

– Вот видишь? Я ведь говорила, что у нее нюх, как у ищейки.

– Беременность была слишком тяжелой, да? – спросила Тельма.

– Нет, беременность была довольно легкой, – ответила Лора. – Тяжелыми оказались роды.

– Шейн, только не говори, что ты едва не умерла… или что-то вроде того.

– Нет-нет, – произнесла Лора, и Дэнни снова сжал ее руку. – Нет, ничего драматического. Мы с самого начала знали, что будет нелегко, но нам удалось найти лучшего доктора, и я постоянно была под его наблюдением… Просто… я больше не смогу иметь детей. Кристофер останется нашим единственным ребенком.

Тельма посмотрела на Дэнни, на Лору, после чего едва слышно проронила:

– Мне очень жаль.

– Все в порядке. – Лора вымученно улыбнулась. – У нас есть маленький Крис, и он прелестный.

Наступило неловкое молчание, которое нарушил Дэнни:

– Я еще не завтракал и теперь умираю от голода. Пожалуй, спущусь на полчасика в кафе.

– Он ведь не хочет есть, да? – спросила Тельма, когда Дэнни ушел. – Но понимает, что нам, девочкам, иногда нужно посекретничать.

– Он чудесный человек, – улыбнулась Лора.

– А что, если я запрыгну к тебе и посижу рядом? – Тельма откинула бортик кровати. – Шейн, я там у тебя внутри ничего не встряхну? Ты, грешным делом, не зальешь меня кровью?

– Постараюсь.

Тельма забралась на высокую больничную кровать, сжав в ладонях руку подруги:

– Послушай, я прочла «Седрах». Чертовски хорошо написано! Именно то, что пытаются сделать все писатели, но у них редко получается.

– Ты очень милая.

– Я несгибаемая, циничная, упрямая, шальная девчонка. Послушай, я серьезно насчет книги. Она великолепна. И я узнала Корову Боумен, а еще Тэмми. А еще Буна, детского психолога. Имена, конечно, другие, но я их узнала. Шейн, ты здорово ухватила их характеры. Господи, временами на меня накатывали воспоминания, прямо мороз по коже, мне даже приходилось откладывать книгу и выходить на солнышко. Ну а временами я хохотала как сумасшедшая.

У Лоры болело буквально все тело – все мышцы, все суставы. И не было сил приподняться, чтобы обнять подругу, а потому она просто сказала:

– Тельма, я люблю тебя.

– И конечно, Угря там не было.

– Я оставила его для другой книги.

– И меня тоже, черт побери! Меня не было в книге, хотя я самый яркий персонаж из всех тебе известных!

– Я оставила тебя для книги, где ты станешь главной героиней.

– Ты серьезно?

– Да. Правда, не той книги, над которой я сейчас работаю, но следующей.

– Послушай, Шейн, ты должна сделать из меня роскошную красотку, а иначе я тебя засужу. Тебе понятно?

– Понятно.

– А ты… – начала Тельма и задумчиво прикусила губу.

– Да, я вставлю и Рути в свой роман.

Они замолчали, продолжая держаться за руки.

У Лоры на глаза навернулись непрошеные слезы, но и Тельма как-то подозрительно захлюпала носом.

– Не надо. А не то размажешь весь свой панковский макияж.

Тельма подняла вверх ногу:

– А как тебе мои клевые сапоги? Черная кожа, острые носы, каблуки в заклепках. Я похожа на доминатрикс?

– Когда ты вошла в палату, у меня сразу возник вопрос: скольких мужчин ты успела отстегать хлыстом за последнее время?

Тельма вздохнула и громко высморкалась: