Дин Кунц - Молния

Интересно, как долго силы судьбы будут пытаться восстановить изначальный замысел после произведенной корректировки? Крис остается в живых вот уже восемь лет. Достаточно ли этого срока, чтобы судьба решила, что он все-таки имеет право на жизнь? А она, Лора, прожила уже тридцать четыре года без инвалидного кресла. Так неужели судьба возьмет себе за труд выписывать зигзаги для возвращения предначертанного хода событий?

Судьба всегда стремится восстановить предначертанный ход событий .

Когда рассвет позолотил края штор, Лора недовольно заворочалась, начиная злиться, но толком не понимая, на кого или на что направлен ее гнев. Что такое судьба? И что это за сила такая, которая определяет жизненный путь человека, возвращая его на круги своя? Должна ли она, Лора, сердиться на Всевышнего или, наоборот, умолять Его сохранить Крису жизнь, а ее избавить от участи калеки? А что, если сила судьбы – это всего лишь механизм естественного отбора, то есть нечто, по природе своей сходное с притяжением или магнетизмом?

Поскольку Лоре не удалось найти никакой другой логически оправданной мишени для своей ярости, она почувствовала, как гнев постепенно трансформируется в страх. Но похоже, в доме Гейнса в Палм-Спрингсе им ничего не угрожало. Ночь прошла без происшествий, следовательно, их присутствие здесь не стало достоянием гласности, поскольку в противном случае убийцы из прошлого наверняка уже были бы здесь.

И тем не менее Лоре было страшно.

Что-то явно должно было случиться. Что-то плохое.

Над ними нависла опасность, но Лора не знала, откуда ждать беды.

Молния. Скоро.

К сожалению, старая поговорка, что молния дважды в одно место не ударяет, оказалась неверной: на самом деле молния ударяла в одно место дважды, трижды, сотни раз, и Лора была тем самым громоотводом, который ее притягивал.

Доктор Юттнер ввел последние цифры в панель управления воротами, после чего повернулся к Эриху Клитману:

– Вы с вашими людьми отправляетесь в пригород Палм-Спрингс, Калифорния, в январь восемьдесят девятого года.

– Палм-Спрингс? – удивился Клитман.

– Да. Конечно, мы думали, что вам придется отправиться в район Лос-Анджелеса или округа Ориндж, где одежда молодых топ-менеджеров была бы более уместна, чем в курортном местечке, но вы в любом случае останетесь незамеченными. Во-первых, сейчас там зима, и даже в пустыне темные костюмы будут вполне по сезону. – Юттнер вручил Клитману листок бумаги с инструкциями. – Вот место, где вы найдете женщину и мальчишку.

Сложив бумагу, оберштурмфюрер сунул ее во внутренний карман пиджака и спросил:

– А как насчет Кригера?

– Наши исследователи не нашли никаких упоминаний о нем, но, скорее всего, он вместе с женщиной и мальчиком. Если вы его не найдете, возьмите женщину и мальчишку в заложники. В крайнем случае, если они не выдадут вам Кригера, убейте их. После этого он с течением времени где-нибудь да объявится.

– Мы найдем его, доктор.

У Клитмана, Хубача, фон Манштейна и Брахера под костюмами от Ива Сен-Лорана были пояса возвращения домой. С дипломатами от Марка Кросса в руках эсэсовцы прошли к воротам времени и, забравшись в гигантский бочонок, направились к той точке ворот, откуда в мгновение ока должны были перенестись из 1944 года в 1989-й.

Оберштурмфюрер чувствовал страх и одновременно радостное возбуждение. Он был железным кулаком Гитлера, и этот кулак настигнет Кригера в будущем, даже если тот будет прятаться хоть сорок пять лет.

В воскресенье, 15 января, в свой первый полноценный день в Палм-Спрингсе, они запустили компьютер, и Лора показала Штефану, как им пользоваться. Операционная система IBM PC и программное обеспечение для выполнения необходимых задач были очень удобными, и хотя с наступлением ночи Штефан еще не стал продвинутым пользователем, он уже мог разобраться, что к чему. В любом случае ему не нужно было делать всю работу на компьютере, этим займется Лора, хорошо знавшая операционную систему. Его задачей было объяснить Лоре, какие именно расчеты следует выполнить, с тем чтобы она могла с помощью компьютера решить стоявшие перед ними проблемы.

Штефан собирался вернуться в 1944 год, надев на себя пояс, снятый с Кокошки. Собственно, сам пояс не был машиной времени. Машиной, средством транспортировки служили ворота, и они всегда оставались в 1944 году. Пояса были настроены на временны́е вибрации ворот и всего лишь возвращали путешественника домой после нажатия на кнопку активации связи с воротами.

– Но как? – спросила Лора, когда Штефан объяснил функцию пояса. – Как он возвращает вас назад?

– Не знаю. А вы знаете, как работает микрочип внутри компьютера? Нет. Однако это не мешает вам пользоваться компьютером. И точно так же незнание не мешает мне пользоваться воротами.

После возвращения в институт, в март 1944 года, и получения контроля над главной лабораторией Штефану придется сделать два решающих скачка в будущее всего на несколько дней вперед, чтобы организовать уничтожение института. Эти два путешествия следовало тщательно спланировать, чтобы оказаться именно в заданной точке и в заданное время. Столь точные расчеты невозможно было выполнить в 1944 году, и не только из-за отсутствия компьютеров. В то время было чуть меньше известно – и это оказалось критичным – об угле наклона земной оси, скорости вращения Земли и о других планетарных факторах, влиявших на скачки в будущее, вследствие чего путешественники во времени нередко выбивались из графика и оказывались за несколько миль от нужного места. Однако при наличии предельно точных цифр, рассчитанных на компьютере, Штефан мог запрограммировать ворота так, чтобы они доставили его в нужное место с точностью плюс-минус один ярд и с погрешностью в доли секунды.

Штефан использовал все книги, купленные Тельмой. Среди них были не только научные и математические издания, но и литература по истории Второй мировой войны, дающая возможность узнать, где находились некоторые исторические личности в конкретные даты.

Для сложных расчетов перемещений в будущее требовалось время, впрочем, так же как и для заживления раны Штефана. Вернувшись в 1944 год, Штефан снова окажется в волчьем логове и, даже имея в своем распоряжении нервно-паралитический газ и первоклассное огнестрельное оружие, должен будет проявить чудеса ловкости, чтобы уцелеть.

И не важно, сколько времени он отсутствовал – четырнадцать дней или десять недель, – надев пояс Кокошки, Штефан вернется в институт ровно через одиннадцать минут после того, как Кокошка его покинул. Таким образом, время отправления из настоящего никоим образом не повлияет на время возвращения в 1944 год.