Дин Кунц - Молния

– Я из Джорджии, – наконец сказал Клитман и только потом сообразил, как нелепо звучит подобное утверждение, учитывая его немецкий акцент.

Улыбка на лице копа немного увяла. Он перевел взгляд на фон Манштейна:

– Ну а вы, сэр, откуда прибыли?

Фон Манштейн по примеру оберштурмфюрера произнес с еще более выраженным немецким акцентом:

– Из Джорджии.

Хубач и Брахер на заднем сиденье, не дожидаясь вопроса, хором произнесли, словно магическое заклинание, способное зачаровать копа:

– Джорджия. Мы из Джорджии.

Офицер полиции сразу перестал улыбаться. Нахмурившись, он сказал Эриху Клитману:

– Сэр, не могли бы вы выйти из машины?

– Конечно, офицер. – Клитман открыл дверь, заметив, что коп положил правую руку на рукоять револьвера в кобуре. – Но мы опаздываем на молитвенное собрание…

Тем временем Хубач на заднем сиденье открыл дипломат и с быстротой, достойной телохранителя президента, достал оттуда «узи». Не опуская стекла, Хубач приставил ствол к окну и открыл по копу огонь, лишив его возможности выхватить револьвер. Под градом пуль стекло разлетелось вдребезги. Пораженный очередью с близкого расстояния, полицейский упал прямо под колеса проезжающего автомобиля. Взвизгнули тормоза – это водитель попытался объехать упавшее тело. Пули попали в витрину расположенного через дорогу магазина мужской одежды, на тротуар посыпались осколки.

Мартин Брахер, проявив завидное хладнокровие и сообразительность, заставившие Клитмана в очередной раз испытать чувство законной гордости за свою принадлежность к СС, вышел из «тойоты» и открыл ураганный огонь из «узи», чтобы усугубить хаос и в суматохе незаметно скрыться. Одна за другой взрывались витрины дорогих магазинов не только в переулке, но и на перекрестке с Палм-Каньон-драйв. Прохожие с криками падали на тротуар, пытались укрыться в дверных проемах. Очередь из «узи» задела проезжающие по Палм-Каньон-драйв автомобили. Водители, или получив ранения, или запаниковав, начали лихорадочно перестраиваться. Тонированный «мерседес» врезался в грузовик доставки, красный спортивный автомобиль, перепрыгнув через бордюр, пересек тротуар, задел ствол пальмы и въехал в фасад магазина подарков.

Клитман снял автомобиль с ручного тормоза и, когда Брахер и Хубач запрыгнули на заднее сиденье, рванул вперед, на Палм-Каньон-драйв, откуда, резко взяв влево, направился на север. Но тотчас же обнаружил, что оказался на улице с односторонним движением, которая вела в противоположную сторону. Чертыхаясь, Клитман принялся вилять между встречными машинами. «Тойота» дико раскачивалась на плохой подвеске, крышка бардачка открылась, все его содержимое вывалилось на колени фон Манштейна. На ближайшем перекрестке Клитман свернул влево, еще через квартал проехал на красный свет, чудом не сбив пешеходов на переходе, затем свернул налево на другую улицу с движением в нужном, северном направлении.

– У нас осталась двадцать одна минута. – Фон Манштейн показал на часы на приборной доске.

– Покажи, куда ехать, – сказал Клитман. – Я заблудился.

– Нет, не заблудились. – Фон Манштейн стряхнул с лежавшей на коленях карты содержимое бардачка: запасные ключи, пакетики с кетчупом и горчицей, различные документы. – Вы не заблудились. Эта улица выходит на Палм-Каньон-драйв с двусторонним движением. А оттуда мы направимся прямиком на север, на трассу сто одиннадцать.

Примерно в шести милях к северу от Палм-Спрингса, где бесплодная местность казалась особенно пустынной, Лора свернула на обочину. Медленно проехав несколько сот ярдов, она наконец нашла место, где насыпь была практически на одном уровне с окружавшей трассу пустыней и пологий склон позволял спуститься на равнину. Если не считать засохших пучков осоки и редких корявых мескитовых деревьев, основным видом растительности здесь было перекати-поле – кое-где зеленое и укоренившееся, кое-где засохшее и свободно катившееся по земле. Сухая трава скребла по днищу «бьюика», разлетаясь от потока обтекающего автомобиль воздуха.

Твердый глинистый слой почвы был присыпан соленым песком, кружившимся в воздухе пыльными облаками. Так же как и тогда, когда они нашли подходящее место пару дней назад, Лора остановила машину там, где не было песка, на серо-розовой засохшей глине. Пришлось отъехать на триста ярдов от шоссе, чтобы оживленная автомагистраль не попала в зону действия «вексона». Неподалеку находился арройо – сухое русло шириной двадцать и глубиной тридцать футов, сформированное ливневыми паводками во время коротких сезонов дождей. В ту ночь, когда они производили в темноте, при свете фар, разведку местности, то разве что чудом не угодили в этот гигантский ров.

И хотя за разрядом молнии появления вооруженных людей до сих пор не последовало, промедление было смерти подобно. Лора, Крис и Штефан делали все в такой спешке, будто за спиной тикал часовой механизм взрывного устройства. Пока Лора вынимала из багажника «бьюика» один из тридцатифунтовых баллонов с «вексоном», Штефан надел на спину зеленый нейлоновый рюкзак с книгами, поправил нагрудную лямку и застегнул пряжку. Крис тем временем отнес «узи» на двадцать футов, в центр круга из совершенно голой, без единой травинки, глины, который казался идеальным плацдармом для отбытия Штефана из 1989 года. Лора присоединилась к сыну, вскоре к ним подошел Штефан с оснащенным глушителем «кольтом-коммандером» в правой руке.

К северу от Палм-Спрингса, на федеральной трассе 111 Клитман выжимал из «тойоты» максимум того, на что она была способна, а способности ее были весьма ограниченны. Одометр «тойоты» показывал сорок тысяч миль, и, без сомнения, престарелая хозяйка автомобиля никогда не ездила со скоростью более пятидесяти миль в час, поэтому «тойота» плохо реагировала на предъявляемые Клитманом повышенные требования. Когда он пытался ехать быстрее шестидесяти миль в час, машина начинала вибрировать и фырчать, заставляя водителя сбросить скорость.

И тем не менее, проехав всего две мили на север от границы Палм-Спрингса, они нагнали патрульный автомобиль дорожной полиции Калифорнии, и Клитман сразу понял, что это, должно быть, тот самый офицер полиции, которому предстоит арестовать Лору Шейн и ее сына. Коп ехал неторопливо, строго придерживаясь разрешенной на этом участке дороги скорости пятьдесят пять миль в час.

– Убей его! – бросил через плечо Клитман роттенфюреру Брахеру, сидевшему справа на заднем сиденье.

Посмотрев в зеркало заднего вида, Клитман не обнаружил за спиной транспорта, встречного потока тоже не было, но какое-то движение на юг все же имелось.

Тем временем Брахер опустил стекло со своей стороны. Левое заднее окно уже было открыто, поскольку Хубач выбил его раньше, когда расстреливал полицейского в Палм-Спрингсе. Ветер врывался в открытые окна, пронзительно свистел под крышей салона, заставляя трепетать карту на коленях у фон Манштейна.