Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— Мы заберём у вас пять баранов, — не здороваясь, надменно процедил главный. Хищный такой, со шрамом на левой щеке.

— По какому праву? — вскинулся Кэзгерул.

— По праву сильного!

— Ах, так?

Всадники взялись за сабли. Силы были неравны, явно неравны, и Баурджин дёрнул напарника за рукав, шепнул, чтоб действовал не силой, а хитростью.

— Что ж, берите. — Красный Пояс махнул рукой и обернулся: — Гаарча, покажи им загон.

— Идемте за мной, славные воины!

Двое всадников повернули коней. Двое — в их числе и главный — остались у шатра, цепко наблюдая за пастухами.

— Они убьют нас, в том нет никаких сомнений, — тихо шепнул Кэзгерул. — Иначе по степи быстро распространится слух о грабителях.

— Почему же не убили сразу?

— Зачем? Мы для них — не соперники. Сами принесём им баранов, свяжем. Положим на крупы коней… зачем все делать самим? А вот после можно и расправиться с выполнившими свою работу пастухами. Просто махнуть пару раз саблей или ткнуть копьём.

— Да уж… — опыт кочевой жизни сигналил Баурджину об опасности. Да, сейчас именно так все и произойдёт, как говорил Кэзгерул. Зачем чужакам оставлять в живых свидетелей грабежа, убив которых можно будет забрать все? А то, что они себя ведут столь беспечно и нагло — так это от излишней уверенности. Наши войска в братской Монголии тоже были первое время уверены, что японцев можно шапками закидать. А не вышло! Пришлось воевать по-настоящему. Вот и здесь…

Негромко переговариваясь, вернулись Гаарча с Хуридэном, притащили барана… потом ещё одного. Баурджин и Кэзгерул отправились им помогать. Там и сговорились, бросили пару слов…

Хорошие оказались бараны, жирные, так и просились на мясо!

— Хватит, — наконец распорядился главный.

И махнул рукой…

Сверкнули на солнце сабли….

Только вот рубить уже было некого — пастухи, не дожидаясь развязки, со всех ног бросились в разные стороны: Гаарча с Хуридэном — в овраги, Баурджин и Кэзгерул — к пастбищу.

— Вот шушера! — рассердился предводитель чужих и тут же жёстко приказал: — Догнать и прикончить. Быстро!

Всадники хлестнули коней. Дуурчум вызверился на чужаков с лаем, кинулся… и был насквозь пронзён сразу тремя стрелами. Упав в траву, жалобно заскулил, истекая кровью.

Баурджин побежал вперёд, отвлекая погоню, а Кэзгерул нырнул в тень ограды, затаился, пропуская врагов. А тех было двое, и славно — Гаарче с Хуридэном будет легче скрыться от одного.

Пропела стрела. Баурджин, не оглядываясь, стал метаться по сторонам — сначала влево, потом вправо. Помнил: если слышишь свист стрелы — она не твоя, свою не услышишь. Вопьётся между лопатками — и поминай как звали. Помня это, Баурджин петлял, словно заяц. Однако долго от конного не побегаешь. И всё же юноша вовсе не чувствовал усталости. Специально свернул к глубокому оврагу, метнулся, вроде как из последних сил… и остановился на краю, быстро подобрав с земли камень. Так и держал его за спиной, сзади. Одно тревожило — чужак сейчас запросто мог достать его стрелою. Правда, здесь куда удалей было бы действовать саблей. Махнуть с оттягом, чтоб отделившаяся от тела голова несчастного пастуха, подскакивая, покатилась по кочкам! Милое дело!

И чужак рассудил так же! Ну а как ещё-то? Одно дело — ударить стрелой издалека, не видя глаз жертвы, не ощущая её боли и пьянящего запаха крови; и совсем другое — саблей!

Разгоняя коня, всадник завертел над головой сверкающий на солнце клинок… Вот, сейчас… Сейчас-сейчас… Вжик, и…

От сабли не уйдёшь в сторону — слишком уж коварное оружие, особенно в умелых руках. Бежать бесполезно… кинуться влево или вправо — тоже. Враг, торжествуя, отлично осознавал это.

Терзая пожухлую траву, били копыта. Звеня уздечкою, хрипел конь. Вжик — свистнула сабля…

И в этот момент Баурджин резко рванулся в сторону, одновременно кидая камень в голову чужака. Попал! И, слава Господу, тот оказался без шлема, видать, лень было надевать.

Удар оказался силен и меток. Вскрикнув, вражина выронил саблю и, медленно отклоняясь назад, завалился в овраг вместе с не успевшей остановиться лошадью!

Ну, вот! Баурджин потёр руки. Вот тебе! А не надо быть таким самоуверенным. Однако где же второй?

Юноша быстро огляделся — второго всадника не было. Вернее, была одна лошадь, без всякого всадника… И торжествующий Кэзгерул Красный Пояс! Вон он высунулся из-за ограды, потрясая луком.

— Молодец, парень!

Баурджин побежал к приятелю, помня, что врагов осталось ещё двое и недооценивать их не следовало. Подбежав, лишь спросил:

— Главного или второго?

— Второго, — кивнул Красный Пояс. — Там наши.

Да, конечно, ни Хуридэн, ни уж тем более Гаарча не были уважаемыми людьми, но всё же это товарищи, с которыми прожит не один день, — им следовало помочь в первую очередь. А главный… Что главный? Пусть ждёт. И — конечно — дождётся!

Вражину, преследовавшего Гаарчу с Хуридэном, парни обнаружили на дне одного из оврагов. Спешившегося. Лошадь лениво жевала траву рядом со склоном, а воин, поигрывая саблей, ухмыляясь, посматривал на пастухов. Бежать тем было некуда — уж больно крутыми оказались в этом месте каменистые склоны оврага.

Баурджин с готовностью схватил камень. Однако враг оказался в шлеме. Хороший шлем, надёжный. Железный, выпуклый, с назатыльником из буйволовой кожи. Такой не пробьёшь каменюкой — скользнёт, отскочит. Звон только будет — и все.

— Ну, что стоишь? — натягивая тетиву, усмехнулся Кэзгерул. — Коль уж взялся — заканчивай начатое!

— И впрямь!

Хохотнув, Баурджин с силой метнул камень и, конечно же, попал в шлем. Ну и звону же было! Казалось, на все пастбище!

Пошатнувшись от неожиданности, вражина устоял на ногах, обернулся… и получил тяжёлую стрелу в левый глаз!

— Вот. — Кэзгерул негромко рассмеялся. — Вот что бывает с теми, кто недооценивает опасность. Ишь, сабельками помахать захотелось, кровь почувствовать, страх. Если б они не были столь беспечными, вряд ли мы б сейчас смеялись. Эй, парни! — Он посмотрел вниз. — Вы там долго стоять собираетесь?

— У нас остался ещё один, — оглядываясь, напомнил Баурджин.

И тут вдруг где-то в отдалении послышался протяжный звук рога. Парни напряжённо застыли, Кэзгерул вскинул к груди лук, в любой момент готовый послать в появившегося врага десяток метких разящих стрел. Однако никто не появлялся. Парни простояли так довольно долго и, устав от ожидания, осторожно двинулись к шатру.

А там никого не было! Гаарча бросился на землю к следам и, вскочив на ноги, торжествующе закричал:

— Уехал! Сбежал! Вот гадюка — это ж надо, бросил своих!

— Не спеши с выводами, Гаарча, — задумчиво произнёс Красный Пояс. — Мы ведь все слышали рог. Значит, его кто-то позвал. Враги рядом! Предлагаю выгнать лошадей в степь. Потом, если что, поймаем. Что же касается овец, то тут уж ничего не поделаешь.