Андрей Посняков - Орда (Тетралогия)

— Это эти-то дуры — общество?!

— А у тебя есть другое?

— Нет… Слушай, а ты вообще не дурак.

— Спасибо. — Юноша шмыгнул носом. — Ишь как мы с тобой отвешиваем друг другу комплименты. Прям как в той басне — «кукушка хвалит петуха, за то что хвалит он кукушку».

— Никогда не слышала такой поговорки.

— Ничего, услышишь ещё, какие твои годы?

— Знаешь что, Баурджин? — Девушка приподнялась на локте. — А давай искупаемся.

— Давай…

И оба, пробежав по шёлковой высокой траве, с разбегу бросились в реку, поднимая жемчужно-пенные брызги. Вода оказалось тёплой, приятной и такой прозрачной, что виден был и песок на дне, и чёрные, затянувшиеся зеленоватым илом коряги, и самые мелкие камушки.

— Ух, здорово как! Давай до того берега?

— Давай, поплыли…

Не столь уж и широка была река в этом месте, но всё же, пока плыли, утомились, вылезли отдышаться и долго сидели на песке, тесно прижавшись друг к другу.

— Джэгэль-Эхэ, — погладив девушку по спине, прошептал Баурджин, — тебе кто-нибудь говорил, что ты очень славная?

Джэгэль-Эхэ фыркнула:

— Говорили и не раз… Ой, шучу, шучу! Ты — первый!

— Можно, я тебе ещё раз поцелую… всё твоё тело…

— Зачем ты спрашиваешь?

И снова страсть, вспыхнув, словно сухая трава, охватила обоих, заставив остатками разума искать укромное место — мало ли, кто мог появиться на том берегу реки… или на этом. Они укрылись в жёлтых кустах жимолости и любили друг друга долго, страстно и нежно, так, что маячивший в небе коршун, словно устав завидовать влюблённым, камнем полетел вниз…

— А ведь его кто-то подстрелил! — проследив падение птицы усталым взглядом, встревожилась Джэгэль-Эхэ. — Ну да! Видишь, как он кувыркается? На добычу так не падают.

— Зачем стрелять в коршуна? Это же не дичь.

— Не знаю, — девушка зябко повела плечом, — может, на спор? Знаешь, наверное, хорошо, что мы сейчас здесь, в кустах…

— Конечно, хорошо, — жёстко прошептал Баурджин. — Взгляни на тот берег!

Он сам приподнял ветку… На противоположном берегу, на том самом, прокрытом цветами лугу, виднелись трое всадников на сытых конях. Ещё двое, спешившись, деловито арканили лошадей Баурджина и Джэгэль-Эхэ.

— Что они творят? — возмущённо прошептала девушка. — Эх, жаль, у меня нет с собой лука!

— У нас вообще с собой ничего нет, — шёпотом напомнил Баурджин. — Даже одежды!

Между тем чужаки заарканили-таки оставленных коней и, подобрав брошенную купальщиками одежду, неспешно поехали вдоль берега, держа наготове длинные боевые луки. Нет, эти всадники отнюдь не были простыми скотоводами: о том неопровержимо свидетельствовали их латы из крепкой воловьей кожи, тяжёлые сабли в красных сафьяновых ножнах и сверкающие на солнце шлемы. Точно такие же рисовали на картинках, изображающих древнерусских богатырей: Илья Муромца, Добрыню Никитича и прочих.

— Нас ищут, — выдохнула Джэгэль-Эхэ. — Господи Иисусе, как хорошо, что мы с тобой…

— Да, — кивнул Баурджин. — Хорошо, что мы вовремя спрятались. А представь, сидели бы сейчас на песке, как цуцики? Не успели бы и убежать — стрела быстрее. Как ты думаешь, кто это?

— Думаю, монголы… Какой-нибудь тайджиутский род. Нам повезло, что они язычники и почитают воду. Так бы, может, тоже решили б поплавать.

— А если б нас увидели купающимися?

— Убили бы, в том никаких сомнений. Однако что толку болтать, когда нужно действовать!

Ой, как нравилась сейчас Баурджину-Дубову эта степная барышня! Как она была собрана, деловита, как чётко рассуждала и строила планы, ничуть не паникуя, не стеная, не плача.

— Действовать? — не отрывая взгляда от монголов, тихо переспросил юноша. — Предлагай как. Имей в виду, у нас нет оружия, коней, мы наги и беззащитны.

— Наги — да, — усмехнулась девчонка. — Но не беззащитны. Главное — у нас есть ум и решительность, а оружие… Оружием в случае надобности может стать и простая палка или даже голые руки. Вот лошади — это да. Без них нам придётся туго.

— Пошли?

Баурджин хорошо понимал, что вообще-то дела их плохи, но вот понимала ли это девчонка? Похоже, что не совсем, слишком уж была беспечна. Хотя… всё же — нет. Не беспечна — бодра и деятельна. И весела — этого уж никак не отнимешь.

— Предлагаю всё же переправиться на тот берег, — промолвила Джэгэль-Эхэ. — Там всё-таки наши, а здесь чужая земля. Да! — Она вдруг встрепенулась. — Наши! Надо их предупредить! Скорее!

— Бежим!

Подождав, пока монголы скроются из виду, молодые люди бесшумно вошли в реку и, переплыв её, быстро поднялись в сопки. Прячась за деревьями и кустами, они со всей осторожностью отправились дальше, в любой миг готовые затаиться, приникнуть к земле или толстому стволу дерева. Один раз он чуть было не нарвались на небольшой монгольский отряд — очевидно, тот же самый, чьи воины только что шатались по берегу реки.

— Один десяток, два… — спрятавшись за валуном, тихонько считала девушка. — Четыре… пять… десять — сотня! Сотня! Похоже, это какой-то разведывательный отряд.

Сопки скоро кончились, а с ними — и уверенность в хоть какой-то защите. Перед беглецами лежала степь — бескрайняя и ровная, как стол — уж здесь не затаишься, не спрячешься, видно все как на ладони, и, главное — издалека. Были бы кони — можно было бы и не очень опасаться погони, а так…

Юноша скосил глаза:

— Что будем делать?

— И всё равно, надо идти! — закусив губу, упрямо произнесла Джэгэль-Эхэ. — Пусть мне не все нравится в моём роду, но это — мой род, моё кочевье, и другого у меня пока нет. И, клянусь, мне вовсе не всё равно, что станет с людьми Серых Спин! Идти! Конечно же, идти! Выбирать нечего.

— Боюсь, что уже поздно. — Баурджин показал рукою вперёд.

Там, у самого горизонта, поднимался высоко в небо густой чёрный дым.

С древних дней у нас, хонгхиратов,

Были прекраснощёкие жёны,

Красивые миловидные дочки,

Всегда были прелестные внучки

И красивые девушки.

От кочевья Серых Спин осталась одна зола, ещё тёплая и взывающая к мщению. Низко, над самой землёй, ветер гнал остатки шерсти и мусор, серебрившийся в бесстрастном свете луны. Ни табунов, ни юрт, ни людей — вокруг не было никого, лишь выжженная земля да следы копыт, ведущие куда-то на север.

— Что будем делать? — тихо подойдя сзади, Баурджин положил руку на плечо Джэгэль-Эхэ.

— Спать! — обернувшись, натянуто улыбнулась девушка. — Не думаю, чтоб до утра мы тут смогли хоть что-то узнать. А для того чтоб узнать, нужны силы.

— Спать, так спать. — Юноша согласно кивнул и предложил поискать удобное место, желательно — с высокой травой или раскидистыми кустами.