Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Да, – сказал Маруф собственным мыслям. – Значит, так, – он вытащил из-за пазухи внушительный свиток и развернул его. – Начнем с того, что доблестной страже пришлось задержать закрытие ворот на… – Маруф обернулся к высокому постаменту, на котором были установлены огромные песочные часы, и что-то прикинул, – на сто песчинок, а это будет два динара.

– Крохобор! – тихо произнес Хасан.

– Что вы сказали, почтеннейший? – не расслышал Маруф, вытягивая худую длинную шею.

– Я сказал: разумеется! Один золотой, чего ж тут непонятного.

– Нет-нет, – запротестовал Маруф. – Я сказал: два золотых. Два! – он показал караванщику два пальца, решив, что тот несколько глуховат.

– Мои кони устали, мой слуга валится с ног, а ты задерживаешь меня пустой болтовней. Уже упало двадцать песчинок, а когда ты закончишь обдирать несчастного путника, то упадут все пятьдесят. Так что один золотой идет в зачет мне.

– О! – восхитился подобным счетом Маруф, а стражники от удивления раскрыли рты. Ничего подобного им еще видеть и слышать не приходилось. Со сборщиком налогов предпочитали не связываться, поскольку это могло закончиться расставанием с довольно внушительной суммой денег.

– Хорошо, – сказал тот и сделал пометку грифелем на висящей на поясе деревянной дощечке. – Плюс два, минус один. Продолжим, почтеннейший Хасан.

– Продолжим, – кивнул тот.

– Что везете?

– Ты что, слепой? Кувшины, мешки!

– Да, но… – немного растерялся Маруф. – Меня интересует, что у вас в кувшинах и мешках.

– Тогда так и спрашивай, – сверкнул единственным глазом Хасан, вновь зевнув.

– А разве я… Неважно! Начнем с кувшинов. Что у вас в них?

– Масло, отборнейшее масло!

– Масло – это хорошо! – оживился Маруф, быстро проматывая свою бумагу. – Какое конкретно?

– Обычное! Жидкое и масляное, – лениво отозвался Хасан.

– Подсолнечное, – подсказал мавр, не слезая с коня.

– Ага! – Маруф подошел к одному из кувшинов, приоткрыл крышку, понюхал и сунул в кувшин палец.

– Ты чего, козлиная твоя морда, оборзел? – набычился Хасан.

– Не понял, – уставился на него Маруф, растерянно облизывая палец.

– Куда ты свои грязные пальцы суешь? Сначала ковыряет ими неизвестно где, а потом сует в кувшин! Кто у меня потом все это купит?

– Но как я тогда проверю, что это подсолнечное масло? – развел руками Маруф.

– Ложечку надо иметь, морда ты некультурная!

– Ложечка? – лупнул глазами Маруф. – Что такое ложечка?

– Проехали, – только и махнул рукой Хасан.

– Кто? – огляделся по сторонам Маруф, но поблизости никого не было.

– Что – кто? – теперь пришла очередь растеряться Хасану.

– Проехал кто, спрашиваю?

– Забудь. С тебя, кстати, золотой. За порчу товара.

– Да вы что! – оторопел Маруф, но на всякий случай отодвинулся от кувшинов. Такой въедливый пройдоха, как этот купец Хасан, ему еще ни разу не попадался.

– У меня есть свидетели, – кивнул Хасан в сторону начинающих косеть стражников.

– Э-э… – почесал грифелем затылок Маруф.

– Ты не чешись, а вычитай. И поторопись: время – деньги!

– Ладно! – согласился после долгих колебаний Маруф. Он все равно обдерет этого нахального купца. Сборщик налогов сделал очередную пометку на своей дощечке. – Минус один золотой. Двадцать кувшинов с подсолнечным маслом – это будет тридцать золотых, – объявил он.

– Точно оборзел, фраер? – подбоченился Хасан.

– Не понял, – вновь похлопал честными глазами Маруф. – Что-то не так? Полтора динара за кувшин, – еще раз сверился он с бумагой. – Получается тридцать!

– Дай сюда! – Хасан быстрым движением руки выхватил из рук остолбеневшего сборщика налогов бумагу и передал ее своему мавру. – Проверь!

Пока Маруф пытался найти объяснение происходящему с ним, мавр быстро прокрутил список, водя пальцем по строчкам, и объявил: – Масло подсолнечное. Полдинара кувшин, мой господин!

– Полтора, говоришь? – Хасан навис над притихшим Маруфом. – Ах ты, ворюга!

– Что вы себе позволяете?! – выпятил грудь Маруф.

– Да я тебя… – Хасан состроил грозную «козу» и пошевелил пальцами.

– Ошибка, вкралась ошибка! – перетрусил Маруф, чуть присев под натиском караванщика. Подобного жеста он ни разу в жизни не видел, но выглядело это страшно, а что могло означать – даже подумать боязно было.

– С тебя пять золотых за ошибку, – объявил Хасан успокаиваясь. – Верни ему бумагу! – приказал он своему слуге, и мавр передал ценник Маруфу.

– Пять золотых?! – захныкал сборщик налогов. – Но это!.. Это же!..

– Что-то не так? – повел бровью Хасан.

– Нет, нет, все верно! – поспешно согласился Маруф, вытирая рукавом счет на табличке и внося новые цифры. – Плюс… минус… плюс… минус… Десять золотых!

– Ну-ка, дай мне сюда свою писанину, – потребовал Хасан, пошевелив пальцами. – Я сам проверю!

– А, нет-нет! – спохватился Маруф. – Пять, пять золотых!

– Четыре!

– Нет, пять! Сами проверьте.

– Ошибка толкуется в пользу клиента. Минус один золотой.

Маруф посмотрел на Хасан с возросшим уважением. Видно, купец порядком поднаторел в торговых делах!

– Да смотри у меня! – заметив замешательство сборщика налогов, погрозил ему пальцем Хасан. – Только попробуй еще раз надуть – должен останешься.

– Да-да, я понял, – согласно закивал головой Маруф. – Итак, четыре золотых! Эй, вы, бездельники! – он махнул рукой стражникам. – Проверьте, что в мешках.

Хасан только и успел, что раскрыть рот.

Стражник, однако, не стал утруждать себя развязыванием мешка и, приблизившись к одному из них, просто ткнул в него острым концом копья.

Мешок хрюкнул.

Мавр побледнел, что было заметно даже через слой ваксы, но никто на него не смотрел.

– Маруф-ако, мешок-то хрюкает! – удивился стражник и ткнул еще раз. Мешок опять хрюкнул.

– Чего это у вас, почтеннейший Хасан, в мешке хрюкает? – прищурившись, спросил Маруф.

– Не хрюкает, а хрустит, – нашелся Хасан. – А если этот болван еще раз ткнет в него копьем, то так хрюкнет, что костей не соберете.

– Э-э…

– Порох там, понял? Черных порох!

– Уй-юй! – в ужасе отшатнулся от мешка стражник.

– Во-во. И, чем дальше, тем лучше, – подбодрил его Хасан.

– Значит, порох, – Маруф вновь обратился к ценнику. – Так… полтора динара мешок.

– Что? Ты опять? – тут же возмутился Хасан.

– Сами посмотрите! – обиделся Маруф. – На этот раз никакой ошибки. Пятнадцать мешков пороха – это будет… туда… сюда… двадцать два с половиной. Округлим…

– Я тебе округлю, шпана подзаборная! – сурово предупредил Хасан сборщика налогов.

– …в меньшую сторону. Итого с вас двадцать шесть динаров. Плюс один динар за мою работу, – с чувством выполненного долга Маруф засунул грифель за ухо и выжидающе уставился на купца.