Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

– Какой заботливый у вас слуга, – невольно восхитился Али-баба. – Даже о кувшинах с маслом говорит, как о живых людях!

– Он такой! – Махсум постучал костяшками пальцев по лбу, пока Али-баба не смотрел на него, и Ахмед еще больше надулся.

– А скажите, почтеннейший Хасан, можно ли взять у вас немного масла? У нас закончилось, а в одном казане его, по-моему, слишком мало.

Наступила гнетущая пауза.

Али-баба, ожидая ответа, смотрел на Махсума; Махсум – растерянно на Ахмеда, а Ахмед – затравленно и туповато то на Али-бабу, то на Махсума.

– Масло? – переспросил Ахмед.

– Да-да, совсем немного, а то, боюсь, мясо пригорит, а лук почернеет и будет невкусным.

– Я сейчас, – Ахмед сорвался с места, пролетел через дом и выскочил с другой его стороны. – Масло ему! Чего это вдруг ему понадобилось наше масло? На что намекает этот оборванец? – ворча, он подбежал к одному из кувшинов, сорвал с него крышку и вытащил из него миску, стоявшую на голове сидящего в кувшине разбойника.

– Уже пора? – прогудело из кувшина.

– Нет! Сиди тихо, пока я не скажу, – Ахмед вновь накрыл кувшин крышкой и понесся обратно, на задний двор. – Вот! – протянул он миску с маслом Али-бабе.

– Огромное спасибо! – поблагодарил Али-баба, долил в казан совсем немного масла и вернул оставшееся Ахмеду. – Этого, я думаю, будет вполне достаточно.

Ахмед понесся обратно, вновь пролетел через дом, выскочил на улицу и подбежал к кувшину. Сняв крышку, он поставил обратно на голову разбойника миску с маслом и опять закрыл крышку.

– Все! – доложился он Махсуму, вернувшись на задний двор.

– Али-баба, – позвала Марджина, выглянув из дома. – У нас в лампе заканчивается масло.

– Так залей!

– Масла больше нету.

– О Аллах! – Али-баба вновь посмотрел на Махсума, тот – на запыхавшегося Ахмеда; Ахмед – печально на своего предводителя и очень зло на Али-бабу.

– Ахмед? – произнес Махсум, и тот вновь понесся через дом в передний двор, подскочил к кувшину, открыл крышку и схватил с головы разбойника миску.

– Уже пора? – вновь донеслось из кувшина.

– Нет! – грохнул крышкой Ахмед и побежал обратно, но во дворе было темно, хоть глаз выколи, и он внезапно на что-то налетел.

Тр-рах!

Миска разлетелась на куски.

– Иа-а! – обиженно взревел осел, обильно политый маслом. Откуда ему было знать, что разбойник несет противное масло, а не вкусного овса несчастному ослу, посаженному бессердечным Али-бабой на жесткую диету.

– Ох-х, проклятое животное! – Ахмед поднялся с земли, тряся головой. – Развели тут ослов! – потирая старые раны на левом боку и ругаясь себе под нос, Ахмед побрел обратно к кувшинам.

Нащупав крышку, он снял ее и повел рукой в поисках миски, но вместо миски рука его нащупала вихрастую голову.

– Так, здесь я уже брал, – сказал сам себе Ахмед.

Он закрыл крышку и перешел к следующему кувшину.

– Ахмед, ну долго еще? – всхлипнул сидящий в кувшине.

– Как получится! – ответил ему Ахмед.

– А что ты делаешь?

– Этим оборванцам понадобилось масло!

– Ахмед, – донеслось из кувшина после паузы. – Лучше не надо.

– Почему?

– Потому, – ответил ему кувшин.

– Э-э, без тебя знаю! – Ахмед взял миску и захлопнул крышку кувшина. – Учить еще меня будет.

Он пошел назад, щупая перед собой рукой – с этим ослом ни мисок ни масла не опасешься! Войдя в дом, он стремительно пересек его и выбежал на задний двор.

– Вот! – вручил он миску Марджине, помешивающей жарящееся в одном из казанов мясо.

– Вот спасибо! – обрадовалась девушка, принимая миску. Но вдруг к чему-то принюхалась, наморщив носик. – Знаете, мне кажется, оно немного прогоркло.

– Не может этого быть! – Ахмед сунул палец в миску и облизнув, поморщился. – Масло действительно было какого-то странного, несколько противного вкуса.

– Это, наверное, тот обирала в воротах свой грязный палец засунул, – подсказал Махсум.

Ахмед поморщился и грохнул миской об землю.

– Я сейчас другое принесу! – он опять пробежал сквозь дом и подлетел к горшку, из которого взял миску. Сорвав с него крышку, Ахмед засунул в него нос и зашипел на разбойника, сидящего в кувшине: – Ты что сделал с маслом, гад?

– Я же говорил: не надо! Мы так долго ехали, а мне хотелось пи-пи…

Ахмед в сердцах грохнул крышкой.

– Идиот! Какой идиот! Дебил! – оттирал Ахмед язык рубахой, плюясь и ругаясь, потом подбежал к другому кувшину. – У тебя нормальное масло?

– А что? – спросил кувшин.

– Отвечай, ты ничего с ним не делал?

– Да вроде нет, – подумав, подтвердил кувшин. – Ахмед, ну долго еще?

– Скоро! – Ахмед схватил следующую миску и побежал к дому, через дом и на задний двор. – Вот хорошее масло! – вручил он миску Марджине.

– Спасибо, – поблагодарила та, понюхав масло. – Я сейчас отолью немного.

– Нет! – запротестовал Ахмед, порядком уставший носиться туда-суда. – Оставьте все себе. Вместе с миской. Это подарок.

– Вы что, и мисками торгуете? – спросил Али-баба. – А то бы мы взяли у вас парочку.

– Э-э… нет! Миски у нас подарочные. Купил целый кувшин – получи миску.

– Интересный способ завлекать покупателей, – согласился с ним Али-баба, засыпая в жарящееся мясо лук. Во втором казане уже бурлил зербак – аппетитный золотистый лучок, нарезанная крупными ломтиками морковь и сочные кусочки мяса.

– Да-да, это я сам придумал! – гордо заметил Ахмед.

– Али-баба! Али-баба, где ты? – донесся с переднего двора возбужденный, до боли знакомый Ахмеду голос. Он тут же втянул голову в плечи и попятился в тень хотя узнать его перемазанную ваксой физиономию да еще в темноте было просто невозможно. – Вот ты где! – выбежал из дома Касым и бухнулся перед Али-бабой на колени.

– А, Касым! Здравствуй, – обрадовался Али-баба. – Хорошо, что ты зашел в гости. Скоро будет готов ужин, заодно отпразднуем новоселье. Я надеюсь, ты взял свой дутар?

– Взял. Я купил новый, – не упустил случая похвастаться Касым, доставая из-за спины новенький дутар. – Но мне нужно с тобой срочно поговорить.

– Говори, я слушаю.

– Не здесь, прошу тебя, – покосился Касым на бородатого незнакомого мужчину и черного, словно ночь, мавра с белыми, будто лик прекрасной девушки, глазами, которыми тот почему-то слишком часто моргал.

– Хорошо, пошли в дом, – сказал Али-баба. – Прошу прощения, почтеннейшие.

– Ничего, – кивнул Махсум. – Мы здесь постоим, присмотрим за едой.

Касым поднялся с колен и поплелся в дом за Али-бабой. Али-баба, проведя брата в разгромленную комнату, притворил дверь и повернулся к брату. Вид у Касыма был убитый, он даже в глаза Али-бабе не мог смотреть.

– Ничего не говори, все знаю, – хмуро произнес Али-баба.

– Как? Откуда? – Касым вскинул испуганный взгляд на Али-бабу.