Леонид Резников - Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

Тем временем взрывы прекратились, и Касым осторожно приподнял голову.

– Разбойники! – крикнул он то ли испуганно, то ли обрадованно. – Вай-вай, сколько разбойников! Глядите, да их тут как вшей! – он резво вскочил с деревянного настила, вскинул над головой скалку и, издав боевой клич, рванулся вперед.

Не задерживаясь подолгу ни у кого, Касым вертелся по двору, как заведенный, охаживая разящей скалкой скулящих беспомощных «Коршунов пустыни». Но тут огненная дорожка, протянувшаяся от одного из догорающих мешков к кувшинам, достигла наконец Саида. Почувствовав жар, Саид вскочил и заметался по двору, вереща так, что мыши прыснули вон из погреба, а их летучие тезки попадали наземь.

Тем временем огонь коснулся еще одного разбойника, потом другого, третьего, и вскоре двадцать огненных факелов, метались по двору, оглашая окрестности душераздирающими воплями.

– О Аллах! – схватился за голову Али-баба. – Они же спалят мой новый прекрасный дом. Тушите их, да тушите же! Чего вы все стоите?

И все гости разом, сбросив с себя оцепенение, похватали курпачи и побежали спасать дом Али-бабы. Они догоняли разбойников, валили их наземь, набрасывали на них одеяла и принимались топтать несчастных ногами.

– Что вы делаете? – кричал им Али-баба. – Побойтесь Аллаха, это ведь живые люди!

Но никто его не слушал. Людям было не до нежностей и проявлений человеколюбия. К тому же когда еще выпадет случай так повеселиться.

Когда к дому Али-бабы прибыла поднятая по тревоге городская стража, все уже закончилось. Лишь дымок, вившийся над обгорелыми одеждами валявшихся на земле разбойников да висящие в беспамятстве тут и там их товарищи напоминали о случившимся. Хмурые, связанные по рукам Махсум со своим телохранителем стояли посреди двора в окружении Али-бабы с горящей лампой, Марджины с саблей и Касыма со скалкой.

– Ну что, дурья башка, мститель хренов, убедился? – беззлобно бросил Ахмеду Махсум.

– Это все ваш дурной третий глаз, – проворчал Ахмед, поводя связанными за спиной руками.

– Ну, разумеется! А ты так совершенно ни при чем!

– А ну, не болтать! Вперед! – копье стражника пребольно кольнула Махсума в спину. Он заткнулся и побрел к распахнутым настежь воротам.

Над городом зарождался новый день…

– Сим-сим, откройся!

Под ногами привычно дрогнула земля, скала разошлась, став похожей на удивленно разверстый рот. Али-баба потянул за руку Марджину, и они вместе вошли в пещеру.

– Здравствуй, дух Сим-сим! – крикнул Али-баба.

– Али-баба, дружище! – заметалось звонкое эхо по пещере. – Здоров, коль не шутишь! Сто лет, сто зим! А это кто с тобой? Кого ты привел ко мне сегодня?

– Это Марджина. Моя… – он оглянулся на жавшуюся к нему в испуге девушку. – Моя невеста.

– Невеста! Хо-хо, рад за тебя всем сердец, которого, впрочем, у меня нет. Да и на свадьбе мне не гулять, – по изменившемуся голосу духа Сим-сим было заметно, что он крайне расстроен этим обстоятельством.

– Не переживай, о дух Сим-сим! Мы обязательно принесем тебе угощение.

– Спасибо, добрый человек, – растрогался дух. – Но ты ведь знаешь, я ничего не ем.

– Ну, в таком случае прими от нас подарок, – Али-баба вынул из-за пазухи нечто завернутое в тряпицу и протянул на ладони. – Возьми!

– Подарок? Мне? – дрогнул голос духа Сим-сим. – Спасибо! Это так неожиданно…

Сверток приподнялся с ладони Али-бабы, шелковая тряпица сама собой развернулась и упала, кружась, на пол. В воздухе остался висеть серебряный медальон, сверкающий в лучах солнца, словно частица чистейшего горного озера.

– Это же… – не смог выговорить дух до конца, захлебнувшись словами от нахлынувших на него чувств. – Это же он, мой медальон! Но как тебе удалось раздобыть его, мой друг?

– Разве это важно? – дернул плечами Али-баба. – Главное, теперь ты свободен!

– Я… свободен. Я свободен! – дважды повторил дух, и медальон завертелся в воздухе. – Свободен!!! Постой, а что сталось с разбойниками?

– О, о них ты можешь больше не беспокоиться.

– Да я вообще о них никогда не беспокоился, если честно. Значит, они того…

– Полностью того, – подтвердил Али-баба.

– Наконец-то меня оставят в покое, и я заживу здесь в свое удовольствие. Извини, Али-баба, я не тебя, конечно, имел в виду.

– Ничего, я все понимаю. Духам тоже нужны покой и отдых.

– Ты просто не представляешь, насколько! Чем я тебя могу отблагодарить? Хотя знаю! – два мешка золота проплыли по воздуху и опустились у ног Али-бабы.

– Но мне не нужны деньги! – воспротивился Али-баба, но Марджина дернула его за рукав – не стоило отказываться от того, что тебе дарят от всей души.

– Твоя невеста мудрее тебя, Али-баба. И когда же ты только перестанешь быть святым олухом? – засмеялся дух.

– Он не святой и не олух – он просто честный и хороший человек! – вступилась Марджина за Али-бабу.

– О! А она у тебя боевая! Я знал, что из этой девчонки выйдет толк. Ладно, хватит болтать: забирайте деньги – мне они без надобности, а вам пригодятся. Теперь ведь у тебя будет жена, не так ли? И еще дети, много детей! В смысле, будут.

– Я очень на это надеюсь, – зарделся Али-баба, бросив смущенный взгляд на девушку.

– Конечно, будут! – улыбнулась та. – Разве мы хуже других?

– Нет, но… – еще больше покраснел Али-баба.

– Дух, а как же остальные богатства? – спросила Марджина у духа пещеры. – Что станется с ними?

– Извини, их дать не могу.

– Почему же? Людям они очень пригодились бы, ведь в городе столько бедняков.

– Очень сожалею, но они не мои, и я обещал их охранять, а я честный дух! Вот когда заработаю… А теперь выйдите, пожалуйста, из пещеры. Я должен ее закрыть.

Али-баба с Марджиной отступили назад. Марджине стало немножко страшно, а Али-бабе было жаль расставаться с новым, пусть и бесплотным другом.

– Ну что за растяпы – мешки же забыли! И почему я вечно должен обо всем помнить и всегда все делать сам? – ворчливо заметил дух Сим-сим, выкатывая мешки из пещеры. – Держите, да не забудьте их забрать! Прощайте!

«Зубы» скалы сомкнулись, и на этот раз навсегда…

Я вижу в ваших глазах сомнение, о мои несравненные слушатели. Что ж, это ваше право, но, клянусь Аллахом всемогущим и всемилостивейшим, все именно так и было! И пусть он покарает меня, если я изрек хоть слово лжи. Но вы, конечно, хотите знать, что стало с разбойниками, Али-бабой, Марджиной, Касымом и Мансуром – жаднейшим из визирей? Что ж, могу и это сказать.

Начну с последнего, ибо судьба его как удивительна, так и поучительна. Он сошел с ума. Да-да, именно так, вы не ослышались. На судилище нашего досточтимого эмира, учиненном, как водится, при всем народе, дабы все в очередной раз узрели, как наш суровый и справедливейший эмир карает законопреступников, выяснилось, что Мансур не чист на руку. И тогда наш великий эмир – да восславится его имя в веках! – положил наказанием своему визирю отобрать все его имущество и передать в казну, а самого с позором изгнать из города. Мансур, услышав это, тронулся умом. Да-да! Он ни с того ни с сего встал на карачки, тявкнул на эмира, а потом подскочил к нему и вцепился зубами прямо в светлейшую ногу. Мансура, конечно, оттащили, отколотив палками, но изгонять из города ненормального – это ведь верная смерть! В общем, ему нашли новую работу, как раз по нему – он теперь охраняет эмирскую казну. Врать не буду, но люди говорят, будто он и на этом месте продвинулся. За какие-то особые заслуги его наградили золотой цепью, правда, цепь вновь пришлось заменить на стальную, так как Мансур умудрился оборвать золотую и кого-то там покусал. Поговаривают, этим человеком был соглядатай Халим, ставший новым Главным сборщиком налогов, но кто знает, сколько в этом правды. Да-а…