Алексей Вязовский - Две столицы

— Добре, почитаю, — я выжидательно смотрел на Радищева. Меня ждала «вишенка на торте».

— Последнее, — Александр замялся, сжимая в руках еще одно письмо. — Некая высокородная особа… шлет вам свое послание.

Ага, прорвало, наконец, «плотину» — еще одна победа, и пойдут совсем высокородные предатели.

Я вскрыл письмо, быстро пробежал его глазами. Писал мой «сын» Павел. И писал явно под диктовку, слишком витиевато и сложно. Не называя меня впрямую отцом, Павел зондировал почву, жаловался на «нравы, что царят в столице». В конце письма мне предлагалось вступить с отправителем в переписку.

Я попинал камешки на земле, размышляя. Похоже, что рукой Павла водила его властная женушка — гессен — дармштадтская принцесса, великая княгиня Наталья Алексеевна. Но фактически мне писали Панины. Оба царедворца сейчас в опале, отстранены от власти. Может быть, ослабить Екатерину и слить эту корреспонденцию столичному бомонду? Пожертвовать «сынком» и Паниными, вбить, так сказать, большой клин в аристократию. А поверят ли мне? Екатерина усилила пропаганду. В церквях с амвонов читают послания синода «о донском воре Емельке». Простой народ двору не верит, но аристократы пока едины — понимают угрозу своей власти.

Да… Тут есть о чем поразмыслить.

— Иди с Богом, Александр, — я убрал письма за пазуху. — Позже дам ответ.

Радищев, уже сходя с помоста, задержался и неуверенно спросил:

— Ваше величество, а как эта игра называется?

Он кивнул в сторону поля.

— Футбол, мой друг. Футбол.

Была у меня мысль переименовать английское название, но все русские варианты оказались еще хуже. Ногомяч? Шаробан? Смех, да и только.

Оставшись в относительном одиночестве, я распечатал второе письмо. Там оказался плод глубокомысленных рассуждений целой группы энтузиастов циркуля и наугольника по поводу проекта «Декларации прав человека». Сработала приманка. Наверняка двое моих недавних визитеров в немалой степени из — за этого документа и приехали. Есть надежда, что ещё какая — то часть идеалистов присоединится ко мне. Всерьез вникать в текст примечаний к статьям я не стал. Приедет Новиков, вот там соберемся и поговорим про масонство и его перспективы. Очевидно, что, прежде чем что — то обещать масонам, надо «набрать веса». Например, создав свою собственную Великую ложу. «С блэкджеком и шлюхами».

Самое тонкое письмо, первое, было от профессора Московского университета Иоганна Роста. Сей достойный муж уведомлял меня, что русско — голландская компания всегда готова к взаимовыгодному сотрудничеству и что сопровождающий судно купец первой гильдии Пауль Схоненбурк уполномочен говорить от лица компании. Чудесно, просто чудесно. Поговорим. Наконец — то реальный выход на мировой рынок.

Императрица была сильно растеряна и заметно бледна даже сквозь румяна и белила, к которым, вопреки обыкновению своему, прибегла утром. Один за другим во дворец являлись курьеры. Удары следовали за ударом. Сначала стало известно о падении Нижнего Новгорода. Потом дополнительно сообщили о смерти Ступишина и страшной гибели митрополита. Двор содрогнулся в ужасе, в анфиладах и залах были слышны всхлипывания, суетился лейб— медик Роджерс.

Екатерина держалась. Комкала платок, нюхала соли.

Суворов, Вяземский и другие аристократы толпились в приемной, тихо переговаривались. Все сходились во мнении, что миссия Орлова нынче не без сомнения.

— Надо ускорить выход второй армии из Тавриды — решился глава Тайной экспедиции — Граф Чернышев вернулся из Москвы?

— Еще нет — покачал головой обер— прокурор Сената — Днями должен быть

— Пущай снимает осаду Очакова — не до него теперь

— Это ослабит наши переговоры с турками

— Да какие там переговоры? — махнул рукой Суворов — После смерти Мустафы, все решает не Абдул— Хамид, а его паши. Поди договорись с ними!

— Не об том молвим — мрачно произнес Вяземский — Кто?! Какая сука осмелилась дать Пугачеву военные инвенции?? Эти зажигательные снаряды, огонь от которых нельзя потушить, шар, что поднимается в небо…

— Это не австрияки — покачал головой Суворов — И у Фридриха сих новинок нет. Я за сем крепко слежу.

— Не было, так скоро будут — тяжело вздохнул обер— прокурор — Василий Иванович, кровь из носу нужны шпики в окружении маркиза. Наши все неудачи от неизвестности!

— Послал уже людей с Орловым — глава Тайной экспедиции посмотрел на вышедшего из кабинета лакея — Месяц другой, будут у нас верные сведения

— Господа! — высокий лакей изящно поклонился — Ее Величество освободилась

Придворные зашли внутрь кабинета, приложились по одному к руке.

— Почему?! За что я прогневила Всемогущего Бога?! — Екатерина наконец, дала волю слезам — Неужель судьба моя терять друзей и соратников?

Фрейлины засуетились вокруг императрицы, Вяземский и Суворов обеспокоенно переглянулись. Наконец, Екатерина пришла в чувство, отослала взмахом полной руки окружение, вперила грозный взгляд в главу Тайной экспедиции.

— Василий Иванович, я уже начала жалеть, что вернула вас ко двору! Чем заняты «тайники»!? Россия пылает — тушите, наконец, пожар!

Суворов побледнел, но смело ответил на взгляд Екатерины.

— У сего пожара есть поджигатели, ваше величество — генерал достал из— за обшлага камзола письмо, протянул его императрице — Вот, полюбопытствуйте. Пишет из Москвы мой агент в окружении Павла.

— Кто именно? — зло спросила Екатерина, быстро проглядывая содержание послания

— Фрейлина Великой княгини Лопухина

— Значит, пишут маркизу?! — императрица вскочила, в гневе кинуло донесение на стол. Оба придворных тут же поднялись, опять переглянулись.

— Это измена! — тихо, но веско произнес Вяземский — Нужно арестовать… — тут обер— прокурор запнулся, пытаясь сообразить, можно ли брать под стражу наследника престола.

— Петр Великий не сомневался, когда повелел арестовать сына — усмехнулась Екатерина — А вы, что скажите, Василий Иванович?

— Рано — коротко ответил Суворов — Я повелел усилить досмотр за молодым двором дабы найти все нити… заговора

В кабинете повисло тяжелое молчание.

— И есть уже первые результаты — продолжил глава Тайной экспедиции — Лопухина сообщает, что Великая княжна состоит в тесной переписки с обоими Паниными.

— Вот через кого они решились сносится с Пугачем — протянула Екатерина, похрустывая пальцами — Арестовать обоих. Сей же час! Нет, нет! Не хочу слышать никаких отговорок Василий Иванович! Голову змее надо сразу рубить. Иначе ужалит.

До голландца у меня руки дошли только к вечеру. Там же, на помосте, меня атаковала очередная волна крестьянских ходоков. В основном из числа тех, что скопились во время ледохода на левом берегу Волги, но и с юга тоже подтянулись очередные добровольцы.