Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Быстро набиравший силу зюйд-вест развел приличную волну, изрядно трепавшую миноноски и миноносцы. Боевой ценности они в такую погоду уже не представляли. Тех же, кого тянули на буксирах, дергало все сильнее, что вызывало опасения за прочность корпусов, уже и без того расшатанных постоянными походами. Пластыри на «Авроре» и «Калхасе», так же как и подкрепления переборок на «Жемчуге», пока держались, но с переходом по неспокойному морю до ближайшей закрытой стоянки явно стоило поспешить.

Из-за свежей погоды пришлось отказаться и от перевозки раненых солдат и матросов, преимущественно из состава десантных рот, с пароходов на уходившие во Владивосток пустые суда. После получасовой остановки, сопровождавшейся постоянным курсированием между кораблями связных миноносок и активным обменом сигналами, движение наконец возобновилось. Флот разделился на три группы, направившиеся в разные стороны.

Все три трофея, с пристегнутыми к ним «инвалидами», «Корея», «Калхас» и «Тобол», охраняемые тремя номерными миноносцами и «Авророй», направились обратно по протраленному фарватеру к Цусима-зунду. В то время как миноноски двинулись к протоке Косухо вдоль восточного берега Цусимы, скоро укрывшись за островом от волны и ветра. А действующая эскадра, пополнившаяся теперь «Нахимовым» и приведенными им транспортами, повернула на запад-северо-запад, не пересекая стометровой изобаты, начав форсирование западного Цусимского пролива.

Волнение продолжало усиливаться. Малые броненосцы принимали на бак воду, а эсминцы немилосердно качало. Едва начали движение, как с «Аргуни» передали семафором, что наскоро заделанная минная пробоина в носу дала течь. Деревянные щиты расшатало волной, хотя она и била почти исключительно в целый борт. Пароход пришлось отправить назад в Озаки, вдогонку за десантным конвоем, так как никакой возможности дополнительно раскрепить заделку в море при усиливавшейся качке не было.

Но на этом неприятности не закончились. Опять посыпались доклады о поломках механизмов. Сначала по мелочи, но скоро с «Апраксина» сообщили, что резко подскочила соленость питательной воды для котлов во второй кочегарке, а поврежденный при столкновении у мыса Иорисаки холодильник течет все сильнее. В довершение ко всему на «Донском» вышли из строя сразу две донки, что вынудило вывести из действия часть котлов и снизило его полный ход всего до восьми узлов.

В таких условиях, имея японские миноносцы и вспомогательные крейсера на хвосте, оторваться от противника до наступления темноты становилось нереальным, зато собрать вокруг себя все японские силы из окрестных вод, включая бывшие уже наверняка где-то поблизости большие крейсера, шансы появлялись хорошие.

Учитывая недокомплект в погребах броненосцев для всех наличных калибров и посыпавшиеся одна за другой неисправности по механической части, снизившие эскадренную скорость в полтора раза, прорыв во Владивосток на сегодня явно отменялся. Японцы имели все шансы легко перехватить и серьезно потрепать нас еще до заката, после чего с большой долей вероятности добить ночными минными атаками. Тех, кто сможет уцелеть, спокойно прикончили бы с рассветом.

В этот момент из Озаки передали пришедшее с мыса Коросаки известие, что державшиеся севернее Цусимы дымы повернули на юго-запад и идут в пролив большим ходом. Стало ясно, что японские клещи сжимаются. Состав приближающегося отряда оставался неизвестным. Вполне возможно, в нем могли быть и броненосные крейсера, а принять серьезный бой сейчас значило гарантированно и бесполезно угробить корабли и экипажи. Оставалось только укрыться в Цусима-зунде.

Но ни в Озаки, ни в Такесики уже не осталось тральщиков, чтобы организовать проводку. Все ушли к южной оконечности Цусимы, так что эскадра была вынуждена начать разворачиваться обратно к Коозаки, отправив радио на конвой, чтобы выслали для встречи миноносцы. Такое ерзание вдоль берега, то вверх, то вниз, после «черепашьих бегов» в течение всей ночи настроения никому не улучшило.

Однако после недолгих размышлений на мостике «Орла» пришли к выводу, что будет даже безопаснее добраться до стоянки уже проверенным маршрутом вдоль берега. Лезть на тяжелых кораблях в собственноручно загаженные минами воды японцы вряд ли рискнут, а от мелочи – до момента достижения района, контролируемого береговыми батареями, даже с минимумом снарядов на борту, – эскадра при свете дня точно отобьется.

Едва успели завершить разворот и встретиться с миноносцами, с севера Цусимы сообщили по радио, что дымы на горизонте опознаны. Это два отряда истребителей, идущие курсом на перехват. Постоянно принимаются сигналы их радиотелеграфирования. Вдалеке видны еще дымы, но суда, которым они принадлежат, пока держатся вне зоны видимости.

Хотя крупных кораблей противника пока по-прежнему не было обнаружено, это не успокаивало. Вспомогательный крейсер и два миноносца постоянно держались в поле зрения, треща своими станциями на весь эфир, и им уже кто-то отвечал издалека, так что долго ждать появления серьезной поддержки вряд ли придется.

К половине третьего эскадра нагнала конвой. Благополучно пройдя за миноносцами по протраленному фарватеру, корабли Рожественского обогнали его и встали в голове колонны. Поскольку путь впереди был чист, что подтверждалось с береговых постов, не видевших ни одного судна поблизости после прохода тральщиков и пустого конвоя, боевые корабли ушли вперед, достигнув Цусима-зунда к началу шестого часа пополудни.

Батареи, уже извещенные штабом Цусимского укрепленного района о победе в Сасебо, встречали эскадру салютом. На «Мономахе» даже вызвали наверх оркестр, а вся команда, облепив ванты и мостики, размахивала бескозырками и орала «ура». Все еще державшийся в проходе «Олег» также салютовал из мелких пушек. Трофейные суда на рейде Озаки стояли в парадной расцветке и гудели сиренами. На сигнальных мачтах на берегу подняли флаги расцвечивания. Выглядело это торжественно и трогательно.

Однако праздновать ни настроения, ни времени ни у кого не было. Проштрафившиеся «Апраксин» и «Донской», едва достигнув назначенной им стоянки, ошвартовались к борту «Камчатки» для срочного ремонта. Все остальные, воспользовавшись возможностью, начали приемку топлива и боезапаса с «Анадыря» и из других источников.

Спустя час на рейд втянулся и десантный конвой с пустыми транспортами, «инвалидами» и тральщиками. С берега к ним сразу двинулись шлюпки с медиками и их имуществом, собранными отовсюду, докуда успели дотянуться после получения известия о возвращении флота и его запроса на дополнительную медпомощь. Это, а также вид разбитых надстроек и обгоревших до сурика бортов «Авроры», просевшего кормой в воду «Калхаса», побитого и закопченного «Жемчуга» с миноносцами, вообще приведенных на лямках, быстро сбило остатки преждевременных восторгов и вернуло всех в рабочую колею.