Сергей Протасов - Апперкот [litres]

Тут же занялись дополнительными оборонительными мероприятиями, ожидая яростных атак с наступлением темноты. Штаб созвал расширенное совещание, но оно так и не состоялось, так как скоро стало ясно, что до окончания ремонта машин на аварийных кораблях планировать что-либо конкретное особого смысла нет, а командирам и начальникам отрядов и на своих местах есть чем заняться.

Несмотря на неоднократные запросы и требования, никаких внятных прогнозов инженерный корпус эскадры не выдавал. Причем теперь флагманским механиком ставилась под сомнение вообще сама возможность выхода в море ранее чем через сутки или даже двое, поскольку начатые общие профилактические работы лавинообразно расширяли список «потенциальных инвалидов». Набирался слишком большой объем необходимых работ, продолжавший увеличиваться по мере «вскрытия».

Такие новости полностью снимали необходимость спешить вопреки всему и любой ценой. За это время японцы уже гарантированно должны были успеть стянуть достаточно сил для основательной блокады островов, так что просто ускользнуть шансов не оставалось. В любом случае во Владивосток предстояло прорываться с боем.

Оставалось решить, как именно, учитывая, что снарядов к исправным пушкам, считай, как не было, так и нет. В то же время даже с целью сохранения корабельного состава оставлять на Цусиме столько практически небоеспособных углеедов-иждивенцев, в которые превратилась почти вся эскадра, явно было нельзя.

Это натолкнуло на мысль послать гонца в Шанхай, чтобы по телеграфу организовать встречу эскадры из Владивостока. Хотя достоверных данных о степени готовности к походу находившегося там отряда Небогатова не имелось, одно только выдвижение его броненосцев в направлении Цусимы могло заставить японцев разделить силы, или, по крайней мере, действовать осторожнее.

Более всего на роль резвого посыльного судна подходил «Быстрый», единственный из быстроходных кораблей избежавший серьезных повреждений в сасебском деле и даже изловчившийся довести до полностью работоспособного состояния свои котлы и машины. Его командир лейтенант Рихтер был вызван на флагман для получения соответствующих инструкций, а сам миноносец приступил к срочной бункеровке вне всякой очереди. Угля и воды принимали из расчета перехода в оба конца без пополнения запасов.

Хотя все погрузочные работы выполнялись силами тылового обеспечения Цусимской базы, отдохнуть никому из экипажа так и не удалось. За глаза хватило работ по своим заведованиям после похода и боя.

Вскоре после полуночи миноносец покинул Цусима-зунд. Поскольку выделить нормальное прикрытие возможности не имелось, чтобы не спровоцировать погони, решили попробовать обойти стороной японские дозоры. Пробравшись мелями вдоль берега до бухты Мине, оказались севернее обнаруженного с береговых постов скопления японских москитных сил, толпившихся у выхода из пролива между половинками Цусимы.

Светосигнальной связью пользоваться было опасно, так что шлюпку с посыльным с берегового поста дождались в полной темноте. К счастью, болтаться на волнах без хода под самыми скалами пришлось недолго. Узнав, что севернее Цусима-зунда японцев ни сегодня, ни вчера не видели, отпустили ее обратно и осторожно двинулись строго на запад.

При этом слева наблюдали редкие проблески чужих красных сигнальных фонарей, скоро пропавшие из вида. Контактов с противником не было, но, несмотря на это, до самых корейских шхер пробирались на восьми-десяти узлах. Затем двинулись вдоль прибрежных островов на юг, постепенно разогнавшись до восемнадцати.

Предполагалось, что южнее Мозампо береговых сигнальных постов у японцев немного и что скрытность удастся сохранить. Но едва чуть развиднелось, отдалившегося уже довольно далеко от побережья «Быстрого» сразу обнаружили. Станция беспроволочного телеграфа миноносца перехватила короткую японскую телеграмму, шедшую без шифра. Специально взятый на борт перед выходом переводчик быстро ее разобрал и предоставил перевод.

Текст депеши извещал о быстроходном четырехтрубном корабле, обнаруженном в таком-то квадрате и спускавшемся к югу от Цусимы вдоль корейского берега. Ни у кого на мостике не оставалось сомнений в том, что речь идет именно о «Быстром». Еще раз перечитав перевод депеши, Рихтер распорядился подготовить котлы и машины к максимально долгой работе на полной мощности.

Между тем, первое сообщение сразу подхватили другие станции, и скоро минеры эсминца слышали уже постоянную работу не менее четырех передатчиков японского типа. Причем все не поблизости. Судя по всему, скоро стоило ждать появления крупных неприятностей. А впереди еще был весь световой день.

Опасения подтвердились довольно быстро. Правда, в весьма неожиданной форме. Спустя всего час прямо по курсу был обнаружен сначала дым, а после и силуэт высокобортного трехтрубного крейсера, опознанного как английский «Кресси». Явно увидев «Быстрого», он повернул навстречу. Его приветствовали по всем правилам международного морского этикета, но вот ответ получили не сразу. Причем этот ответ едва не оказался смертельным.

Определив его как нейтрала, невольно расслабились, просто тупо созерцая его маневры. А когда совершенно неожиданно спустя пару минут все, кто был на палубе и мостике, увидели, как борт англичанина озарился вспышками залпа и окутался клубами порохового дыма, первой реакцией было удивление. С чего бы это неведомо как забредшему в эти воды англичанину встречать нас салютом среди пустого моря-океяна?!

Из этого невольного оцепенения вахту на мостике вывел резкий, до срыва голоса, даже не окрик, а рык командира: «Лево на борт, машина самый полный!» И следом: «Боевая тревога!» Еще не понимая ничего, все кинулись исполнять, действуя чисто на рефлексах. Залилась трелью боцманская дудка, коротко взвыла сирена. Узкий корпус, повинуясь резкой перекладке руля, метнулся влево, навалившись всем весом на противоположный борт, вжавшийся в волны, жадно лизнувшие палубу до самого кожуха, смывая еще не убранную угольную крошку от только что перекочевавших в жаркое нутро мешков дополнительного запаса топлива.

А спустя какие-то секунды с минимальным недолетом, в том числе и именно там, где сейчас должен был быть «Быстрый», встали всплески от снарядов полновесного бортового залпа первоклассного броненосного крейсера.

Дистанция в этот момент была чуть более двух миль, так что никакой угрозы от русского миноносца точно не исходило. Зато англичанину стрелять вполне удобно, а нам еще ничем не достать. Принять «Быстрый» за что-то другое тоже было невозможно, поскольку судно только что назвало себя и, как положено, приветствовало столь вероломного и неожиданного противника.