Сергей Протасов - Апперкот [litres]

В бухте Дагушань из-за неожиданного появления на горизонте канонерки «Чокай», принятой за русский крейсер, три парохода, пытаясь срочно покинуть стоянку, выскочили на каменистую отмель. В результате чего подмоченный конский фураж, саперный и шанцевый инструмент, вместе с малайским рисом, бывший в их трюмах, японцам пришлось перевозить на берег шлюпками в течение четырех следующих недель.

Кроме того, все эти маневры с рассредоточением и обратно на четыре дня приостановили и без того буксовавшие разгрузочные работы. Как стало известно уже после войны, известие о движении Рожественского в Желтое море явилось также причиной сильной тревоги в штабе маршала Оямы, опасавшегося возможной активизации наших войск на всей линии соприкосновения. Остановить наступление Линевича, начнись оно в этот момент, ему было бы чрезвычайно трудно.

Но очередной период активности русского флота оказался коротким. Уже к 10 августа ситуация с доставкой грузов для японской армии начала улучшаться. Правда, утешало это слабо. К этому времени на материке было известно, что крепость Сасебо тоже не смогла выдержать удара, из-за чего и без того натянутые коммуникации между метрополией и портами снабжения армии в Китае и Корее стали еще более уязвимыми.

Отправив Добротворского вперед для отвлечения противника, Рожественский с главными силами флота за полчаса до полуночи 31 июля развернулся на юг-юго-восток, начав огибать Квельпарт с запада, а в три часа ночи еще больше склонился к востоку, оказавшись почти строго на юго-восточном курсе. Миноносцы, обеспечивая скрытность маневра, вели разведку вокруг эскадры, держась подальше от больших кораблей, и контактов с противником не имели.

Все время принимались сигналы японского радиотелеграфирования, но их источник находился на некотором удалении и не приближался. В Озаки была отправлена короткая шифрованная телеграмма, являвшаяся приказом готовить к выходу пароходы с десантом. Ответа не получили.

Гадая о причинах молчания базы Озаки, выждали почти час. После чего, рискуя выдать свое присутствие, повторили попытку. Только после этого получили кодовый сигнал, подтверждавший, что приказ принят и десант готов выйти в море. Значит, пока все идет по плану.

До пяти часов утра броненосцы и два оставленных при них уже в последний момент крейсера шли сомкнутым строем прежним курсом с полностью выключенными огнями и выброшенными с кормы противотуманными буями. В начале шестого повернули на зюйд-ост. Как только развиднелось, призвали к себе эсминцы и выслали «Аврору» с «Жемчугом» в разведку вокруг эскадры.

Погода снова начала портиться. Пошел дождь. Видимость порою падала всего до двадцати – двадцати пяти кабельтовых, а при шквалах вообще почти до нуля. Это радовало, учитывая, что предстояло разминуться с японскими главными силами и их разведкой.

Крейсера вскоре вернулись, так никого и не обнаружив. Японское телеграфирование хотя еще и принималось на всех кораблях, но сигналы стали заметно слабее. Плотность японских дозоров между Цусимой и Квельпартом оказалась достаточно высокой, в чем успели убедиться прошлой ночью, так что вероятность встречи с патрульными судами все еще сохранялась. Чтобы скрыть свои истинные намерения, планировалось пока держаться юго-восточного курса, выводящего прямиком в Тихий океан.

С возвращением крейсеров перестроились в дневной походный ордер. Броненосцы шли двумя колоннами. В правой «Орел» и «Бородино», а в левой все три броненосца береговой обороны. Большие броненосцы взяли на буксир истребители. «Блестящий» и «Безупречный» подали концы на «Орел», а «Быстрого» тянул «Бородино».

На миноносцах оставили в действии лишь по одному котлу, для экономии топлива, держа остальные на подогреве, чтобы только обеспечить работу пародинамо и иметь возможность быстро дать свой хотя бы малый ход. Машины периодически проворачивали, чтобы механизмы не успевали остыть.

«Аврора» и «Жемчуг» ушли вперед на три мили, и их временами совсем закрывало дождем. Так продвигались весь день, ожидая телеграммы с Цусимы о готовности десанта к началу движения. Получили ее в начале шестого часа вечера. Примерно так и планировалось изначально.

Ни японских, ни нейтральных судов до этого времени не встретили и находились примерно в ста милях юго-восточнее Нагасаки. Это была уже исходная позиция для решительного броска к главной цели. Все на эскадре, да и на Цусиме, наверняка тоже ждали последних сведений о противнике, исходя из которых штаб должен был дать отмашку либо на «отбой», либо на атаку.

К шести часам наконец с Цусимы пришла телеграмма, ретранслированная из Владивостока, в которой сообщалось, что сегодня днем, по донесению со «Светланы», видели японский флот, входящий в Корейский залив. Из этого следовало, что японцы действуют так, как предполагалось при разработке операции, и крейсера успешно справились со своими задачами.

Телеграмма была повторена пять раз с интервалом в десять минут. Квитанцию о получении из соображений соблюдения скрытности, естественно, не отправляли, но в Озаки получение этих известий или любого другого условного знака, подтверждавшего срабатывание отвлекающего маневра, в случае отсутствия других распоряжений от штаба наместника, являлось последним сигналом для десантных сил, уже готовых по нему начать движение.

Одновременно для Рожественского это был последний рубеж, на котором требовалось принять окончательное решение: отдать приказ о штурме Сасебо завтра на рассвете или просто вести эскадру во Владивосток. Несмотря на неприятную дождливую погоду, обещанную синоптиками на завтра в течение всего дня в районе цели, на совещании штаба все же решили – атаковать!

Дождь, несомненно, весьма сильно ограничит видимость и вызовет затруднения в управлении огнем кораблей и сложности во взаимодействии между отдельными отрядами. Но такие же трудности будут и у противника. В то же время он позволял с гораздо большей вероятностью скрытно миновать японские дозорные линии, хотя и осложнял точное определение места непосредственно перед началом боевого развертывания для штурма.

Планом операции предусматривалось, что входной канал в Сасебский залив и его окрестности почти одновременно должны будут атаковать с трех сторон. Сначала небольшая десантно-штурмовая группа, сформированная из морской пехоты и штрафников, скрытно переброшенная на миноносках, атакует с севера новые батареи на Осиме, прикрывающие подходы к входному каналу. Потом крейсера и эсминцы с юга, через пролив Терасима, атакуют укрепления бухты Омодака, с последующим быстрым прорывом в сам Сасебский залив, чтобы не допустить блокирования противником входа в него и непосредственно в Сасебскую бухту. А броненосцы тем временем, двигаясь за тральщиками с запада, будут прикрывать их прорыв своей артиллерией и вести за собой транспорты с десантом. Таким образом снова надеялись заставить противника дробить огонь фортов между несколькими отрядами, снижая его эффективность.