Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

Проводив их взглядом, я повернулся к отцу.

– А летчики где?

– Там, резвые уж больно, – не отвлекаясь, он мотнул головой себе за спину.

Берег был крутой, пришлось попотеть, пока я взобрался на трехметровую высоту – обходить было лень. Метрах в шести за спиной отца, в небольшом распадке, лежали связанные летчики с кляпами во рту. Возмущенно и несколько облегченно они смотрели на меня.

– Твои люди, ты и развязывай, – буркнул отец, когда я удивленно повернулся к нему.

Покачав головой, я достал из ножен на поясе штык-нож и, подойдя к летчикам, перерезал нейлоновые хомуты на руках. Кляпы они вытащили уже сами.

Взяв нож, Казанцев перерезал стяжки на ногах и, передав нож Далю, поднял с земли один из хомутов и внимательно его осмотрел, даже попробовав на зуб. Сплюнул, поднялся и, вытянувшись, стал докладывать:

– Товарищ подполковник, во время завтрака к острову незамеченной подошла лодка с немцами. Вероятно, поисковая группа. Вовремя обнаружив противника, мы открыли огонь. Во время боя было уничтожено шесть солдат противника. Когда осталось четверо укрывающихся под берегом и в камышах немцев, мы внезапно были атакованы со спины неизвестным отрядом. – Летчики с большим любопытством разглядывали как мою, так и отцовскую экипировку. В большое недоумение их ввели гидрокостюмы.

– Ясно. Прохлопали не только появление противника, но и нападение со спины, – несколько сердито покачал я головой.

– Виноват, товарищ подполковник! – вытянулся лейтенант.

Батя, наблюдающий за нами, неопределенно хмыкнул – мне показалось, там преобладала гордость.

– Ладно. Пулемет привести в порядок и вернуть на катер, скоро отходим, – приказал я.

– Товарищ подполковник, а кто это с вами? – стрельнул глазами в сторону бати и Евгения Геннадьевича Казанцев и вздрогнул от вопля боли из глубины острова.

– Это в основном мои родственники, как вы заметили, лейтенант. Сходство не скроешь. За моей спиной мой отец. Подполковник авиации Александр Геннадьевич Суворов. У трофеев на берегу его брат-близнец, полковник-десантник Евгений Геннадьевич Суворов. В глубине острова подполковник контрразведки Олег Анатольевич Васнецов, мой дядя по материнской линии. На дереве Андрей Рябинин, капитан, командир разведроты, не родственник. Тот парень, что помогает полковнику Суворову, старшина-танкист Анатолий Суворов, НЕ РОДСТВЕННИК, просто однофамилец. Степку Раевского вы знаете, он не служил, воинского звания нет. Старшим у нас полковник Суворов. Все ясно?

– Так точно! – вытянулись оба.

– Займитесь чисткой пулемета. Выполнять!

Летчики бросились к пулемету, а я повернулся к отцу:

– Когда отходим?

Вместо него ответил подошедший полковник Суворов:

– Так, пока есть время, нужно решить с командованием. Сборным отрядом должен командовать только один командир.

– Я летчик, – отрицательно покачал головой, добавив: – Хоть имею опыт выживания в тылах противника. Сбивали, знаете ли.

– Вячеслав уже окрестил тебя командиром, – хмыкнул батя.

– Хорошо. Тогда принимаю командование на себя. Возражения есть?

Мы отрицательно покачали головами, в динамике рации донесся ответ подполковника Васнецова, он тоже был не против. Все понимали, что разброд в отряде ни к чему хорошему не приведет.

– Подполковника Суворова… – начал Евгений Геннадьевич и замолчал, сбитый с толку. Мы с отцом внимательно смотрели на него. – Того, который Вячеслав… Назначаю своим замом. Будешь подправлять меня, если что не так. Я хоть и успел изучить местные реалии, но в некоторых моментах плаваю. Грамотные советы принимаются.

– Так точно, – ответил я, вытягиваясь.

– С этой минуты никаких родственных обращений, только по воинскому званию. Что? – спросил он, когда я открыл и закрыл рот.

– А со Степкой как?

– Рядовой пока… Отходим через час. Я к пленному, узнаю, как допрос, вы готовьте лодки.

– Есть! – козырнул я.

Андрей остался сидеть на дереве, отслеживая обстановку вокруг, мы с батей, летчиками и Толиком занялись подготовкой к отплытию. Половину трофеев, что мы, а вернее, Степка собрал с уничтоженного поста, батя невозмутимо приказал сгрузить на остров, обозвав нас «барахольщиками». На освободившееся место уложили баулы, освободив довольно много свободного пространства. Фактически на катере теперь ничего не осталось, все в лодках. В лодки также загрузили все трофейное оружие – за двумя карабинами даже пришлось нырять, оставлять ничего не стали. Перед самым отплытием командир приказал облачиться в трофейную форму, пришлось подбирать каждому, чтобы подошла, благо было ее с избытком.

Через час, когда мы закончили, среди деревьев показались фигуры спешивших Степана и обоих дядек.

– Отходим! – приказал наш новоиспеченный командир, первым взбираясь на борт катера.

Резиновую лодку сдули и убрали в один из баулов на катере, так что у нас было две лодки. Трофейная немецкая, побитая пулями, набирала воду, поэтому ее бросили рядом с трупами. Как только катер вышел в протоку и потащил за собой лодки, я осмотрелся. Распределились мы довольно неравномерно. На катере Степка за штурвалом, у пулемета Казанцев с Далем. У рубки, с картой в руках – полковник Суворов, на корме с автоматом – подполковник Васнецов. В первой лодке на прицепе – я с Толиком, оба с автоматами, за нами Андрей и батя с МГ. В общем, готовы к отражению нападения.

Куда мы шли, я был в курсе: посовещавшись со всеми командирами, полковник повел караван в сторону границы.

– Река! – крикнули нам с катера.

С территории болот мы вышли к обеду (они, кстати, оказались больше, чем я думал. Там был даже заболоченный лес, который мы обошли по окружной протоке). Карта была не того масштаба, чтобы представить себе территорию этого заболоченного района. Проток оказалось действительно много – целый лабиринт из берегов в виде камышей. В одном месте мы выплыли на перекресток из семи проток, но все равно уверенно двинулись по третьей. Я же говорю, маршрут был заранее продуман. Как полковник не заблудился, не понимаю, но с картой он обращался уверенно и, похоже, твердо знал, куда править.

– Что он сказал? – не расслышал Толик.

– Говорят, на открытую воду выходим, река.

– Понятно, – кивнул танкист и поправил ворот мундира.

Ему, единственному из всех, досталась мокрая немецкая форма. К сожалению, остальные не подошли. Танкист. Фигура субтильная, метр семьдесят, а все убитые, как назло, были в теле.

На катере развевался немецкий флаг, все в форме противника, причем полковник – в офицерской (среди убитых у острова был один лейтенант). Так что со стороны мы выглядели как воинское подразделение Вермахта. Даже вооружены были их оружием – пришлось спрятать автоматы под брезент у ног, а в руках держать карабины или, как Степка с Олегом Анатольевичем, МП.