Владимир Поселягин - Истребители: Я – истребитель. Мы – истребители. Путь истребителя [сборник litres]

– Черт возьми! – воскликнул кто-то рядом. По голосу не смог определить, но вроде Андрей.

Похоже, только сейчас проснувшийся отряд понял, где ночевал.

– А я думаю, что это веточки часто хрустят, вроде по ельнику идем, – пробормотал бледный Толя.

Подошедший Даль пояснил:

– Тут, за соснами, речка, и мост был деревянный. Судя по количеству ячеек, рота оборону держала при двух орудиях. Их позиции были вон там, где сгоревшие деревья стоят, – показал он рукой. Видимо, когда рассвело, он обнаружил, где находится, и успел пробежаться и осмотреться.

– Что с мостом? – спросил Командир, поправляя обмундирование и подхватывая с земли автомат.

– Взорван, товарищ командир. Там только пеньки от быков остались, – повернувшись к Командиру, пояснил сержант.

– Ясно.

Отряд разбрелся по месту боя, рассматривая остатки позиций. Над поляной и старой дорогой в ста метрах от нашей стоянки повисло тяжелое молчание.

Присев у скелета командира, полковник поправил ворот, рассматривая знаки различия.

– Шпала. Капитан. Видимо, это он командовал обороной.

В отличие от остальных, я и летчики ходить не стали (и не такое видеть приходилось), а занялись приготовлением завтрака, доставая консервы и галеты. Мне – показалось, что только на этой поляне все осознали, что находятся в другом мире, на другой войне.

После осмотра полковник велел перебраться к речке, привести себя в порядок, позавтракать и продолжить движение.

Во время завтрака мы негромко, как будто опасаясь, что погибшие тут два года назад бойцы и командиры услышат нас, обсуждали увиденное.

– Немцы, после того как уничтожили оборону, тут не задерживались, сразу ушли, – подхватив ложкой большой кусок тушенки, сообщил свои наблюдения Андрей.

– Почему вы так решили? – поинтересовался Казанцев.

– Там, чуть в стороне, большая братская могила. Судя по обозначениям, немецкая. Потери у них большие были, иначе бы хоронили в отдельных могилах. А недолго – потому что торопились. Я на краю обороны, у леса, нашел два костяка, судя по истлевшей форме – немцы. Видимо, их просто не заметили, там даже оружие рядом лежит.

– А зачем они мост взорвали? – поинтересовался Даль.

– Сомневаюсь, что это они. Более того, уверен, что это наши подорвали мост. Там брошенная подрывная машинка, наша, советская. Ну немцам больше ловить тут было нечего, оставили пяток солдат хоронить своих и рванули в обход. Вот и все… Жаль, что немцы документы забрали у наших, не знаем, что за подразделение тут стояло в обороне.

После завтрака мы, надув лодку (тут пришлось поработать качком, газ в баллоне кончился), переправились на тут сторону и, упаковав спущенную лодку в тюк, двинулись дальше.

Шли в определенном порядке, нагруженные, как мулы, у меня было два вещмешка и два цинка с патронами для немецких карабинов. Летчики вместе переносили пулемет и часть боезапаса. Только Андрей бегал вокруг без дополнительного веса с одним десантным рюкзаком и в камуфляжном комбинезоне, на нем было охранение.

Кстати, когда я скинул трофейную форму, переодеваясь, застегнул воротник и немного покрутил плечами, показалось, что гимнастерка стала жать. Нагнувшись за летным комбинезоном, увидел, что на меня кто-то ошарашенно смотрит. Впереди на одной ноге замер Толик, его расширенные глаза перебегали с моих погонов на грудь. С наград на погоны, туда-сюда, туда-сюда. Когда говоришь – это одно, а увидеть боевые награды воочию – это другое.

Летчики, как и я, были в форме и летных комбинезонах с «Ласками» на боку, то есть одеты строго по уставу. Я даже свои яловые сапоги успел начистить. У меня еще были ППС и починенная разгрузка. Остальные в современном камуфляже и с несовременным оружием. Все «ВАЛы» и другое иновременное оружие остались в схроне, отцы-командиры вооружились местным. Даже Андрей обзавелся ППС.

Посмотрев на мокрого от пота Степку, несшего шесть карабинов и два цинка к ним, не считая своего личного оружия и сидора, я догнал идущего впереди командира.

– Товарищ полковник? Разрешите обратиться?

– Разрешаю, – обернулся он ко мне.

– Я тут подумал, может, транспортом обзавестись? Тут у немцев благонадежное население, партизан нет, может, сыграть на этом? Непуганые они.

Достав карту, командир посмотрел, прикинул и отрицательно покачал головой:

– Тут до ближайшего партизанского края всего километров двести, дойдем за неделю-другую. А насчет непуганого… Не думаю, сейчас тут и сбитые летчики пробираются, и спецназ, и разведка. Про бежавших из плена тоже не забывай.

– Ясно. Разрешите идти?

– Свободны.

К обеду мы обошли небольшую заболоченную низину краем леса и вышли к большому озеру. Не выходя на открытое пространство, осмотрели заливной луг на предмет противника.

– О, а это наш, – сказал я, как только увидел на берегу озера тушу Пе-8.

– На озеро садился, скорость погасил и на берег выскочил, – добавил Казанцев.

– Кабина целая, скорее всего, летчики выжили… И ушли на своих двоих, пулеметы отсутствуют, – с интересом разглядывая распластавшего крылья исполина, произнес отец.

– Посмотрим? – с азартом спросил Толик, Степка активно закивал.

– Самолет на виду лежит, может быть засада, – отказал Командир.

– Ясно, товарищ полковник, – уныло ответил Степка.

– Обходим озеро по краю леса и идем дальше, нам до вечера нужно преодолеть еще не менее двадцати километров.

Так и сделали. Подхватив свои тяжелые ноши, мы зашагали за командиром. Андрей уже исчез впереди, проверяя дорогу на предмет опасности и проходимости.

Пройти мы успели едва ли триста метров, как завибрировала рация на поясе командира.

– На связи?..

Сняв свою, включил ее и прислушался, заметив, что не один так поступил.

– …видел троих. У них еще знаки на груди, это точно фельджандармерия.

– Сколько техники? – послышался вопрос полковника.

– Три мотоцикла с люльками при пулеметах, один одиночка.

– И нас девять, – буркнул я.

– Тишина в эфире! – рявкнул командир, после чего вернулся к разговору с Андреем: – Шансы?

– Есть, если тихо будем работать. Меня одно беспокоит, что они тут делают? Дорога малоезженая.

– Может, экипаж сбитого самолета ловят? Он вроде недавно сел, – предположил Батя.

– Соловей, численность экипажа сбитой машины?

– От восьми до двенадцати человек, – ответил я.

– Однако.

– Брать их все равно надо, – добавил я. – Узнать, что они тут делают и есть ли еще. Вдруг тут целый батальон лес прочесывает? Ну и про транспорт забывать не стоит. В форме фельджандармов мы будем как невидимки. Это как отмороженные дэпээсники у нас, не обратили внимания на водителя – радости полные штаны. Шанс уйти в отрыв немалый. Я лично за уничтожение немцев и уход в отрыв. Если что, одиночка мой.