Кирилл Лятс - Гитлерград

– ну, просто изначально было все слишком накручено. Пара непредвиденных обстоятельств и все запуталось окончательно, – заметил Шульц, – в любом случае вот этот человек, – он показал на Ульриха, – заявляет, что он будет уполномоченным Вами лицом.

– подтверждаю. Ульрих Краузе будет номинальным держателем того, что Вы продаете.

– и путаница с его происхождением не имеет значения?

– о путанице знает только ограниченный круг людей. Есть конкретный человек, у которого есть легальное имя и легальные документы. Трудно будет что-то оспорить, даже если выяснится, что исходно это другой человек.

– хорошо, то есть мы можем закрывать сделку?

– да, если вы готовы, я вызываю немецких юристов и они будут визировать все договоры.

– зерр гут. Тогда мы пойдем.

Ульрих, который не сказал ни слова по время этих странных переговоров, пожал Шлеме руку и вышел вслед за Альбертом.

Когда они скрылись из виду к столику Брискина подошел еще один человек, который все это время наблюдал за беседой издалека.

– ну, Шлема, как успехи? Удалось уговорить?

– все в порядке, Эрвин, я даже не сомневался, что все удастся, но вы хоть заранее предупреждайте, когда убираете человека, который был изначально нами согласован.

– ну, и на старуху бывает проруха. Зато какая история!

– это да, надо будет ее потом Рифеншталь продать. На старость мне хватит гонорара.

– пополам! – хохотнул Эрвин Штольц и тоже откланялся.

Поднявшись в офис, они обнаружили нового посетителя, точнее, посетительницу, которая вальяжно сидела в кресле в переговорной и болтала с Зигфридом и Адольфом Краузе.

– Анна-Мария, а ты что здесь делаешь?! – воскликнул Альберт

– приехала тебя повидать

– правда? Соскучилась?

– очень. И особенно мои юристы

– твои, прости, кто? – спросил Альберт

– юристы. Вот, держи, – она протянула Шульцу конверт, – это предписание о запрете на любые сделки с акциями компаний, а это уведомление о проведении собраний акционеров.

– не пойму, о чем ты вообще говоришь.

– ты просто не знал, что твой отец оставил мне контрольные пакет в управляющей компании, где ты директор. И я не позволю продать с нее все активы.

Альберт пораженный сел в кресло.

– как это могло случиться? Мой отец и ты! Ты же была всегда со мной

– ну, это ты так думал. А на самом деле было все по другому

– майн готт! – Альберт обхватил голову руками, и что ты хочешь?

– мою компанию

– но ты даже не умеешь управлять. Ты не коммерсант

– ну, всему можно научиться. Я даже могу сделать тебя моим советником, – Анна-Мария соблазнительно переложила ногу на ногу

– очень тронут, – буркнул Альберт, – и все же, почему ты решила, что мой отец оставил все тебе?

– это неважно, главное, что юристов мои аргументы удовлетворили, и они получили в суде соответствующее предписание для тебя

– похоже, господа, все отменяется, – сказал он семейству Краузе, – можете расходиться. Анна-Мария, т.к. я еще генеральный директор в этой компании, освободи пожалуйста мой офис.

Когда все вышли, включая излучающую неимоверную радость от свалившегося счастья телефонистку, Альберт поднял трубку и начал крутить диск.

– это приемная Эрвина Штольца? Можно мне поговорить с господином Штольцем? Я подожду (Эрвин не подходил минут пять) … Эрвин? Еще раз здравствуйте. Нет, сделку мы не заключили. Пришел запрет от гитлерградского суда. Если честно, я ничего не понимаю. Приехала моя телефонистка, ну то есть референт, и сказала, что мой отец оставил ей контрольный пакет акций управляющей компании, в которой он назначил меня незадолго до поездки в СССР генеральным директором, и она, видите ли не хочет никаких сделок до проведения собрания акционеров. Где она конечно же скинет меня с поста генерального директора. Да. Хорошо.

Что ж, раз Эрвин советует ничего не предпринимать, а поехать отдохнуть, отправлюсь ка я что ли в Бад-Гадштейн, – подумал Альберт и поехал в отель собираться.

Положив трубку руководитель Абвера задумался. Все его схемы рушились из-за какой-то телефонистки. Откуда она вообще взялась, и почему предъявила права на семейную компанию Шульцей? Понятно, что после женитьбы на Барбаре от Максимилиана можно было многого ожидать, но не такого же безобразия!

Эрвин снова взялся за телефон.

– Франц? Это Эрвин. Мне надо срочно встретиться с тобой и Прониным. По делу Шульца. Нет, прилетать не надо, я сам прилечу. Давай где-то в 9 вечера в Пулково, съездим куда-нибудь, поужинаем, а потом я обратно. Пронина не забудь. Чус!

Когда Юнкерс руководителя Абвера приземлился в Пулково, его уже ждали Хофман, Пронин и захваченная им из офиса, для смягчения официоза, Рахиль. Рахиль была в черной эсэсовской форме, выгодно обтягивающей ее фигуру. Даже Хофман, который работу предпочитал дому и женщинам, и тот заглядывался на новую сотрудницу.

Эрвин Штольц сошел по трапу в сопровождении своего адъютанта. Никакой делегации он с собой не привез.

Кратко поздоровавшись, он надел плащ, до этого перекинутый через руку, – ну и холодрыга у вас, – и сел в машину. Хофман сел на переднее пассажирское сиденье, а Пронин и Рахиль в стоящую следом БМВ.

Пронин не знал, куда они поедут, но, судя по направлению, они мчались в Кёнигсдорф. Не доезжая до города, они свернули в популярную у гитлерградской общественности пивную Verbindung, работающую круглосуточно. Здесь была как немецкая, так и русская кухня: сосиски и айсбан соседствовали с борщом и расстегаями. На входе давали стопочку русской водки, а на выходе – егермейстера.

Штольц и Хофман не нарушили традиций этого ресторана – тяпнули на входе по стопочке и прошли дальше. Пронин не счел нужным отказываться, и лишь Рахиль прошла мимо.

– ну что, коллеги, – начал Штольц, – закажем? Мне борща с черным хлебом и смальцем, айсбан с картошечкой Пушкин и морсик….кто-нибудь еще будет морс клюквенный? – обратился он ко всем присутствующим, все закивали головами, – тогда графинчик.

– а мне, битте, корюшку жареную штучек 10, тоже картошечки Пушкин, соляночку возьму, пожалуй и вот салат у вас есть по-гитлерградски овощной, – заказал Хофман

– Рахиль, заказывайте, – Пронин уступил очередь даме

– можно мне салат по гитлерградски и цыпленка табака

– О! Я бы тоже заказал цыпленка, на второе. А на первое мне борщ пожалуйста, с помпушками, – завершил церемонию заказов Лаврентий.

– ну что, чус! – Эрвин поднял стопочку водки и чокнулся с присоединившимися Прониным и Хофманом. Рахиль сделала движение стаканом морса, как будто она тоже присоединяется.

– начнем, господа! Времени у меня не много, хочу вернуться побыстрее в Берлин. Итак, у нас непредвиденные обстоятельства в деле Альберта Шульца. Ну и в целом в их семейной истории, – начал руководитель Абвера, – я понимаю, что мы немного препятствовали вашим следственным действиям. Но на то у нас свои резоны. Сейчас эти резоны пропали, поэтому мы готовы отменить все ограничения, о которых и я, и канцлер вас просили.