Анатолий Логинов - Первый Император. Спасти будущее!

Российская Империя, Санкт-Петербург, Зимний Дворец, декабрь 1901 г.

«В стремлении обеспечить свои интересы японское правительство ищет, конечно, прежде всего, поддержки других заинтересованных держав, и можно быть уверенным, что японская дипломатия напрягает все усилия, чтобы возбудить против наших действий в Манчжурии не только Англию и Германию, но также и Китай… Ближайшая цель японского правительства состоит при этом, конечно, в том, чтобы создать по отношению к России комбинацию, подобную той, вследствие которой сама Япония должна была отказаться, после войны с Китаем, от утверждения на Ляодунском полуострове. Если же, однако, подобная комбинация не состоится, Япония должна будет или отказаться от всякого вознаграждения, или решиться действовать собственными силами. Найдет ли японское правительство в себе достаточно смелости, чтобы пойти по этому второму пути, не останавливаясь даже перед риском столкновения с Россией, заранее сказать невозможно» — отложив в сторону копию не раз перечитанного январского сообщения Извольского[16], Николай (он же Петр) еще раз окинул взглядом стол, заваленный документами.

И подумал, что труднее всего в новом мире оказалось не выжить, а привыкнуть к количеству документов, которые ежедневно приходилось просматривать и принимать решения. Но он все же справился, пусть и с трудом, и с этой проблемой.

«Завтра, наконец, будет опубликован Манифест… и опять взвоют все эти дядюшки, тетушки и даже мамА. Которые так надоели ему своими советами и указаниями, что и как делать, и постоянными просьбами за того или иного казнокрада. Распустил потомок родственничков, распустил. Ничего, показательная казнь пятерки самых крупных воришек и бывшего министра финансов заставит их прикусить язык. А если нет… жандармским корпусом и личной охраной руководят достаточно преданные Ему люди, военный министр — Его человек. А гвардия… дядюшка Владимир не слишком интересуется своими служебными делами и, кажется, не заметил, а скорее всего просто не обратил внимания, что все четыре батальона преображенцев сменили своих командиров. Даже не считая командования стрелков… Его же сынок, как доносят, больше увлечен новой пассией, чем отслеживанием ситуации в гвардейских частях. Ничего, если так будет продолжаться — он сам себя скомпрометирует» — Николай-Петр поймал сам себя на мысли, что настолько вжился в новый образ, что и мыслит по-иному, словами, которые ранее ему неизвестны были.

А все же год был трудный. Потруднее, пожалуй, чем выживание под властью Софьи. Все эти хитросплетения придворной политики, внешнеполитические проблемы, внутренняя ситуация…

«Нет, но все же его потомок точно не в своем уме — одновременно обострять положение на Дальнем Востоке и рваться на Балканы и в Проливы… Широко шагать замахнулся, как бы штаны не порвал. Вовремя Боже принял меры, иначе Россия могла оказаться, как та бабка из сказки этого замечательного поэта Пушкина, у разбитого корыта. Не зря ему теперь на разные авантюры приходится идти, вроде того дела с бурскими крейсерами-купцами. Когда полковник Максимов озвучил ему то предложение одного из добровольцев, он в первый момент даже хотел выгнать этого прожектера вон. Ибо это была не просто авантюра, а авантюра, не имеющая никаких прецедентов и на грани законности, если не за ее пределами… А потом он подумал, что хуже все равно не будет, разве что погибнет несколько добровольцев, знающих на что идут… и согласился. И даже добровольцы нашлись. Хорошие и храбрые, молодые мичмана и лейтенанты. Жалко будет, если не выживут. Зато если вернутся — готовые боевые командиры. Теперь же видно, что у англичан головной боли добавилось и средств для противодействия нам в Китае меньше осталось. Разве что японцам помогать. Но те без чьей-либо помощи и так воевать не полезут, так что пусть это будут англичане. По крайней мере французы, как наши союзники, к ним не присоединятся. Да и германцев можно будет нейтрализовать, они с англичанами последнее время тоже не в лучших отношениях, а с нами заигрывают в расчете от французов оторвать. А хорошо бы…»

— Государь, — прервал его размышления взволнованный Терентий.

— Что случилось? — раздраженно спросил Николай.

— Ваша супруга-с, с дочерьми прибыли-с…

«О Боже, еще и это!»…

Из газет:

« Тронная речь Эдуарда VII. Открытие сессии Английского парламента всюду ожидалось с большим интересом, так как в первой речи нового короля наивные оптимисты думали увидеть намек на то, что английская политика, осужденная решительно всем миром, кроме Португалии, пойдет по новому пути. И что новый король выскажет некоторое порицание той позорной войне, которую шайка спекулянтов, в союзе с бессовестными министрами, заставляет Англию вести в Южной Африке… Эти наивные надежды рассеялись при первых словах тронной речи нового короля Эдуарда VII, которые показали, что политика Англии при новом царствовании будет продолжением той же политики Родсов и Чемберленов… »

«Петербургскiя вѣдомости». 04.02.1901 г.

«МОСКВА, 22-го августа. Вчера в лесу, близ станции Обираловка Нижегородской железной дороги, собралась сходка из рабочих, руководимых агитаторами, из коих 5 человек арестовано. Сходка рассеяна.»

«Петербургскiя вѣдомости». 22.08.1901 г.

« 20 декабря ночью полиция задержала двух молодых людей, которые, гуляя от Страстной площади до булочной Филиппова, приставали к дамам с разными комплиментами. «Дон Жуанов» отправили в участок »

«Московскiя вѣдомости». 21.12.1901 г.

«Вчера, 26 декабря в 2 часа дня на Спасской-Садовой, против ворот дома № 315 Морозова, у тротуара произошел взрыв газов скопившихся в земле, как полагают, вследствие неисправности трубы газового освещения или, может быть, канализационной. Ближайшей причиной взрыва послужил костер, разложенный форейторами конно-железной дороги. Никаких несчастий с людьми не было»

«Московскiя вѣдомости». 27.12.1901 г.

[1] В.И. Ленин

[2]Начало подлинной записи из дневника Николая II за 1 января 1901 г

[3] Императорское Училище Правоведения, готовившее юристов

[4] Прозвище извозчиков. «Ваньками» называли извозчиков попроще, более дорогие, как правило имевшие дорогие подрессоренные экипажи, именовались «лихачами»

[5]Простонародное разговорное сокращение слов «Ваше Сиятельство», с которым положено было обращаться к князьям и графам. В данном случае — подхалимаж извозчика к богатому седоку.

[6]Станционная платформа, у которой останавливаются поезда

[7] Балерина, любовница Алексея Александровича, француженка по национальности

[8] Один из выдающихся представителей русских добровольцев движения, сражавшихся вместе с бурами — подполковник Евгений Яковлевич Максимов. Прибыв в Трансвааль как военный корреспондент, Максимов вступил в бурскую армию. Через некоторое время он становится во главе Голландского отряда. Боевые и командирские качества Максимова привели к тому, что он получил от буров звание фехтгенерала. Уехал в Россию после ранения