Анатолий Логинов - Первый Император. Спасти будущее!

[9] Студенческие волнения: 8 февраля 1899 года, во время годичного акта в Петербургском университете, студенты, недовольные ректором Сергеевичем за сделанное им строгое предупреждение о ненарушении уличного порядка, освистали его. После выхода студентов из университета произошло столкновение с полицией, во время которого толпа была рассеяна с применением нагаек. Студенты объявили забастовку, которая и перекинулась на все другие высшие учебные заведения столицы, а затем и по другим городам. Наказанием обычно служило исключение из ВУЗа, без права поступать вновь. Решив смягчить его, правительство с подачи Витте приняло указ об отправке этих студентов в армию. Что позволяло им отслужить два года и вновь обучаться в университете. Но эта мера вызвала еще большее недовольство студентов и возрастание беспорядков.

[10]Прозвище английской королевы Виктории, которое использовали Романовы — Грэнни. Умерла 22 января1901 г.

[11]Генерал-адмирал великий князь Алексей

[12]В нашей, текущей, реальности подобные маневры провели в 1902 г.

[13] В нашей реальности пулеметов не было. Кавалеристы атаковали позиции одной замаскированной батареи, имитировавшей стрельбу картечью. Что, впрочем, точно также закончилось бы в настоящем бою уничтожением атакующих

[14]Этот ультиматум был и в нашей реальности

[15] Подлинные слова А. Бальфура

[16] Русский посланник в Японии в то время. В отличие от великих держав и Испании, которые обменивались послами, остальные страны отправляли и принимали у себя дипломатических представителей в ранге посланников

Земля дрожит от гнева,

И темен океан,

Пути нам преградили

Мечи враждебных стран

Р. Киплинг

Дневник императора Николая II

27 декабря 1901 г.Четверг. Утро было ясное, когда я гулял.

Затем заволокло небо и пошел снег. Имел четыре доклада, последний И.Н. Дурново.[2]

Российская Империя, Санкт-Петербург, Тверская улица, декабрь 1901 г.

Гостиная выглядела празднично, украшенная поставленной к предстоящему Рождеству елкой, на которой успели даже развесить игрушки. Впрочем, ни елка, ни стоявшее в углу пианино никого из гостей не интересовали. Они словно зачарованные слушали одного из гостей, читающего опубликованный вчера Манифест Его Императорского Величества:

«Объявляем всем нашим верноподданным: … Сегодня настало время, следуя благим пожеланиям народов наших, дать правильный исход заметному стремлению общественных сил к служению престолу и отечеству, внести в народную жизнь оживляющее начало, предоставить правительству возможность пользоваться опытностью местных деятелей, ближе стоящих к народной жизни, нежели чиновники центральных управлений. Для сего решили МЫ призвать выборных людей от всей Земли Русской в помощь НАМ к постоянному участию в составлении законов, для процветания государства НАШЕГО потребных. В сих видах, сохраняя основной закон Империи о существе самодержавной власти в священной неприкосновенности, признали МЫ за благо преобразовать Государственный Совет в особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов. Решено также, что отныне Совет сей будет состоять из двух палат — Верховного Совета, назначаемого НАМИ и особой палаты выборных от лица народа Российского, называемой Советом Народа…

Перед созывом коей должно разработать положение о выборах в оную палату и положение о политических партиях, распространив силу сих законов на все пространство Империи и ее окраин.

Посему, повелели МЫ министру внутренних дел выработать и представить НАМ к утверждению положение об избирательном цензе и правила о приведении в действие положения о выборах в Совет Народов. С таким расчетом, чтобы члены от дозволенных отныне политических партий и от всех сословий губерний, краев и области Войска Донского, могли явиться в Думу не позднее ноября следующего, одна тысяча девятьсот второго года…»

— Дамы и господа, это же… победа народа, господа…, - взволнованно начал один из присутствующих.

— Победа? Реникса, а не победа, прошу прощения за мой тон, — перебил его Извеков. Сергей Маркович выглядел словно Брут, собирающийся вонзить кинжал Цезарю в грудь. — Манифест этот, являясь по внешности уступкой желаниям народным, на самом деле ничего не меняет. Монархия остается неограниченной ничем, о Конституции ни слова не сказано. И чему мы должны радоваться? Что выбранным нами гласным разрешат верноподданно утверждать придуманные клевретами государства законы? Нет и нет, дамы и господа! — Извеков вещал словно с трибуны в Римском Сенате, невольно даже приняв соответствующую позу. — Россия должна пробудить в себе подъем народного духа, а это возможно сделать только полною переменой всей внутренней политики. Русский народ должен быть призван к новой жизни утверждением среди него начал свободы и права. Неограниченная власть, составляющая источник всякого произвола, должна уступить место конституционному порядку, основанному на законе. Гражданская свобода должна быть закреплена и упрочена свободой политической. Рано или поздно, тем или другим путем это совершится, но это непременно будет, ибо это лежит на необходимости вещей. Сила событий неотразимо приведет к этому исходу. В этом состоит задача двадцатого столетия для России! — завершение его спича потонуло в криках одобрения и аплодисментах.

— То есть вы предлагаете бойкотировать выборы? — дождавшись, пока волна восторгов спадет, удивленно спросил один из гостей.

— Конечно нет, — тут же возразил Сергей Маркович. — Надо организовываться, сплачивать наши ряды и использовать предоставленную нам возможность для публичного высказывания наших взглядов! Так считает и профессор Милюков, с которым мне довелось беседовать вчера вечером. Он предложил, как только будет опубликовано окончательное решение министра внутренних дел, организовать партию, которую назвать «партией конституционных демократов» и начать предвыборную кампанию…

Британская империя, Лондон, Военное Министерство, январь 1902 г.

Статс-секретарь по военным делам Уильям Сент-Джон Бродрик посмотрел на фельдмаршала Робертса Кандагарского и, словно дождавшись его разрешения, открыл прения.

— Джентльмены, мы собрались здесь, чтобы рассмотреть необходимые изменения в наших планах с связи со сложившейся ситуацией на Дальнем Востоке. Кто будет делать доклад, сэр? — обратился он к фельдмаршалу.

— Полковник Вильсон, докладывайте, — лорд Робертс, как истинный «старый солдат» имперской закалки, не любил «размазывать кашу по стеклу».