Василий Панфилов - Отрочество 2 [СИ]

Дальше земля оказалась заметно мягче, да и стенки окопчика замечательно заглушали звуки, так что к утру, решительно выдохнувшись, стерев себе ладони чуть не до мяса и наломав спину, Пономарёнок выскоблил-выкопал таки полноценное укрытие. Полтора метра глубины, уступчик для стрельбы лёжа, и в дальнем конце – глубокая ямка – на случай, если приспичит.

Выползши из укрытия, Мишка старательно замаскировал его, накрыв сверху циновочками, закреплёнными на жердях, и закидал поверх землёй.

Вернувшись ползком на бурские позиции аккурат перед восходом, он долго пил, и всё никак не мог напиться. Припасённой с собой фляги решительно не хватило при такой работе, и подросток сделал пометку – брать с собой в лёжку много воды. Потому как оно хоть и без движения почти, но под солнышком, да в яменной духоте.

Отсыпался он едва ли не сутки, встав только пообедать вместе с коммандо.

– Кто умеет стрелять, тому не надо копать! – подмигнул Мишке бородатый Николас, наворачивая наваристую мясную похлёбку из подстреленной поутру антилопы. Вокруг загоготали, послышались незамысловатые шуточки, в основном непонятные, и как Пономарёнок подозревал – не велика потеря.

Густо пахло мясом, перцем, потными телами и табаком. И пыль, пыль, пыль… и вши. При всей своей симпатии к народу, пытающемуся жить по Завету, старовер считал, што временами они слишком… ветхозаветные. Вплоть до буквального принятия культуры диких семитских племён, кочевавших по пустыне со стадами коз и овец во времена достопамятные.

Мужчины поели, закурив трубки, и Хенни сноровисто собрала тарелки, обменявшись с мужем несколькими фразам на каком-то вовсе уж дремучем диалекте африкаанс. Другие женщины принесли большой медный кофейник, ещё клокочущий с огня, принявшись разливать уже сладкий кофе по подставляемым жестяным кружкам.

– Благодарю, – чуть запоздало опомнился подросток, закрестившись и забормотав молитву, и с трудом сдерживая зевоту. Спа-ать…

Вяло отхлёбывая кофе, он вслушивался в степенные разговоры, в которых причудливо переплелись боевые действия, болезни домашнего скота и большая политика, густо усеянные цитатами из Библии. Своебычно…

Зевнув ещё раз, он потыкал тонкой палочкой свернувшуюся клубком мясистую многоножку, чуть не в полторы ладони длинной, залпом допил оставшийся в кружке кофе, и встал.

– Будить… – он зевнул широко, выворачивая челюсти, – только при атаке англичан!

Под утро, выспавшись и позавтракав, Мишка прихватил несколько сухарей, воду и одеяло, и отправился на позицию. Полз с колотящимся сердцем, опасаясь наткнуться как на патруль британцев, так и на подготовленную засаду.

Подобные сооружения, они как раз в стиле англичан, и даже сама оборона Мафекинга опирается на цепочку фортов с бомбоубежищами, связанными меж собой переходами, часто закрытыми. Буры, они такими хитростями пренебрегают, а по мнению подростка – ленятся. Вся их война, это череда охотницких уловок, перестраиваемых под человека.

Раздвинув циновки, он скользнул в убежище, и выдохнул. Колотящееся бешено сердце никак не думало униматься, но потихонечкууспокоилось. Сделав ещё одну щель посредине, для сквозного воздуха, и выкинув сквозь неё пару многоножек, Мишка расстелил одеяло, и прилёг, оценивая свою позицию в свете восходящего солнца.

Щель для стрельбы широкая, охватывает довольно большой сектор, но низенькая, едва ли в ладонь. У самой щели растёт бурьян, никак не мешающий стрелку, но по идее, мешающий разглядеть его со стороны. Ну и конечно – укрытие вырыто на небольшом, но возвышении, так што обзор пусть и не самый лучший, но вполне себе годящий.

Мишка залёг так, што даже и само дуло винтовки оставалось в окопе, и канешно – лежало на смоченной тряпке. Лежать так оказалось скушно, а ещё – душно. Оставленная щель, даже и вместе с дополнительной, свежего воздуха почти не давали, и он быстро пропотел от вязкой духоты, дыша чаще обычного.

Ага… на британских позициях шевеление… Пономарёнок приник к прицелу, но опомнившись, взялся сперва за бинокль.

– А… – бормотнул он, – мальчишки-вестовые.

Мобилизованные полковником Баден-Пауэллом, они изрядно бестолковы и совершенно по молодости бесстрашны. Впрочем, буры, даже имея возможность подстрелить их, чаще всего не делали этого, не считая подходящей «дичью» и настоящими противниками. Так что вся эта мальчишеская бравада по большей части попусту.

Вялая перестрелка сменялась изредка ожесточённой, потом забахали орудия, обрушивая на город снаряды, а Мишка ждал. Подстрелить абы кого он не хотел, потому как… ну а зачем?!

Захотел бы, так и вместе с коммнадо на позициях… пусть больше пришлось бы потратить патронов, чем этим степнякам, но…

Мысли по жаре и духоте вялые, и подросток сам себя запутал аргументами.

Ближе к полудню появился кто-то из старших офицеров Мафекинга, сопровождаемый свитой. Находясь в полной недосягаемости для буров, он принялся то ли инспектировать што-то, разглядывая заодно бурские позиции, то ли просто приободрять бойцов своей персоной на почти передовой.

С бурских позиций началась стрельба – несмотря на все разговоры «один выстрел – один англичанин», азартного народа среди африканеров хватает. А такая «добыча», как один из старших офицеров, стоит куда как больше нескольких патронов!

Среди резких щелчков современных винтовок, доносились иногда гулкие хлопки стародавних голландских «Роёров», которые таскали с собой как самые упёртые, отрицающие любые новинки, так и отборные стрелки, делающие ставку на чудовищный калибр и длину ствола. Азарт!

«– Вот оно, – забухало в голове Мишки, – вот…»

Плеснув из баклаги перед дулом винтовки, он несколько раз вдохнул глубоко и приник щекой к прикладу, слившись воедино со своим «Маузером». Пла-авно на спусковой крючок…

Упал один из свитских, а старший офицер – считая, по-видимому, его смерть случайной удачей буров, выпрямился и встал в картинную позицию, бравируя свой храбростью.

Выстрел…

Офицер, всплеснув руками, упал, и Мишка готов был поклясться, што видел кровавые брызги, разлетавшиеся от головы! Вокруг упавшего забегали, и подросток торопливо выстрелил ещё несколько раз, передёргивая затвор. Одного точно успел, а насчёт второго сомнения брали.

Стрельба началась самая ожесточённая, и несколько минут спустя вспотевший от страха Пономарёнок, увидел атаку от британских позиций. Несколько офицеров с саблями в руках повели солдат, и он явстенно услышал крики атакующих, и кажется даже – раззявленные в криках рты.

Атакующие пробежали чуть в стороне, и Мишка явственно ощутил сотрясающуюся под их ногами землю, вжавшись в дно окопа и молясь. Быстро опомнившись и злясь на себя, он заставил непослушное, ватное тело снова лечь на уступчик, перезарядить винтовку, и ждать…