Александр Уточкин - Провинциальный вояж

Мы переглянулись. Идея показалась не лишенной смысла. Оставшись одни, мы заперлись в душевой и вышли в свет лишь часа через полтора.

В стоимость билета входил вполне сносный ужин, сервированный в общей кают-компании; помимо прочего, на корабле была и развлекательная программа, в том числе, компактный, но приятный и слаженный джаз-бенд.

— С такими раздутыми расходами долго они не протянут, — поделился наблюдениями с Жанной, окидывая взором полупустой салон. — А жаль. Мне нравится паромная романтика.

Поскольку переживания и возлияния прошлой ночи все еще будоражили измученный организм, я быстро стал клевать носом и проситься на горшок и в люльку. Жанна не возражала.

Соседка вернулась далеко за полночь, долго и шумно укладывалась, причитая и роняя предметы гардероба.

— Ой, девочки, встретила Людку и Томку с Николаева, разом починали бизнес ще в девяностых, вспомнили молодость, слово за слово — вот пляшечку и приговорили, а потим ще одну.

Судя по запаху, опыту и комплекции челночницы, пляшечек на компанию пришлось ну никак не меньше трех. Но докапываться до истины мы не стали.

Через каких-то пятнадцать минут матрона огласила каюту зычным храпом. Поворочавшись с полчаса, погрузился в объятия Морфея и главный герой повествования.

***

Квинтэссенцией нового дня путешествия стал заход нашего героического судна в Босфор.

Стены и здания великого и неприступного города, мосты через пролив, дворцы и минареты в теплых бархатных лучах заходящего солнца — мы как будто попали в восточную сказку с визирями, евнухами, прекрасными наложницами и принцем-инкогнито в бедняцкой одежде.

Пассажиры парома высыпали на верхнюю палубу, и даже видавшие виды челночницы, не в первый раз путешествующие этим маршрутом, цокая языками, завороженно всматривались в проплывающие мимо сногсшибательные виды Царьграда-Константинополя.

Ближе к семи вечера мы пришвартовались в районе Каракой, недалеко от Галатского моста.

Пограничный контроль в Стамбульском порту затянулся, хотя, казалось бы, визовый режим был довольно простецким.

Замешкавшись в каюте, оказались в самом хвосте пестрой очереди, преимущественно состоявшей из торговок и русских жен, перемещавших по морю немалое приданное.

Турки относились к работе ответственно и оживленно беседовали с каждой из путешественниц, то и дело заставляя показать содержимое чемоданов, выложить на стол наличные деньги, драгоценности и прочее.

Показалось, что истинной целью сей процедуры было именно живое общение и обмен шутками, улюлюканьем и любезностями на межнациональном уровне. Возможно, кто-то из молодцов погранслужбы подыскивал таким образом новую супругу.

Глядя на лютующих турок, мы стали судорожно искать по карманам наличность и придумывать легенды об утерянном обратном билете, но, когда подошла наша очередь, жгучий набриолиненный Озгур, быстро оценив лукавым взглядом наш дуэт, пропустил вояжеров буквально за пару минут.

Мы вывалились с чемоданами на стамбульскую набережную. Уже стемнело, но воздух был по-прежнему теплым и тягучим.

Я бывал в Стамбуле несколько раз по долгу предыдущей службы. Через год после IPO наше богоспасаемое PLC решило помериться силами с самим Мартином Сорреллом из WPP, и после долгих переговоров с основателями мы приобрели местное рекламное агентство за несколько полновесных миллионов долларов.

Поглощение в итоге оказалась не самой выгодной сделкой, глава холдинга, тот самый экспат-визионер, в клочья рассорился с бывшими владельцами — турками, посчитавшими себя обманутыми, в том числе, негативной динамикой акций холдинга, которые им впарили в качестве основной оплаты за мажоритарный пакет.

В результате, опять же после изнурительных переговоров и чуть ли ни судебной войны и личных угроз (драться с янычарами на их территории оказалось бесперспективным занятием), туркам разрешили выкупить обратно свою долю, но едва ли не вдвое дешевле номинальной стоимости первичной сделки.

Вернемся, однако, в Стамбул. Время было позднее и положение усталых путников становилось не завидным. Мы двинули по направлению к площади Таксим, справедливо полагая, что сможем найти в самом бойком и центровом месте города кров и ночлег.

В первых двух ночлежках нас и слушать не стали, в третьей же — залупили баснословную цену, долларов 300 за номер. В четвертом, довольно неприглядном и потрепанном жизнью отельчике мы почти договорились и с радостью начали заполнять необходимую документацию, но тут же выяснилось, что предлагаемая цена в 90 лир взымается за каждого постояльца.

Сплюнув и грязно выругавшись в сторону ресепшениста Мехмета, Жанна выскочила на улицу, чуть не разбив крутящуюся стеклянную дверь, я же в растерянности простоял еще секунд тридцать в холле, посыпая голову пеплом и не веря, что придется начинать поиски снова.

— Так, дорогой, меняем тактику, а то с твоими талантами переговорщика — на улице останемся ночевать, — Жанна взяла инициативу в свои руки.

Мы свернули в переулок от оживленной пешеходной магистрали и побрели под горку, в сторону моря.

На входе в очередное трехзвездочное заведение Жанна остановила меня в попытке зайти внутрь:

— Стой здесь, кукушонок. А лучше сдрысни метров на двадцать. — И скрылась за дверью отеля.

Минут через пятнадцать, когда я уже стал переживать и досадовать, что остался один в чужеземном краю, подруга, сияя победной улыбкой, явилась наружу:

— Учись, студент. Улучшенный стандартный номер с видом на море, всего за 110 лир в сутки, еще и с завтраком.

Я не верил своему счастью. Мы зашли в отель; при моем появлении молоденький турецкий мальчик на стойке регистрации очевидно расстроился и с укоризной посмотрел на спутницу, но было поздно.

Та расплылась в очаровательной улыбке и отправила юноше воздушные поцелуи, одновременно подпинывая меня, как нерадивое дитятко.

— Thank you very much. You are my hero! [12] Спасибо тебе большое. Ты мой герой! (англ.)

— В принципе, можно и бесплатно было разместиться, но не стала жестить. Малыш Эркен совсем потерял голову; перед цыганскими чарами никто не устоит, — бахвалилась чертовка.

Я, чувствуя беспомощность в трудной ситуации, слегка приуныл и недовольно буркнул в ответ, что, дескать, не всем так повезло с природными данными и умением обольщать южные народности.

— Вы ревнуете, корнет? — Жанна обняла и прильнула всем телом. — Полноте, сегодня ночью волоокая Зизи поет и танцует только для вас, мой белокурый ангел.

***

Номер, располагавшийся на последнем пятом этаже гостиницы, был небольшим, но весьма чистым и свежим. Но все это меркло в сравнении с доставшимся практически даром умопомрачительным видом на мерцающие огнями Босфор, набережные и стадион Бешикташ.