Александр Уточкин - Провинциальный вояж

— За этот си вью весь вареный язык мира, — пробормотал я. Парализованная на мгновенье Жанна пребывала в не меньшем восхищении.

Мы наспех разобрали пожитки, сходили поочередно в душ, переодевшись в хозяйские банные халаты. Жанна, продолжая испытывать терпение кавалера, сбегала вниз и разжилась сносными сендвичами — к ночи мы дико проголодались. Из мини-бара была извлечена полубутылка шардонне.

Я включил ноутбук и поставил скачанный на жесткий диск легкий музон, специально приготовленный для особых случаев. Что-то вроде Groove Armada или Telepopmusik.

— Ваше здоровье, мадмуазель, — поднял тост я. — Спасибо тебе за незабываемый вояж и сегодняшний вечер. Salute.

— Авек плезир, мон шер, — ответила возлюбленная, и мы не сговариваясь потянулись в объятья друг друга, после чего, путаясь в махровых одеяниях, переместились в партер.

Секс был ярким, чувственным и долгим.

Я раскрепостился, позабыв обо всех невзгодах и злоключениях, усталости и неопределенности завтрашнего дня.

— Святые сосиски, пусть вся моя оставшаяся жизнь пройдет во мраке и забвении,

— Ты же не обманешь меня, правда?

***

На следующий день мы проснулись поздно, пропустив завтрак. Не спеша собравшись, отправились бродить по солнечному городу.

Перешли через мост и оказались в районе Султанахмет, спустились на дно Цистерны.

Нагулявшись и поужинав в рыбном ресторане на набережной, мы расслабленно проводили вечер в отеле.

Жанна говорила по телефону с матерью: обсуждали дела у сыновей в деревне, у одного из которых отекло ухо, а второго покусали осы. Девушка сильно переживала за отпрысков.

Я попытался утешить, но, видимо, не слишком удачно.

— Соскучилась сильно, — голос Жанны слегка дрожал. — Они клевые, но абсолютно разные по характеру.

— Ты их полюбишь, а они тебя. Познакомитесь по приезду. — Это звучало как полуприказ и полувопрос. — Обещаешь?

Я немного смутился, но всеми силами старался не проколоться и натужно выдавил из себя утвердительный ответ.

— Милый, давай серьезно поговорим, — Жанна перешла в наступление. — Давай ты не поедешь в Москву, отправимся завтра на пароме обратно в Одессу, я взяла отпуск заслуженный на две недели, можем на дачу, в деревню ко мне закатиться, там речка, свежий воздух, яблок и груш завались. Мама тебе привет передавала, давно хочет познакомиться. Она у меня боевая и такая же красавица и спортсменка, как в молодости.

— А хочешь полетим на Лазурку, Ницца, Канны, Монте-Карло. Устроим шик-променад. У меня есть деньги, небольшие, но все-таки…

— Весь мир открыт перед влюбленными!

Я заламывал руки, не зная, как выпутаться:

— Прости, пожалуйста, я очень хочу остаться и продолжить вояж с тобой. Последние дни были лучшими в моей никчемной жизни, но мне правда нужно быть завтра в Москве. Я обещал близкому другу.

Жанна переменилась в лице:

— Эх, Саша, Саша. Ты такая же конченая сука, как и все остальные.

Больше этим вечером мы не общались. Заснули по разные стороны кровати, хотя мне всеми фибрами измученной души хотелось обнять и поцеловать милого друга, пообещать и исполнить все, чего бы она не просила.

На следующее утро я тихо собрался и выехал в аэропорт Ататюрк. Жанна делала вид, что спит, но я слышал и чувствовал, как дрожат ее губы и как сползает по щеке предательская слеза.

В пять вечера того же дня я открыл ключом массивную дверь квартиры на Божедомке, швырнул в угол вещи, со всего размаху вмазал кулаком в стену и закричал исступленно и неистово.

***

Бывшая заглянула на Божедомку под предлогом наведения красоты на порядком заросшей головушке главного героя. Встреча была оговорена и назначена еще до одесско-стамбульского вояжа, но по понятным причинам держалась в тайне от общественности.

Мы по-приятельски обнялись, как будто и не было тысячи отравленных стрел, выпущенных в друг-дружку перед разлукой.

Экс выглядела жизнерадостной, свежей, загорелой и отдохнувшей. Последние пару месяцев она провела за пределами столицы — в частном доме родителей в Воронежской губернии, а затем на його-буддистском слете в крымской степи.

— Подстригу коротко, кто знает, когда снова встретимся, — ухмыльнулась она. — Мода меняется, патлы уже ни к чему.

Я покорно согласился.

Стрижка началась. Пряди посыпались на паркет.

Мне, наверное, казалось, но во время помывки, сушки и последующей стрижки мастер не упускал возможности прикоснуться к клиенту, как бы случайно, но вместе с тем нарочито.

Прикосновения отзывались нежностью в усталом сердце персонажа, будили воспоминания и образы из недалекого прошлого.

Первая встреча и знакомство в ночном клубе Китайский летчик, день рождения подружки, танцы и алкоголь, шесть часов утра и я, стремительно выбегающий из подвала на предрассветную улицу, и она, уже усевшаяся в пыхтящий таксомотор, который все же тормозит, чтобы выдать влюбленному листок с заветным номером.

Поездка в осенний Питер, поиски ночлега в закоулках дома-колодца на Литейном, кишащий крысами контейнер для отходов, убитый вусмерть подъезд и уютный хостел на четвертом этаже, полностью в распоряжении любовников. Завтраки на Невском, прогнившие крыши с верхотуры Исакиевского, кораблик и развод мостов, ночной поезд и совокупление на нижней плацкартной полке.

Августовский знойный Коктебель, душная комната три на три у столетней татарской старухи, скрипящая раскладушка, таки не выдержавшая напора, нудистский пляж и прогулка по Голицынской тропе в Новом свете, со спуском и купанием нагишом в уединенных бухтах и скалах. Барабулька и паленое вино Черный доктор белого камня, ночная диарея и поиски дежурной аптеки в пять утра…

Светлые волосы продолжали падать на пол. Подобно Самсону, терявшему в таких случаях молодецкую удаль, глаза, нос и губы предательски отказались подчиняться хозяину. Я сначала зашмыгал и захлюпал, а вскоре и полноценно зарыдал.

Экс была довольна произведенным эффектом, но виду не подавала.

После получасовой паузы, вызванной эмоциональным выплеском, она снова принялась за дело и к десяти вечера стрижка была завершена.

— Ну как, нравится? — Из зеркала смотрел молодцеватый выпускник высших курсов Вермахта оберштурмфюрер Оскар фон Клаузевиц.

— Пока не привык, но прикольно, здорово. Спасибо тебе!

— Можно еще осветлить и покрасить в белый, будет стильно! — Предложила стилист по волосам.

— Боюсь, в украинских степях в этом случае мне точно кранты, — усмехнулся я. — Но, когда уволюсь, обязательно покрасим, обещаю.

— А когда уволишься? — Вопрос был задан со всей комсомольской прямотой и даже злобой пополам с тоской и надеждой.

Я промычал в ответ что-то невразумительное.