Комбат Найтов - Возвращение домой: Крымский тустеп. Возвращение домой. Крымский ликбез [сборник litres]

– Есть! – ответил Дмитрий. – Разрешите выехать на место и оценить возможности?

Арсений Григорьевич, ожидавший возражений и попытки отстоять иное мнение, только недовольно пробурчал:

– Что ты за человек? Тебя хрен поймешь! Только что доказывал мне совершенно обратное! Иди!

Задача стояла сложная: день! Подходы с моря прикрывает именно эта батарея. Дорог туда нет. Любое судно будет ею потоплено. Батарея новенькая, недавно вошла полностью в строй. Но! Не зря на северах так часто в названиях встречается слово «наволок»! Дмитрий погрузил на LST «Капитан Юневич» шесть LCM-8 и пять СУ-152.

Шестая десантная баржа была загружена балансом. Пошли в Мотку и высадились в Кутовой губе. Зацепили баржи тросами и перетащили их по бревнам в Большую Волоковую губу. Эта часть губы с Романова не просматривается. Там столкнули на воду баржи, загрузили тяжелеными «сушками» и, прикрываясь берегом, перешли в Белый Наволок. Там выгрузились по очереди, баржонки сбегали еще раз за дополнительным боезапасом и высадили сюда третью роту. Проскочив по-над берегом, поднялись на гряду и оказались в мертвой зоне немецких 15 cm SK C/28. Наблюдатели удобно расположились на соседнем Крикуне. Первые же бетонобойные снаряды повредили дальномерный пост. Выбегающих к орудиям немцев «обрадовали» градом 120-мм мин. Через несколько залпов Колчев с Крикуна дал «дробь».

– Немцы куда-то организованно побежали! Разрешите высадиться?

На подход LCM к Крикуну немцы никак не отреагировали, отделение 2-й роты, во главе с командиром роты младшим лейтенантом Леоновым, пересело на катер и двинулось к мысу. У остальных нервы были напряжены до предела. Если что, это – смертники. Ход у катера маленький: всего 12 узлов. Разведчики высадились у «Трех камней» – небольшого мыса на восточном берегу. Чуть выше – огневая точка, которая молчала. Тринадцать человек двинулось наверх к входу на КП батареи. В этот момент отовсюду полыхнуло огнем: немцы рассыпали по коридорам много пороха из картузов и оставили какой-то механизм замедления, который поджег его. С западной стороны у них дорога, внизу что-то вроде причала. Прямо под батареей, там же, внутри Петсамовуоно, какое-то строительство. В Маттивуоно – концлагерь, около пятисот человек наших военнопленных. Немцы с мыса ушли, три орудия выведено из строя, поврежден дальномерный пост, снаряды не сдетонировали.

Дмитрий доложился комфлота:

– Батарею взяли, потерь нет, расход снарядов – шестьдесят две штуки. Шестидюймовых, к МЛ-20.

– А как ты туда такие дурищи доставил?

– Сами приехали, товарищ адмирал!

– У тебя что, десантные корабли в Волоковой?

– Шесть ЛЦМ.

– И ты молчал!

– Так они сегодня сюда пришли.

– Как?

– Волоком, через Средний. «Сушками» протащили, а потом они СУ-152 доставили в Белый Волок.

– Так-так-так! А пройти к Крестовому возможность есть?

– Нет, надо на Средний возвращаться, пока погода держится.

– Ты там посмотри, что с Нурменсаари можно сделать!

– К нему пока даже не подойти.

– Ладно, снимай самоходки, но перебрось на Романов батальон 254-й со Среднего.

– Понял!

Три машины успели отправить, две – так и остались на гребне и включились в контрбатарейную войнушку, перестреливаясь с батареей на Нурменсаари. Немцы добили последнюю пушку на Романове, как только она зашевелилась и начала пристрелку. Пожар вывел из строя всю автоматику. Дальномер поврежден, толку от орудия никакого не было, прицел немцы уволокли с собой. Через два дня части фронта вошли в Печенгу, из Линахамари вышло несколько кораблей и судов, которые на выходе были обстреляны нашими батареями с Рыбачьего, Среднего и парой СУ-152. В ответ немцы открыли ураганный огонь с Нурменсаари, прикрыли выход каравана, утопили мы только небольшой пароходик. Один из кораблей подошел к батарее, на него высадились люди, и немцы ушли. Все орудия на Крестовом, в Линахамари и на Нурменсаари они подорвали. Освобождено много пленных в Линахамари, которые строили новую башенную батарею. На Нуменсаари тоже большой концлагерь, сделаны дороги, много щебня из-под выработки. В скале долбили многоярусную береговую батарею под 280-мм башенные орудия.

А в Озерце начали погрузку две бригады морской пехоты на суда и корабли. Предстоял десант в Киркенес. Непосредственно перед десантом, первая рота переоделась в немецкую форму, села в захваченные у немцев трофейные «Бюсинги» и «Ганомаги», погрузилась на трофейные и свои десантные корабли, и ушла в дальний рейд в Ярфьорд. Дальний, конечно, несколько условно, напрямую всего двадцать три мили, но это уже территория Норвегии. Официально, с 1826 года. Когда проходили мимо устья реки Ворьема, Дмитрий показал бойцам роты мыс, на котором стоит пограничный столб с надписью, что все, что восточнее, это Россия. И дата выбита. Еще императором Николаем Первым, Палкин который, утверждена. Часть этой территории двадцать два года была оккупирована Финляндией по Тартускому договору. И они идут ее освобождать. Часть уже освобождена. Но спустили военно-морской флаг, подняли немецкий и вошли в Ярфьорд. Тральцы пару раз пробежались перед входом. Несколько раз немцы запрашивали с берегов что-то семафором, отвечали открытым текстом, что идут из Линахамари, куда вошли русские. Одиннадцать миль тащились вдоль высоких берегов, с которых в любой момент могли ударить немцы. Высадились в деревушке Ярфьордботн. Дмитрий отдал бумагу фельджандарму и долго рассказывал ему, с каким трудом роте удалось вырваться из Линахамари. Жандарм кивал головой до тех пор, пока его людей полностью не окружили спешившиеся разведчики. Затем всех взяли в ножи. Выскочили на дорогу, слегка растянулись и пошли в сторону Киркинеса. Рота танков замаскировалась у Ярфьордботн в пяти километрах от моста. У моста через Пасвик остановили жандармы, проверили документы и дали разрешение трогаться. В момент пересечения предмостья предпоследней машиной, у той заглох мотор. Водитель выскочил, начал что-то крутить в моторе. Первые машины пересекли мост, и… Началась атака. Несколько базук ударили по дотам у предмостья, загорелись обе «тройки» с одной стороны и длинноствольная «четверка» с другой.

Мост был захвачен, а танковая рота, сбрасывая с дороги грузовики с немцами, давя всех и вся на шоссе, прорвалась к мосту. Заняли оборону и держали ее сутки. Десант высадился с боем в порту Киркенес и взял город, выдвинулся к мосту и оказал помощь роте в удержании его.

Вместе дождались подхода 10-й гвардейской дивизии.

Но Дима оказался в госпитале – словил осколок мины в конце второго дня боев.