Дмитрий Манасыпов - Мой 88-ой: назад в…

На улице стало чуть душно, лето, как-никак. Ветер гонял остатки тополиного пуха, обычно собиравшегося почти снежными сугробами. Город строили в пятидесятых, сразу, как приступили к широкой разработке Мухановского нефтяного месторождения. Он и появился-то тут только из-за нефти, обнаруженной сразу после войны геологоразведкой. Поселок городского типа, начавший расти от станции магистрали, соединявшей европейскую часть страны с азиатской.

Через остатки той поры шел утром, ещё в своём времени. Через последние «финские» домики, где половина обросла кирпичом, вторыми этажами и виниловым сайдингом. Мимо бывшего городского клуба, ставшего году в девяностом церковью, превратившейся в целый храм. Оставив за спиной натуральную нефтяную вышку, поставленную как памятник на крохотной городской площади пятидесятых, окруженную двухэтажными домиками.

Шел и слушал в наушниках Толика, удивительно атмосферно ложащегося на эти поездки домой. Выключил ретроградный плейер незадолго перед чертовой молнией, сотворившей все вот это вокруг меня. Последняя песня, прослушанная на рипите, удивительно ложилась на это вот все…

– Но я, я остаюсь…

Я и остался, если вдуматься. В месте с адмиралами без флотов и всем остальным, готовящимся кануть в никуда через три года.

Закурить все же пришлось, пусть и у самого входа в кафе, на совсем пустой желудок, но никак иначе не получилось. Мелочи, как известно, таят в себя дьявола. Мелочь, сидевшая через дорогу, напротив меня, мелочью называть не хотелось. Да и дьявола дьяволом – тоже. Свое собственное прошлое, какое бы то не было, вовсе не собственник АО «Курорты-круги, чем дальше и глубже, тем интереснее». Прошлое…

Прошлое легко меряется многими вещами, отмечающими отрезки времени как маркеры. Можно забыть когда-то вроде очень важную вещь, вроде вопросов на экзаменах по литературе, день рождения своей самой-первой-настоящей любви, номер личного стрелкового оружия или скомороха-звезду, так популярного еще недавно, вместе со строчками его псевдо-хита. Яркие точки, отмерявшие постоянно убегающие годы никуда не денутся, врезаясь в подкорку не хуже рубцов от картечи гравия на морде грузовика-дальнобоя, стабильно получающую новую порцию из-под колес коллеги в каждом рейсе.

Дефицит и талоны на колбасу с водкой в позднем СССР.

Ножки Буша из стратегических запасов США и первую половину девяностых.

Какого цвета платье было на Монике Левински… Хотя это не выветрится.

Сериал «Интерны» и лично доктора Быкова в конце стабильности нулевых.

«Я Вера из «Санлайта» и типа реклама о закрытии половины их сраных лавок… уже не сейчас.

– Почем Мальборо?

– Пятьдесят копеек.

– А чо дорого?

– Щас милицию позову, паскудник, дорого ему, тебе сколько лет то?!

Дальше было, чаще всего, много разного, не особо интересного и крикливого. Да и на фига «Мальборо», когда проще купить несколько сигарет ЛМ или Бонда? А если еще и семечек стакан, то бабка типа давала скидку.

Бабки и сигареты поштучно в, уже в Самаре, еще существовали где-то в середине нулевых, сидя, само собой, в районе рынков и больших остановок. Закат их эры с карьерой пришелся на две тысячи третий-четвертый, одновременно с массовыми мобильниками, картами Сбербанка и семечками в пакетах, неожиданно вытеснивших бабок просто отовсюду. Вряд ли мобильные и стандарт ДжиЭсЭм помог как-то убить их торговлю, но факт, все это шло параллельно.

Но в девяностых бабки с их ведрами, ровесниками Брежнева с Андроповым, полными семечек, картонными перевернутыми ящиками и раскрытыми пачками трех дешевых, двух дорогих и одной «для девочек» марок табака были хозяйками кусков районов и содержимого карманов подростков, не желающих воровать-отбиватьливер-сниматьшапки и все равно любящих курить.

Пользовался их услугами, покупая сигареты поштучно? Да, пусть и не особо часто. Как сейчас помню, в двухтысячном, желая бросить курить, не покупал пачками. А вот идя на работу, в офисный центр, где куковал ночами на должности охранника, покупал. Сигарет пять и старался растянуть на ночь. Где-то через две недели плюнул на эту глупость и решил начать курить опять, раз уж не получается, то хотя бы спокойно и без нервов.

Про бабок иногда пускали трэшовые жутковатые слухи. Кто и зачем это делал – так и осталось непонятным, но все они копировали друг друга как из-под копирки и становилось ясно, что дело нечисто.

Бабок пытались обвинить в торговле анашой от цыган. Если бы бабульки вместе с сигаретами поштучно и семечками торговали «Аленкой», вопросов точно стало бы больше.

Бабкам впаивали продажу поддельного табака, хотя у них просто порой бывал табак с Казахстана, без акциза и, само собой, дешевле.

Бабки, согласно тайно передаваемых секретных данных, пожарив три огромные сковороды семечек, засыпали оные в ведро и потом пихали туда ноги. Профилактика артрита, хули.

А они, не самые лучшие, не самые добрые, не самые честные гражданки умершей страны, в своей реинкарнации не ставшей лебедем из гадкого утенка, просто хотели заработать. Просто хотели иметь в кармане сколько-то денежек, хоть рублей, хоть тугриков, да даже шекелей, будь они в ходу, и все. Смекалка и деловая хватка от природы, знание человеческой природы и терпение со спокойствием стали залогом их крохотного успеха в нелегком деле развития малого бизнеса посреди дикого капитализма новой России.

Эти мелкие табачные маклеры легко ловили моду и поветрия с настроениями, увеличивая выбор, ассортимент и остальное согласно потребностей. «Кэптен Блэк» и «Собрание» многие если пробовали, то только благодаря им. Уверен, войди сейчас в моду курить сигары и доживи они до наших благословенно-стабильных дней Путина, на разложенных типа-прилавках само по себе, как грибы после дождя или мыши в соломе Средневековья, появились бы гаванские «Коибы». К гадалке не ходи, так бы оно и случилось.

Бабки закончились одновременно с отмороженными временами, когда на неуплату налогов закрывали глаза, а сигареты курили почти все. Они не дожили до законов о запрете курения и слава Богу. Иначе погорел бы их бизнес, пролетел, как фанера над Парижем.

А тут… А тут они сидели, правда, без сигарет, но с семечками. И уже готово-свернутыми кульками под рукой. М-да…

Желудок возмутился накатившей волной ожившей ностальгии, густо смешавшейся с никотином и голодом. Возмутился, заставив плюнуть на все и пойти внутрь кафе, где бывал то в детстве один раз. Ну, что у нас тут?

«Тут» оказалось таким, что чуть не до слез. И не стоит думать, что от переполнивших добрых чувств. Кое-что оказалось таким же, как и помнилось, таким же, от чего часто открещивались любители сетевых срачей насчет СССР.