Сергей Ежов - Пушинка в урагане

— Одно из направлений к концу года заработает первый миллион чистой прибыли.

— Это радует. И что оно производит?

— Женские гигиенические прокладки.

Император и цесаревич переглянулись и недоумённо засмеялись.

— Напрасно смеётесь, государи мои! Во-первых, pecunia non olet 2 2 Pecunia non olet (деньги не пахнут) – так римский император Веспасиан ответил сыну, когда тот возмутился введением платы за пользование общественным туалетом. . Деньги не пахнут. Во-вторых, поинтересуйтесь у своих жен, удобны ли эти приспособления, и согласны ли они отказаться от оных, и вы узнаете кое-что новое для себя.

— Неужели эти штучки имеют спрос, — несколько смущенно спросил царь.

— Ещё как имеют! В Петербурге, как мне доложили, ежедневно продаётся до ста сорока коробок прокладок выделки Тихвинской фабрики Сытина. Кроме того, господин Сытин уже открыл две фабрики в Германии, одну в Австро-Венгрии, одну в Англии и пять во Франции, и все они работают на полную мощность. Кстати, машины, которые выделывают прокладки, изготовлены нами же.

— Позвольте, Пётр Николаевич, открытие новых фабрик требует расходов?

— Совершенно справедливо, государь. Потому я сразу и сказал о чистой прибыли: расходы уже покрыты.

— Но прилично ли великому князю заниматься таким делом?

— Именно поэтому им занимается господин Сытин.

— Разумно.

Мы ещё немного поговорили, и я отправился домой.

Дома меня ждали очередные три стопки приглашений: первая, самая большая от людей, которых можно проигнорировать, вторая поменьше, от тех, кто важен и бывает нужен, и наконец, самая маленькая – от тех, чьи приглашения игнорировать нельзя. В последней стопочке было всего два приглашения: от графа Николая Павловича Игнатьева, министра внутренних дел, а второе от испанского посланника маркиза де Кампосаградо. Впрочем, посланник любезно предлагал выбор: либо я посещу его, в удобное для меня время, на Малой Морской, дом восемь, либо он сам прибудет ко мне, опять же, когда мне это будет удобно.

Граф Игнатьев приглашал меня для «доверительной беседы», но в свой служебный кабинет, значит разговор будет серьёзным. Ну что же, прогуляюсь, узнаю, чего хочет от меня этот непростой человек.

Прогуляюсь… А вот гулять людям моего положения нельзя. Можно ехать в коляске или верхом, иначе тебя никто не поймёт – ни аристократия, ни простонародье: такие уж нынче времена.

С утра посылаю человека предупредить министра о визите, спустя час даю распоряжение закладывать коляску, а сам переодеваюсь для визита, что тоже непросто. Должен отметить, что нынешняя одежда довольно неудобна по сравнению с тем, что я носил в будущем, впрочем, это дело вкуса.

Министр принял меня без малейшей задержки и даже встал, приветствуя меня.

— Добро пожаловать, Пётр Николаевич, благополучно ли добрались?

— Вполне.

Поболтали о всяких пустяках, прежде чем приступить к серьёзному разговору, а я разглядывал своего визави. Высокий, плотный, наверняка физически чрезвычайно сильный мужчина. Взгляд внимательный, несколько исподлобья, в глазах постоянно сверкает искорка юмора. Очевидно министр очень умён. Огромный лоб визуально увеличивается лысиной, а по бокам и сзади довольно длинные прямые волосы, помеченные сединой: граф много служил, причём в очень непростых местах. Нос большой, чуточку обвислый. Кончики усов стрелками смотрят в стороны. Интересный человек. Надо будет впоследствии с ним пообщаться.

— Я хотел с вами обстоятельно поговорить, Пётр Николаевич, — перешел к серьёзному разговору министр, — и прошу не встречать мои слова в штыки.

— Внимательно вас слушаю, Николай Павлович.

— С недавних пор вы стали чрезвычайно активны, причём не в тех сферах, где обычно проявляют себя юноши знатных родов.

— Это плохо?

— Это не плохо и не хорошо. Это необычно. Но должен отметить, что ваша активность весьма полезна нашему Отечеству.

— Польщен.

— Петр Николаевич, я не буду спрашивать вас об источнике ваших великолепных изобретений, — Игнатьев со значением посмотрел мне в глаза.

— Простите, а возможность того, что я гениальный изобретатель, вам кажется невероятной, — уточнил я просто для поддержания разговора.

— Извините великодушно, Пётр Николаевич, но нет. Мы очень внимательно изучили вашу биографию, и до счастливого спасения вами государя императора, за вами не замечено никаких способностей. Более того: ваш характер изменился разительно.

— Очень заметно со стороны?

— Это как сказать. На данный факт обратила внимание моя жена. Женщины более чутки, чем мы, мужчины. Судите сами, Пётр Николаевич: ранее дамы едва ли обращали на вас внимание, а теперь вы чрезвычайно популярны среди девиц на выданье и молодых дам.

— Хм… А я и не примечал.

— Вот ещё одно подтверждение моих слов.

— Какое?

— Мальчик, коим были вы, непременно бы обиделся и смутился от таких слов, а мужчина, что сидит передо мной, принял слова во внимание, и ждёт продолжения.

— Действительно.

— Но разговор не об этом. Ваши опыты воздухоплавания весьма впечатляющи, причём настолько, что ко мне обратился мой знакомец ещё по временам моей миссии в Стамбуле, теперь турецкий посланник. Он желает свести с вами знакомство с тем, чтобы вы организовали публичные полёты в столице Блистательной Порты.

— Это возможно. Передайте его превосходительству, что я с удовольствием посещу Османскую империю, а о времени визита мы можем договориться.

— А ваше путешествие по Европе наделало много шума не только среди публики, но и в дипломатических кругах.

— Вот как?

— Англичане вами недовольны.

— Это не моя проблема, а английская.

— И тут мы подошли к тому, о чём я хочу поговорить. Англичане умеют делать неприятности тем, кем они недовольны.

— Знаю. Именно потому я вожу дружбу с одним из ваших подчинённых.

— Вы имеете в виду штаб-ротмистра Власьева?

— Вот как? Его повысили в звании?

— Сегодня я подписал приказ о производстве в очередной чин группы офицеров. В числе прочих есть и имя Власьева.

— Рад за него. Надеюсь, Андрей Антонович продолжит свою службу у меня?

— Продолжит. Кстати, это ещё одна тема, которую я хотел бы для себя раскрыть: куда делось ваше неприятие жандармов?

— Всё чрезвычайно просто, Николай Павлович: если сравнивать государство с усадьбой, то в нём имеются разные служба и разные служащие. Имеется золотарь, есть сторожа, псари и другие полезные люди. Не будет их, и усадьба моментально завоняет нечистотам, люди в нём тут же начнут болеть и умирать от заразы, а воры беспрепятственно растащат всё состояние. Вы, Николай Павлович, как раз и являете собой всероссийского псаря. Не обижайтесь: баснописец Крылов, в басне «Волк на псарне» с псарём отождествил великого Михаила Илларионовича Кутузова, чем изрядно польстил старому фельдмаршалу. Полицейские и жандармы выполняют тяжёлую и опасную работу по защите государства и очистке его от различных миазмов.