Кевин Райан - Ван Хелсинг

Вся ее предыдущая жизнь, как, впрочем, и судьбы всех членов ее семьи, выстраивались вокруг одного- единственного задания: исправить ошибку далекого прошлого. Ее отец прожил в этом прошлом, а потом и они с Велканом целиком и полностью были вовлечены в проблему решения этой сложной задачи. Анна, в общем, никогда и не надеялась на то, что ей удастся одолеть Дракулу и выполнить то, что оказалось не под силу ее многочисленным предкам.

И вдруг на ее жизненном пути возникает этот смелый человек, который сам не имеет прошлого, но которому удается доказать ей, что будущее все же существует, что возможна и другая жизнь... и эта жизнь полна надежды... и еще в ней существует он.

Анна вступила в таинственную комнату. Как и все в этом странном замке, комната показалась ей неестественно большой, и казалось, что она тоже была словно вырезана из черного камня. В центре комнаты находился пьедестал, а на нем покоился стеклянный сосуд, наполненный какой-то прозрачной вязкой жидкостью. В этой емкости виднелся медицинский шприц. Игорь тоже хотел войти в комнату, но Анна придержала его и легонько оттолкнула назад.

– Я пойду первой, – заявила она.

Слуга Дракулы с ненавистью взглянул на нее, но Анна проигнорировала его. Оказавшись внутри комнаты, принцесса призвала на помощь все свои чувства, ощутив себя, как будто она была на охоте. Она обратила внимание на то, что все окна были надежно закрыты и зарешечены, а второго выхода из комнаты здесь не обнаружилось. Граф поступил правильно, храня лекарство именно в этой комнате: ее было очень удобно оборонять. Всего одна дверь, служившая одновременно и входом, и выходом. Однако Анне это не понравилось, и она приготовилась к тому, что здесь ее ожидает не один неприятный сюрприз.

Позади раздался шум какой-то возни, и, обернувшись, Анна увидела, что неприятности, которых она так опасалась, уже начались. Карл лежал в комнате, распростертый на полу. Видимо, сюда его втолкнул коварный Игорь. Сам же уродец радостно хихикнул: «Оставайтесь здесь сколько пожелаете!» – после чего воспользовался каким-то рычагом в стене, и тут же, перекрывая дверной проем, опустились решетчатые железные ворота, запирая Анну и Карла в комнате с таинственным сосудом. После этого Игорь поспешно куда- то удалился, но его ехидный смех еще долго доносился до слуха принцессы.

– Прощайте! – крикнул он напоследок издалека.

Ван Хелсинг с каждой секундой приближался к лаборатории. Он слышал, как ускоряют свою работу приборы и механизмы. К тому же теперь эти звуки были знакомы ему: точно такие он уже слышал в замке Франкенштейна, когда граф пытался в очередной раз оживить своих отпрысков. Правда, сейчас он сумел различить шум каждого отдельного прибора и определить, в какой стороне слышатся шаги очередного двергера среди всей этой какофонии звуков.

Он тихо выбрался из шахты и спрятался за разбитой глыбой льда, в которой еще несколько минут назад находился Франкенштейн. На спину Ван Хелсинга дождем посыпались мелкие кусочки льда. С этого удобного места ему было видно, как сверкают и искрятся электрические дуги в новой, временной лаборатории Дракулы. Повсюду сновали двергеры, а руководил всем процессом граф Дракула. На этот раз он выглядел мрачным и угрюмым, – видимо, он хотел поскорее закончить свой опыт.

Потолок лаборатории представлял собой стеклянный купол, расположенный на высоте около двадцати футов от пола, а еще выше Ван Хелсинг заметил прозекторский стол, висящий на цепях в воздухе, и на этом столе лежал Франкенштейн. Ван Хелсинг слышал, как отчаянно борется великан с ремнями, стягивающими ему грудь и конечности. Он ни за что не хотел сдаваться, и даже в такой момент, когда силы противника намного превосходили его собственные, он не мог допустить, чтобы жизнь, подаренная ему его отцом и создателем, закончилась. Что ж, теперь он был не один в этой борьбе. Вернее, уже не один.

Ван Хелсинг начал взбираться вверх по отвесной стене. Простому человеку это было бы не под силу, но Ван Хелсинг с каждой минутой терял сходство с обыкновенным человеком.

Наконец он приблизился к подмосткам, на которых располагался один из двергеров. Маленькая тварь повернулась к Ван Хелсингу как раз в тот момент, когда он уже подбирался к слуге Дракулы. Тот сдвинул свои очки на лоб, и Ван Хелсинг впервые увидел вблизи глаза этого омерзительного существа: огромные зрачки, как две бездонные ямы, окруженные тонкими колечками белка, пронизанного красными кровеносными сосудами.

Прежде чем это отвратительное создание успело вскрикнуть, Ван Хелсинг сгреб его одной рукой и с силой приложил о каменную стену, после чего аккуратно бросил куда-то в недра лаборатории. Казалось, что среди общей суматохи и напряжения этот эпизод остался для всех, кроме самого Ван Хелсинга, незамеченным.

Карл и Анна вместе молча взирали на шприц, покоящийся в какой-то мерзкой липкой жидкости.

– Иди и возьми его, – предложила Анна.

– Сама иди и возьми его, – парировал монах. – Если я что-то и успел выучить за свою жизнь, так это железное правило номер один: никогда первым не суй руки в неизвестные вязкие жидкости.

Анна тут же вынуждена была признать его правоту. Что-то здесь определенно было не так. Дракула сделал свой замок фактически неприступным. Значит, он должен был позаботиться и о том, чтобы, кроме него, никто не смог бы завладеть столь ценным противоядием.

Внезапно на стеклянной стенке сосуда Анна заметила столь знакомое отражение и, повернувшись, тут же столкнулась нос к носу с Элерой.

– Умный парень, – заметила невеста Дракулы.

Карл в страхе отскочил в сторону, но Анна тут же подбежала к нему и вернула монаха на прежнее место возле емкости с непонятной жидкостью и шприцем. Элера устроилась на полу и тут же, растянув губы в улыбке, проворковала:

– Неужели я вас так напугала?

Карл, который боялся даже шелохнуться, тем не менее храбро произнес:

– Ничуть.

– Значит, я плохо постаралась, – заявила Элера, придвигаясь ближе к монаху и принцессе.

Анна взмахнула саблей и полоснула ею по сосуду с лекарством. Он свалился с пьедестала и разбился на полу, при этом часть вязких брызг попала на Элеру. Жидкость успела разъесть и кожу невесты Дракулы, и даже прожечь дыру в каменном полу.

Элера взвыла от боли и ярости. Теперь она больше походила на дикого зверя, нежели на прекрасную женщину, которой старалась казаться.

Монах чуть не обезумел от страха:

– Ты видишь? Ну что я тебе говорил? – кричал он, указывая на растворяющийся в неизвестной кислоте камень.

– Хватай шприц! Хватай его! Быстрей! – воскликнула Анна, не сводя глаз с пострадавшей Элеры и держа саблю наготове.