Сергей Синякин - Мрак тени смертной [сборник повестей]

Постоял над трупом, брезгливо раздавил пиявку, совсем уже близко подобравшуюся к руке покойного, и пошел прочь, ориентируясь по солнцу, уже опускающемуся к линии горизонта. Он был полон ненависти к окружающему миру. Быть может, именно поэтому мошкара кусала особенно зло, не давала ему ни секунды покоя, и защититься от нее было нечем. А впереди была ночь, и желтые глаза, уже светящиеся в стремительно чернеющей чаще, и юркие тени, мелькающие среди деревьев, — все говорило о том, что и она будет жестокой и беспощадной.

Ротенфюрер Ойген ун-Грайм мечтал о мщении.

Но еще больше ему хотелось вырваться из этого ада.

Вставшее солнце застало его в пути.

Ойген шел на север. По его подсчетам, оставалось пройти не так уж и много. Позади оставался лес, в котором кипела жизнь, в котором под каждой щепкой, под каждым камнем скрывались таинственные и загадочные существа, сути и назначения которых не могли понять люди. Где-то там было странное существо, изучавшее чернокожих аборигенов, а потому взявшее их под свое покровительство.

Прежней ненависти уже не было.

Странные мысли одолевали ротенфюрера.

Помнится, оберштурмфюрер Венк думал о том, нужна ли Африка немцам. Ойген знал это точно — не нужна. Может быть, когда-нибудь, потом, но сейчас рейх в ней просто не нуждался. Нет, конечно, существовали определенные города, месторождения, в которых добывался нужный рейху металл. Но эти леса следовало оставить в покое. Там не было ничего полезного, там жили только хищные звери, пиявки, пауки и вымершие во всем мире рептилии. Следовало оставить эти леса ее обитателям, дать им свободу, пусть они живут, как хотят. Это был особенный мир и, наверное, странное существо рассуждало правильно: этот мир следовало не покорять, а изучать. Ойген вдруг представил себя в роли исследователя леса и покачал головой: это было не для него. Он был солдатом, хранящим мир и спокойствие в рейхе. Но наверняка в рейхе нашлось бы много людей, для которых изучать гораздо важнее, чем покорять. Странное дело, теперь Ойген видел в этих словах особый смысл. Не покорять, а изучать. Не жечь напалмом, не стрелять, а находить общий язык, вживаться в психологию живущих в лесу существ… Жизнь коротка, быть может, каждое существо, появившееся на земле, имело право на существование, иначе в чем был смысл его появления?

Мысли были новыми, чужими, и оттого пугали.

«Зря нас бросили сюда, — вдруг подумал Ойген. — Я стал другим. Остальные навсегда остались в лесу, а из оберштурмфюрера Венка туземцы сварили превосходный суп, жаль только, что оберштурмфюрер не видел, как в закипающую вокруг него воду кидают коренья и травы. Он это заслужил.

Зачем нас отправили сюда? Чтобы мы легли мертвыми в лесах? Разве в Берлине не знали, с чем нам придется столкнуться? И были ли мы первыми?»

Эта мысль показалась ему важной.

Лес постепенно сгущался, он словно смыкался вокруг ротенфюрера, мягко трогая его языками лиан. Ойген почувствовал отчаяние. Он уже не понимал, куда идет, и все-таки упрямо продирался сквозь кусты, находя звериные тропки. Это было опасно, очень опасно, но иначе в дремучих зарослях невозможно пройти.

«Бесполезно, — подумал Ойген. — Сюда не стоило лезть с оружием. Здесь бесполезно стрелять, потому что против того, кто приходит завоевывать, встает вся природа. Мы сунулись сюда с автоматами. Этого не следовало делать. Те, кто послал нас, ничего не поняли. Нас просто подставили, чтобы посмотреть, что может этот колдун. А ему и не пришлось что-то делать. Все сделала природа, а завершили аборигены. Наверное, сюда не надо было приходить с автоматами, сюда следовало приходить без оружия, чтобы понять. Даже аборигенов».

Наверное, он нашел нужную мысль — почти сразу же исчезла изъедающая тело мошкара, не стало слышно зловещего шуршания по сторонам, да и непроходимые джунгли, казалось бы, расступились, чтобы дать Ойгену дорогу. Теперь он почти не спотыкался, а когда увидел под ногами следы от танковых гусениц, едва не завопил от восторга, понимая, что спасен, что теперь он выберется из этого страшного места, под зеленым непроницаемым покровом которого остались все его камрады.

Он шел, зажав в кулаке чудом сохранившуюся у него пряжку от ремня, на которой готическим шрифтом было выдавлено «С нами Бог!» — странное и бесполезное заклинание, которое ничем не помогло им в этой экспедиции, прежде всего потому, что они пришли в лес карателями.

И, прежде чем Ойген ун-Грайм выбрался из леса, он увидел странное, невероятное существо — красный длинношеий олень с гордыми рогами легко раздвинул густые заросли, замер, оглядывая голого человека, всхрапнул, потянулся к нему умной красивой мордой, обнюхивая обожженную и изъеденную гнусом кожу, потом фыркнул, словно узнал Ойгена, и исчез в зарослях, оставив после себя примятую листву и сломанные сучья.

Ойген вышел на опушку леса.

Где-то недалеко ревел тракторный пускач, на открывающейся равнине голубело блюдце небольшого озера, рядом с которым высилось несколько десятков покрытых шифером домиков. Бунгало полевого агента Херцога выделялось размерами, добротностью постройки и поблескивающими антеннами дальней связи рядом с ним.

Он поднял голову.

Гриф, сопровождавший их отряд до последней смерти и теперь наблюдавший за ним, сделал последний круг и, лениво взмахнув крылом, полетел назад, словно выполнил свою задачу и теперь оставлял человеку право самому решать, как он будет жить дальше.

Ун-Грайм вытер лицо. Он выжил. Он выжил!

Его вдруг переполнила безудержная радость, словно он невредимым вышел из тяжелейшего боя. Он выбрался в цивилизованный мир, и все могилы остались позади. Волею случая на костях судьбы ему выпала редкостная удача.

В бунгало полевого агента Херцога рядом с работающей радиостанцией сидел человек в гражданской одежде. Даже на первый взгляд становилось понятным, что это сидит человек, облеченный властью и оттого могущий многое.

— Да, — сказал человек. — Результаты получились интереснейшие. Вот видите, Зиверс, я же говорил, что исследования дают лучший результат, если они проводятся в той среде, где обитает объект! Элитное подразделение СС! Он справился с ними шутя. И это говорит о том, что следует продолжить работу. Пока мы выявили лишь некоторые аспекты того, что он умеет. Но следует полно раскрыть его потенциал. Да, да, именно это я и имел в виду. Направьте сюда «Зет-айнунднойнцейн». Численность можно оставить прежней. Вы заметили, что он не оставляет свидетелей?

Его собеседника не было слышно. То, что он говорил, предназначалось лишь одному человеку.

Человек закурил. По голубоватому дыму и запаху было видно, что курит он дорогие египетские сигареты, такие не по карману рядовому функционеру.