Наталья Резанова - Корабли с Востока [litres]

Ваше превосходительство! Кузен! Только клеветники могут обвинять меня в некомпетентности. Обстоятельства, сложившиеся на Филиппинах, были таковы, что ни Александр, ни Цезарь, ни сам герцог Альба не смогли бы удержать Манилу. Сражаться с объединенными силами язычников, голландцев и англичан, и отражать бунтующих туземцев, и стать жертвой измены – вот что довелось испытать вашему покорному слуге. Припадаю к вашим стопам, и нижайше молю о снисхождении к былым заслугам.

Резолюция дона Луиса де Веласко

(рукой секретаря, Хуана де Портилья)

Процесс над доном Родриго провести без огласки, из уважения к заслугам его сына.

Передать копии письма для консультаций: дону Фрай Гарсия Гуэрра, архиепископу Мехико, отцу Хуану Санчесу от общества Иисуса, а также в местный подотдел представительства святой инквизиции. Доложить о полученных заключениях.

К созданной королевской Аудиенсией комиссией по поводу событий на Филиппинах привлечь дона Хуана де Сильву как возможного главу военной экспедиции и дона Родриго де Виверо-и Аберручиа в случае необходимости в переговорах.

Сэндай, ранняя осень 1610

Приезжего в замке Зеленой листвы принимали странно. Хозяин встретил его с излишней, наводящей на подозрения учтивостью – во дворе. Поприветствовал, посмотрел некоторое время, а потом качнул головой:

– Прошу простить меня, Санада-доно, у меня скверное настроение, ссориться с вами я предпочел бы по более достойной причине. Будьте гостем.

Потребовал коня, бросил из седла: «Господину Санаде – все, что пожелает». И исчез.

Гость, господин Санада, пожелал. Гостю показывали все, даже то, чего обычно не показывают чужим. Верфи и арсенал. Дамбы и заготовки для дамб. Огромную, почти законченную насыпь, которая должна прикрыть внутреннюю часть побережья от тайфунов. Поверху шла дорога. Тем, кому пришлось бы атаковать эту ветрозащитную конструкцию с моря, гость заранее не завидовал. Тем, кто попытался бы пройти через внутренние области, он перестал завидовать еще раньше: гость добирался в Сэндай по суше, и ему вполне хватило того, что можно было увидеть с дороги.

А вот столичный город на оборону, казалось, рассчитан не был. Его строили по старым образцам – широкие улицы, сетки кварталов. И у сэндайской крепости, у замка Аоба, не было внешних укреплений. Никаких.

Город и крепость говорили: нам не нужны стены против своих, мы не боимся мятежа. Все вместе говорило: мы не боимся ничего.

Гость смотрел из окна цитадели на проспект, где, по старому обычаю, могли разойтись две тяжело груженных воловьих упряжки и еще осталось бы место для пешеходов и уличных торговцев, и прикидывал, что ширина улицы совпадает с разбросом «ягод» из среднего картечного заряда, если стрелять не камнями, а свинцом, но у Датэ свои рудники, и на такого рода нужды они отроду не скупились, еще до всякого Дракона.

Гость смотрел, смотрел и думал, что его первый вывод, сделанный двадцать лет назад, оказался верным. На севере не следовали Сунь-цзы, но очень хорошо его знали. Очень внимательно прочли – и сделали выводы. «Бывают дороги, по которым не идут. Бывают войска, на которые не нападают. Бывают крепости, за которые не борются. Бывают местности, которые не оспаривают». Вот чем с самого начала, с первых, внутрисеверных еще войн, пытался стать Дракон. Войском, на которое не нападают, потому что даже в случае победы выгоды не окупят потерь. Местностью, которую не оспаривают, ибо война погубит все ценное в ней, а цена приобретения будет страшной. Крепостью, за которую не борются, потому что все подступы в шесть слоев покроются ржавой кровью… а удержаться в ней все равно не получится. Как сейчас. Гость прикинул, во сколько бы ему обошелся замок Зеленой листвы… со всем отсутствием внешних укреплений. Во что стал бы, если бы ему каким-то чудом удалось притащить сюда войска. Присвистнул невежливо. У него никогда столько не было. И даже сёгун не может себе позволить такие потери…

Гость смеется, очень тихо, чтобы не обидеть принимающих. Четверть века север демонстрирует всей стране готовность сдохнуть, сжав челюсти на глотке врага – и поэтому рисковать землей всерьез им пришлось всего однажды, в самом начале.

Нынешняя интрига прозрачна, как горная речка. Ставке хочется знать, что происходит на севере. Ставка может, конечно, послать в Сэндай инспекторов – но им станут чинить препоны просто из принципа, чтобы в столице не возомнили о себе. А то ведь повадятся инспектировать, без войны и не отвадишь. Иное дело – почетный гость, славный воин… но и ему не все покажешь. А тут такая оказия: приезжает гость, а на хозяина как раз стих нашел и унес по горам и долам. Хозяину, конечно, неловко, он от неловкости проявляет лишнюю щедрость, гость ею пользуется по-своему, что тоже понятно: он полководец, стратег, конечно, его интересует, как здесь обустроены дела войны. А вассалам хозяина что делать? Только исполнять, что сказано. Все хорошо, и лица у всех на месте, и сведения пойдут, куда надо. Не самые дурные сведения: «Сэндай не хочет войны, Сэндай очень не хочет войны и, если не припирать его к стенке, никогда ее не начнет, удовлетворится тем, что имеет». Так? Так.

– Ну да, – фыркает гость. А вопрос, как с такой политикой они за четверть века выросли в десять раз, задавать невежливо.

Через пару дней заезжает Миура с верфей. Есть время выпить и поговорить. У него какое-то дело в замке, но князь или даже кто-то из старших вассалов для этого не требовался. Все, что только можно, здесь решается на месте какими-то группками людей – гость это уже заметил, но пока не разобрался, как эти узлы складываются. Со стороны кажется – почти случайно: вот кто-то кого-то останавливает в коридоре, вот они посылают слугу за третьим или четвертым, вот за ближайшей деревянной перегородкой начинается бухтение и шуршание, потом туда требуют чаю, потом чистой бумаги по форме, а вот они уже расходятся по каким-то другим делам, а вопрос, требовавший не просто распоряжения, а решения, – решен.

Да и Миура рассказывает, что обычно дела здесь занимают втрое-вчетверо меньше времени, чем в Эдо, – но бывает и наоборот. Когда он в самом начале запросил для работы местных плотников, решали с этим долго, ждали самого князя, а людей прислали еще через месяц. Ну тут уж Миура понял, в чем дело, когда увидел, что все присланные молоды и с морем раньше дела не имел ни один. И что их вчетверо больше, чем нужно. И не все из них раньше были ремесленниками. Понятное дело: нашли тех, кого легко учить, не нужно переучивать – и кто будет учить других. Они ж, честное слово, доски нумеруют для себя. И все записывают. Кораблик, кстати говоря, будет знатный. Не копия «Лифде» – я помню, как вам эти копии понравились, генерал. Но это будет не копия, а много лучше. И в шторм надежнее, и драться сможет – только пух от противника полетит… Так что, если у вас на примете есть еще какие-нибудь доны, то вы скажите. Когда мы доведем этот, тут можно будет заложить сразу три – место есть, дерево есть, и все уже будут уметь. Пара лет – я приведу вам эскадру таких птичек, и они расклюют все что надо.