Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

– Господин Аким, – дойдя до воды, обернулась девушка. – А зачем нам эти жерди, ведь тут брод?

– Нам не нужен брод, Маша, – боярин ободряюще улыбнулся. – Нам нужна река. Мы поплывем. Давай свой аркан, Яцек – сейчас свяжем небольшой плотик.

Плот вязали долго, наверное, с час, однако с этим стоило повозиться – запутать вполне возможную погоню, да и так – все не пешком идти. Небо уже начинало светлеть, и в темных водах отражались еще непогасшие звезды. Кроме жердей, беглецы нарезали тростника, связали объемистыми пучками и, крепко-накрепко все связав, наконец, оттолкнулись от низкого берега.

Плеснули волны… Колыхнулись черные берега.

– А ведь плывем! – опасливо оглянувшись назад, прошептал Яцек. – Ой, Матка Бозка!

Ремезов тихонько засмеялся:

– Плывем, а как же! И не говорите мне, что лучше пешком.

– Нет, – согласно кивнула Маша. – Не лучше. Но и здесь… – девушка передернула плечами. – Опасно как-то.

– Так ты меньше вертись, не то на излучине живо полетишь в воду.

Посмеиваясь, заболотский боярин деловито управлялся самой длинной и крепкою жердиной, предусмотрительно оставленную в качестве средства управления. Его спутники тоже имели подобные же шесты, только поменьше.

Широкая у брода, река постепенно сужалась, неся беглецов со все большей скоростью, так, что Павел всерьез опасался налететь с разгона на камень. А запросто можно было!

– Ой, как все перед глазами мелькает! – похлопала ресницами девушка. – Господине Аким, а мы куда плывем-то?

– А здесь в город одна дорога, – пошутил было Ремезов, но, увидев испуганные глаза своих спутников, счел за лучшее кое-что им разъяснить… пока еще течение не стало слишком уж шумным.

– Плывем, сколько можем и, как вы поняли – вниз по реке. Полагаю, это приток Дона.

Снова взглянув назад, Яцек нервно дернулся.

– Что ты там высматриваешь? – обернулся Павел. – Ждешь погони?

Подросток молча кивнул.

– А я вот так не думаю, – обнадежил всех Ремезов. – Караванщики – люди сухопутные, наверняка в степи искать будут. Все, сколько могут, прочешут, всю округу. Но мы-то уже не в округе будем – ишь, как несет-то!

Течение и в самом деле все убыстрялось, вдруг сделавшаяся довольно бурной река несла плот с беглецами, словно бумажный кораблик или почти невесомый, оторвавшийся от дерева, лист. Правда, Павел предполагал, что так будет длиться недолго – выбравшись из теснин, река неминуемо разольется, замедлится, и тогда придется прижаться к берегу и работать шестами.

Что ж… Лишь бы не появилась погоня. Да, конечно, обозники – люди сухопутные, да и достопочтенному работорговцу Халеду по большому-то счету время на поиски тратить жалко. Кого ловить-то? Хромого да порченую девку, путь даже та умеет ловко лапти плести? Невелика и потеря, и незачем отправлять на поиски охрану – ну, разве что уж совсем рядом взглянуть.

А вот Суань Го может рассуждать по-другому! И, ежели он не очень торопится, запросто вышлет воинов, да и сам поисками займется… пока не обнаружит либо беглецов, либо их трупы, точнее – труп Ремезова, ведь мертвый уже никому и ничего не расскажет. Не доложит тому же Ирчембе.

Светало, и первые лучи невидимого пока солнца уже золотили легкие белые облака, на глазах таявшие в алой дымке рассвета. Как и предполагал Ремезов, река и впрямь расширилась, разлилась, так, что расстоянье от берега до берега составляло по меньшей мере два перестрела. Вот уже заголубело все небо, исчезли, растворились в искрящейся солнцем лазури звезды… и в какой-то момент работавшие шестами гребцы вдруг потеряли дно.

– Руками загребай, руками! – крикнув, Павел и сам показал пример, направляя утлое плавательное средство к левому берегу, подальше от возможной погони. Впрочем, кто знает, в какую сторону бросятся искать беглецов? Может, и вовсе никуда не бросятся, а…

– Всадники! – присмотревшись, вздрогнула Маша. – Вон там, на берегу!

– Гребем назад!

Нащупав шестом дно, Ремезов оттолкнулся изо всех сил, и, увидев метрах в десяти от себя, в камышах, воина, целящегося из лука, понял, что уже поздно.

Подняв белые брызги, трое всадников въехало в воду по грудь коней, по центру важно восседал в седле смуглолицый, кряжистый, с русой окладистой бородою, мужик, обликом напоминавший былинного Соловья-Разбойника. Разбойником он и был, как и все эти люди: лиходеи, «бродники», сброд.

Вытащив из топкого ила шест, заболотский боярин обернулся… ничего хорошего для себя не увидев: из-за излучины уже выгребали две разбойничьи лодки. Прав был купец – весло-то они потеряли-сломали.

– Ну? – «Соловей-Разбойник» грозно сдвинул брови. – Сами на берег выйдете, аль притащить?

– Лучше уж сами, – криво хмыкнув в ответ, Павел с силой отправил плот в камыши. Деваться было некуда.

– Глянь, тут и девка! – один из разбойников – маленький, кривоногий, с круглым – сковородкой – лицом, ущипнул Машу за бок, ухмыльнулся. – Ух, и повеселимся топерь, братцы!

– Ты, Ахметко, грабли-то не тяни, – перебил его сотоварищ, здоровущий, голый по пояс, детину метра под два ростом, с бритой наголо головой и аспидно-черной бородищей. – Тут атаману – первое слово.

– Само собой, – связывая девчонке руки, согласился Ахматко. – Разве ж я против?

Детинушко тем временем живо спеленал Яцека и, бросив парня в кусты, с нехорошим прищуром взглянул на Павла. – Ты эт, парнишо, сабельку-то свою кинь. А то ведь мы и стрелой можем, Ахметко – суслика в глаз бьет.

– Дуб-Дубыч прав, – ухмыльнулся в седле атаман. – Бросай, паря, саблю, не гневи зря.

Пожав плечами, Ремезов швырнул трофейную саблю в траву – а что еще оставалось делать? Трое – во главе с атаманом – на лошадях, двое – Ахметко и Дуб-Дубыч – на берегу, еще на реке, в лодках, бог знает сколько. Не-ет, так просто, на рывок, не уйти, слишком уж неравны силы. Надо бы придумать что-нибудь, срочно что-то придумать… только что?

– За вами погоня, братцы, – перепрыгнув с плота на берег, Павел с видимой покорностью протянул руки. – Сотня караванных стражей. Эти воины скоро вот-вот будут здесь.

– Иди ты – сотня! – недоверчиво прищурился главарь. – Что тут караванщикам делать-то? Нас ловить? Сомнева-а-аюсь, одначе.

– Не вас, – боярин тряхнул головой. – Нас. А вас уж заодно на куски порубают.

Переглянувшись с Ахметкой и Дуб-Дубычем, атаман озадаченно почесал бороду и, махнув рукой лодочникам, распорядился:

– Пленных – в лодки возьмете, да давайте, не мешкая, вниз по реке. А мы берегом двинем. А с вами, – разбойник оглянулся на беглецов, – после поговорим, к вечеру ближе.

Ремезов возликовал в душе, садясь в утлую лодку – все же сработало! Все же не стоять здесь, не ждать неведомо чего, хоть куда-то двигаться, до вечера, ну, а вечером… там видно будет, уж всяко за полдня хоть что-то придумается, атаман-то, по всей видимости – не семи пядей во лбу, хотя – смел, решителен, этого не отнимешь. Ишь, как быстро распорядился, единолично, ни с кем не советуясь, все в меру собственного разумения. Он тут сам себе голова… и это хорошо, замечательно просто.