Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

Ухмыляясь во весь рот, Курдюм спешился, небрежно бросив поводья подскочившему Кишоне и тут же спросил про пленных: мол, как себя вели?

– Да ничо! – осклабился молодой бродник. – В ватагу нашу просились. Энтот, вон, – он кивнул на Павла. – Говорил, мол, дело ратное знает изрядно.

– Ратное дело? – главарь шайки прищурился, пригладил рукою бороду и, неожиданно кивнув, хлопнул боярина рукой по плечу. – Что ж! А мы тебя, паря, спытаем! Сторожа наша сегодня конных на том берегу видала – не по вашу ли душу?

– И много их? – встрепенулся Ремезов.

– Чуть меньше дюжины, а куда больше-то на вас тратить?

Курдюм громко расхохотался, уперев руки в бока, следом за своим главарем заржали и остальные разбойники, похоже, такой уж у них был ритуал. Нечего сказать – веселые парни!

– Пойдешь с нами один, – отсмеявшись, атаман понизил голос и продолжил на полном серьезе: – Присматривать за тобой будут, ежели что не так – стрелу спиной словишь, а людишек твоих… – он плотоядно оглянулся на Машу, – лютою смертию порешим. Все понял, или еще объяснить?

Боярин повел плечом:

– Да куда уж больше-то. Понятно. Да не бойтесь вы – не подведу и лишним не буду.

– А мы и не боимся, – холодно отозвался Курдюм. – Это тебя бояться надо.

Он повернулся к своим, повелительно махнув рукою:

– Развяжите его.

Павел с наслаждением растер затекшие от крепкого кожаного ремня запястья и вскинул глаза на атамана:

– Оружие-то дадите?

– Потом, – осклабился тот. – Там, на месте, и разберемся. Сулицу получишь, но… смотри!

– Ты ведь предупреждал уже. Сколько можно?

Оставив несколько человек на плесе для присмотра за награбленным добром и пленниками, бродники во главе со своим атаманом быстро переправились на другой берег и, спрятав челны под ивами, зашагали к густым ореховым зарослям, тянувшихся широкой темно-зеленою полосою к утесу, у которого их и встретила выскочившая из кустов сторожа.

– Там они, – указав рукой, шепотом доложил один из «сторожей», маленький, средних лет, мужичок с кустистыми бровями и сморщенным лицом, всем своим обликом похожий на типичную канцелярскую крысу.

Крыса-то – крыса, однако – и нож, и татарская сабля, и – за спиной, в саадаке – со стрелами лук. Наверное, неплохо сей мужичонка справлялся со всем этим богатством, иначе и не носил бы… несмотря на внешний вид, рубака опытный, другого бы в караул не послали. Звали его, кстати, Трегубом.

– Десяток всего, все конные, – на ходу пояснял Трегуб. – Сегодня, в третьем часу дня, появились…

В третьем часу дня… – Павел переводил про себя в привычные меры. – Значит, через два с лишним часа после восхода солнца. Раненько явились, впрочем, по нынешним временам – в самый раз.

– Трое татар, остальные – половцы, – продолжал караульный. – Луки, стрелы, сабли. Сейчас остановились у овражка – обедать. Костер не жгут – пасутся.

– Можно спросить? – боярин нагнал идущего впереди атамана.

Тот махнул рукой:

– Спрашивай.

– Как выглядели татары?

– Желтолицые, важные, – не задумываясь, отозвался Трегуб. – От половцев отличаются сильно.

– А кто-нибудь в красном халате средь них был?

– В красном? Да, был один в красном, с коркодилами-зверьми золотыми…

– С драконами, – машинально поправил Павел. – Плоское лицо, небольшая острая бородка, усы.

– Все так.

– Ну, что? – выслушав, Курдюм обернулся. – По твою душу?

– Они.

– Выходит, не врал. Ладно, поглядим. Дуб-Дубыч, дай-ко ему сулицу!

Сулица. Пусть хотя бы так. Короткое метательное копье, коим, конечно, при нужде можно действовать и в рукопашной, но все же не так, как рогатиной или пикой – слишком уж слабовато древко, удары не парируешь, бить надобно наверняка.

И все же, ощутив в руках тяжесть боевого оружия, Павел несколько воспрянул духом: теперь оставалось лишь не ударить в грязь лицом, проявить себя, отмести лишние подозрения, а уж потом… потом – видно будет.

Ремезов быстро оглянулся: интересно, кому именно наказано, ежели что, стрелять ему в спину? Наверное – всем, на милых и беззаботных друзей бродники вовсе не походили. Ух и рожи! Один Дуб-Дубыч чего стоит или, там, Ахметко. Да и сам главарь. Такие в спину стрелой – запросто, нисколечко не задумываясь, словно два пальца… Такие уж люди, и время такое – средние века.

Конечно, остановившиеся на короткий отдых – даже не распрягали коней – воины Суань Го (он ведь и был главным организатором погони) вовсе не походили на праздношатающихся туристов или там, рыбаков. Выставили часовых… коих успешно сняли разбойники, хорошо знавшее все потайные тропки, овражки и все такое прочее, чего не ведали люди Суань Го. Да, они были опытны, но бродники знали в округе всё! Буквально каждый кустик, а на реке – каждый камень, каждую мель. Знали и действовали четко, слаженно, быстро – Ремезов и глазом моргнуть не успел, когда мигом обернувшийся Трегуб, выскочив из кустов, вытер об траву окровавленный ножик и ухмыльнулся:

– Всё, атаман. Можно!

Павел хмыкнул – похоже, часовых сняли быстро и качественно, «без шума и пыли».

– Силяйко, и вы трое – туда, – не тратя времени даром, распоряжался главарь щайки. – Ты, ты и ты – к овражку, вы двое – к лошадям. Трегубе, сколько стражей было?

– Двое.

– Значит, всего осталось восемь.

А разбойников насчитывалось чуть меньше пары дюжин… человек двадцать точно. Бедный, незадачливый Суань Го!

– Ты, Аким, со мною пойдешь…

Ремезов даже не понял сперва, к кому обращаются. Потом только сообразил – «Аким».

– Дуб-Дубыч, Ахмет – вы сзади.

Ага, понятненько, вот кто, значит – в спину…

– Я тоже с вами. Вперед! Там, как кусты кончатся, в траве ползите – змеями.

Так и позли – змеями, в густой пахучей траве, меж ромашек и ядовито-желтых лютиков, меж зарослей пастушьей сумки и тяжелых цветков кипрея. Долго ли ползли или быстро, Павел бы не смог сказать наверняка, скорее – быстро, казалось, едва только нырнули в траву, как атаман, чуть приподнявшись, с силой метнул секиру, с ходу раскроив череп кому-то из киданей… Увы, не Суань Го! Даже стрела его не взяла, не задела, а стрелы бродники выпустили первым же делом, после чего – тут же! – выскочили из зарослей кипрея этакими чертями!

Ох, как славно действовали, умело, профессионально – еще и атака толком не началась, а половина противников уже была убита!

– Хэй, хэй! Ого-го! – громкий заливистый клич прорезал округу – казалось, кричали со всех сторон, сея неуверенность и панику.

Враги заоглядывались, похватали оружие… Монгол Игдорж Даурэн – Павел узнал его сразу – сплотил вокруг себя оставшихся воинов, возглавив быстро организованную оборону… которую оказалось не так-то просто подавить, несмотря на все усилия разбойничьей шайки!