Андрей Посняков - Боярин: Смоленская рать. Посланец. Западный улус [сборник litres]

– Суань Го – подлый и трусливый пес, бросивший нас и предавший! – презрительно рассмеялся Игдорж Даурэн. – Так ты скажешь, наконец, что тебе от нас надо?

– Я уже сказал, ты не слышал? Ты знаешь степи, и покажешь нам путь.

Монгол прикрыл глаза:

– Пусть так, покажу. Ты и в самом деле решил освободить нас?

Вместо ответа, молодой человек одним движеньем клинка разрубил стягивающие руки пленника путы, а затем, повернувшись, освободил и мальчишку, Бару. Ох, как тот вскинулся, отпрыгнул в траву – рысенок!

Освободившийся Игдорж Даурэн что-то гортанно вскрикнул и, махнув рукой племяннику, проворно скрылся в ночи. Все это случилось в одно мгновенье, Павел даже не успел ничего сообразить, лишь покачал головою:

– А я в нем ошибся, что ж… Придется действовать по запасному плану.

Где-то неподалеку вдруг послышался приглушенный свист, так монголы подзывали коней.

– Идем, – оглянувшись, быстро распорядился Ремезов. – Помните, где спрятаны лодки?

Все прошло отлично, выставленный на плесе страж не заметил ничего, видать, спал или пьянствовал. Спустившись версты три вниз по реке, беглецы утопили украденный у разбойников челн, продырявив дно и набросав для надежности камни, после чего выбрались на берег и быстро зашагали в степь.

– Трава здесь высокая, – поглядывая на Большую Медведицу, боярин рассуждал вслух. – Если что, всегда можно укрыться, спрятаться – просто броситься навзничь. Главное, вовремя заметить опасность, так же, родные мои, смотрите в оба!

– Можно ведь идти и как сейчас, ночью, – вполголоса заметил Яцек.

Он все еще прихрамывал, пусть и значительно меньше, чем раньше.

Маша повернула голову:

– Нет, нельзя ночью – ноги переломаем. Тут кругом камни, овраги… Я два раза уже спотыкалась.

– Ты, Мария, внимательней под ноги-то гляди, – посоветовал Яцек и, добавив что-то по-польски, неожиданно рассмеялся.

Словно в ответ ему, расхохоталась и девушка:

– Ага, гляди. Темень кругом – чего уж тут увидишь?

– Да не такая уж и темень. Вон – луна, звезды…

Подросток не успел закончить фразу – вдруг вскрикнул и пропал! Вот только что был – и нету!

– Эй, эй, Яцек! – заволновались Павел и Маша. – Ты где? Яце-э-эк!

В ответ вдруг послышался стон, донесшийся словно из-под земли. Беглецы удивленно переглянулись.

– Я здесь, в овраге, – сипло сообщили снизу.

– В овраге? А где овраг-то? – Ремезов озадаченно почесал голову. – Так, Маша, стой здесь, а я поищу… Яцек! Иду на твой голос – ты где?

– Да вот он я… Нога, уй… больно.

Пошарив за небольшими кусточками, Павел наконец обнаружил овраг, совсем неглубокий, коварный – в него, словно в капкан, и угодил отрок, права оказалась девчонка-то – ночью идти – чревато! Так, а что сейчас делать-то? Уж приходилось идти, другого-то выхода не было.

Ремезов наклонился, даже встал на колени над склоном:

– Руку давай! Ну, ползи же… Ага!

Одним рывком вытянув Яцека на поверхность, боярин снова посмотрел в небо и негромко спросил:

– Ну, и что у тебя с ногою? Больше ничего не зашиб?

– Не, только ногу… Ой, Матка Бозка! Ой!

– Что, больно, что ли?

– Угу.

– Ладно, ночуем здесь. Вот, прямо в траве, ложимся и спим, – подумав, распорядился Павел. – Уж придется тебе потерпеть до утра, парень.

– Потерплю, да, – подросток отозвался чуть слышно. – Вот, когда лежать, так и не болит почти.

– Спи, спи, деятель.

Маша и Яцек уснули быстро, засопели, прижавшись друг к другу в траве, а вот Ремезову не спалось что-то. Ну, надо же, угораздило! Похоже, не перелом, просто сильный вывих – иначе ныл бы сейчас, стонал. А и вывих, так все равно – гибель! Как теперь с Яцеком быть? Идти он вряд ли сможет, а уходить надо как можно скорей, и как можно дальше от реки – шутка с затопленным челном вряд ли отвлечет бродников надолго, не такие уж они и дураки. Да, конечно, обнаружив пропажу пленников и лодки, разбойники поначалу кинутся в погоню вниз по течению, даже кого-то могут отправить и вверх, тут вопрос в другом – как долго их все это задержит? День – точно, даже, может быть, два. Неплохая фора, только вот как быть с хромым? Яцек и раньше прихрамывал, но все ж таки шел, но вот сейчас… Насколько милосердным будет оставить его в степи? Подыхать? А именно так, и никак иначе. Тогда уж лучше придушить, либо свернуть ему шею… или саблей – не больно, чик – и все. Да, саблей-то – в самый раз!

Ремезова вдруг передернуло – это ж надо, о чем он думает-то? Саблей по горлу – зверство какое-то. Но это лучшее, что он сможет сделать для несчастного парня! В самом деле, не бросать же волкам… да и вообще, мало ли кто по степи бродит?

Только под утро боярин забылся коротким сном, а проснулся уже с первыми лучами солнца, точнее, его разбудила Маша:

– Господине… Нам не пора уже идти?

– Идти? – молодой человек горько расхохотался. – А мы сможем идти? Вернее, вот он – сможет? А ну, давай свою ногу, парень. Поглядим.

Яцек покорно закатал штанину:

– Вот.

– Та-ак…

Ремезов осторожно пощупал распухшую щиколотку:

– Так больно? А так?

– Угу, – скривился подросток. – Ой!

Слава богу, не перелом – Павел оказался прав, просто вывих, и не такой уж сильный. Парню б дня три полежать, да повязку бы…

– Подол от рубахи рви, – вскочив, решительно промолвила Маша. – Потом на него пописай, а я перевяжу. Я знаю, как, и травы какие нужны – знаю, бабашка научила.

– Так ты их здесь найдешь? – Павел недоверчиво прищурился.

– Здесь их полным полно, господине! – засмеялась девчонка. – Ведь степь! Я поищу, ладно?

– Поищи… Э! Перевяжи сначала, – повернув голову, боярин посмотрел на Яцека. – А ты что сидишь? Рви подол да писай.

Перевязав, Маша убежала в степь, и худенькая фигурка ее то всплывала, выныривала над золотисто-синими травами, то вновь пропадала из глаз. Оставив отрока рядом с овражком, Ремезов прошелся вокруг, внимательно осматривая местность. Хотя что тут было осматривать-то? Степь да степь кругом, как поется в известной песне. Хорошо, конечно, красиво, привольно, так ведь хотелось бы уже чего-нибудь и покушать, и попить. Воды бы!

Павел снова спустился в овраг и, обнаружив узенький коричневый ручеек, обрадованно улыбнулся. Хоть что-то! Пусть и глинистая, грязная, но это все же вода, что же касается грязи – так воду-то и процедить можно, через ту же рубаху. А набрать можно в… Куда набрать-то? Ни котелка, ни фляги беглецы с собою не прихватили – как-то не до того было, и Ремезов сейчас себя за это корил – мог бы ведь и предусмотреть все, побеспокоиться, хотя бы у часового кувшин прихватить.

– Можно запруду устроить, – свесился с края оврага Яцек. – Вода отстоится, и можно ее будет пить. Я сейчас… я сделаю.

Сделает он… Ремезов махнул рукой: