Лайон де Камп - Самое сильное заклятье [сборник litres]

– Посмотрите-ка на нас!

Дерезонг посмотрел и увидел, что накладные личины парских купцов бесследно исчезли, посторонним взглядам опять открыты придворный волшебник короля Вуара со своим слугой. Вероятно, они переступили ту черту, о которой предупреждал Ферназот.

Дерезонг бросил пристальный взгляд на вход в храм и в призрачном полумраке разглядел две фигуры по обе стороны от входа. Краем глаза он различил блеск полированной бронзы. Но если привратники и заметили неожиданную перемену внешности посетителей, то виду не подали.

Быстро переставляя свои короткие толстые ножки, Дерезонг Таш взбежал по сверкающим темным ступенькам. Теперь стражников можно было отлично рассмотреть – два дородных лоторца с густыми бровями. Ходили слухи, что они сродни иернанским дикарям с дальнего северо-востока, которые не умели приручать лошадей и сражались острозаточенными камнями. Стражи-привратники стояли, пристально уставившись друг на друга, словно статуи. Дерезонг с Замелой беспрепятственно прошли между ними.

За воротами обнаружилось нечто вроде вестибюля, где две юные лоторианки обратились к ним со словами:

– Ваши сапоги и мечи, господа.

Дерезонг снял перевязь с ножнами и вручил ближайшей из дев; затем стянул сапоги. Между пальцами его босых ног торчали травинки – траву он набивал в сапоги, чтобы защититься от мозолей. И еще он с удовольствием ощущал спиной второй меч, висящий сзади под рубахой.

Тем временем Замала и одна из девушек шепотом обменялись несколькими фразами, причем Дерезонг заметил, что девушка неплохо выглядит для уроженок Лотора – полненькая, круглолицая.

– Пошли, – приказал Дерезонг Таш и направился в глубь храма.

Тот напоминал любой другой храм. Большой прямоугольный зал, пропахший фимиамами. Треть пространства отгородили перила, за которыми возвышалась огромная черная статуя присевшей на корточки Тандилы. На гладкой поверхности базальта, из которого она была высечена, играли тусклые отблески немногочисленных ламп, а высоко наверху, где скрывалась в тени голова богини, яркая пурпурная точка указывала то место во лбу статуи, откуда испускал лучи драгоценный камень.

Пара лоторцев преклонила колени перед барьером, бормоча молитвы. Из переплетения теней за перилами возник один из жрецов, который вперевалку побрел на другой конец зала.

Дерезонг подумал было, что сейчас жрец обернется и велит ему и Замеле последовать за ним в обиталище верховного жреца, но жрец даже не остановился и исчез во тьме на противоположной стороне зала.

Дерезонг Таш и его слуга шажок за шажком стали продвигаться к перилам. Когда они приблизились к барьеру, лоторцы уже успели покончить с молитвами и встать. Один из них бросил что-то звякнувшее в большую каменную чашу за барьером, и обе приземистые фигуры поспешно удалились.

На какое-то время Дерезонг и Замела остались совершенно одни в огромном зале, хотя в наступившей тишине отчетливо слышали шорох движения и приглушенные голоса, доносившиеся из других помещений. Тогда колдун вытащил из сумки порошок сур и стал быстро сыпать его на пол, одновременно на большой скорости повторяя заклинание Ансуана. Когда он закончил, между ним и Замелой стояла точная копия волшебника.

А потом, перевалившись через разделяющие зал перила, Дерезонг Таш на цыпочках засеменил к статуе. Отсюда, несмотря на полутьму, были хорошо видны двери в дальней стене зала. Статуя стояла почти вплотную к стене, но за ней все-таки оставался небольшой промежуток, так что какой-нибудь качок, упираясь спиной в статую и ногами в стену, мог подняться наверх. И хотя Дерезонга вряд ли можно было назвать качком, он скользнул в промежуток между статуей и стеной, а потом скорчился в каменных складках одеяния богини. Так он и застыл, свернувшись калачиком и тяжело дыша, пока не услышал, как шаги Замелы стихли вдали.

План состоял в том, чтобы Замела покинул храм в сопровождении двойника Дерезонга. Стража, уверенная в том, что посетителей в храме не осталось, расслабится. Тогда Дерезонг украдет камень. А потом Замела устроит переполох снаружи, начнет звать стражников: «Ко мне, быстрее!» – и в тот момент, когда их внимание будет полностью отвлечено, Дерезонг успеет удрать.

Ждать пришлось очень долго. Потом мимо статуи шаркая прошел один из жрецов, и громко хлопнули двери храма. Где-то рассмеялась девушка.

Наконец Дерезонг Таш, извиваясь, как червяк, полез между статуей и стеной наверх. И, надо сказать, при его габаритах это оказалось совсем нелегким делом; пот, струящийся из-под рыбьего меха шапки, заливал лицо. Но пока ему никто не мешал.

Добравшись до уровня плеча статуи, он влез на него, держась за правое ухо статуи для безопасности. Гладкий камень ощутимо холодил босые ноги. Вытянув шею, он мог разглядеть недоброе лицо богини в профиль. До торчащего во лбу глаза вполне можно было дотянуться рукой.

Дерезонг Таш вытащил из-под рубахи небольшую бронзовую фомку, которую прихватил специально для этого случая, и принялся один за другим отгибать свинцовые зубцы, крепящие драгоценный камень. Действовал он с великой осторожностью, постоянно прерываясь и на ощупь исследуя результаты своей работы, чтобы не повредить камень и не дать ему выпасть из гнезда на пол. Вскоре тот зашатался.

В храме по-прежнему было тихо.

Колдуну показалось, что он чуть ли не сутки орудовал фомкой. Наконец, ему удалось протащить камень между отогнутыми свинцовыми язычками, выковыряв его из полости. Дерезонг Таш полез под тунику, чтобы спрятать драгоценность и фомку. Однако для его коротеньких и толстых пальцев двух предметов одновременно оказалось многовато. Фомка выскользнула и со звоном полетела вниз – ударившись сначала о грудь статуи, потом отскочив ей на колени, и, в конце концов, лязгнув о каменный пол прямо у подножия статуи.

Дерезонг Таш замер, словно окаменев. Шли секунды, но ничего не происходило. Наверняка стража должна была услышать…

В храме по-прежнему стояла тишина.

Дерезонг Таш понадежнее пристроил камень под туникой, колдун отполз во мрак за статуей. Мало-помалу он стал спускаться, скользя между статуей и стеной. Вот он добрался до пола. По-прежнему в зале не слышалось ни звука, не считая редкого шарканья и позвякивания, которые вполне могли производить прислужники, готовящие хозяевам храма обед. Колдун стал ждать отвлекающего маневра, обещанного Замелой.

Он все ждал и ждал. Вдруг откуда-то послышался дикий вопль, который можно испустить только в предсмертной агонии.

«Наконец-то», – подумал Дерезонг Таш, покидая свое укрытие за статуей. Одним быстрым движением он подхватил оброненную фомку, перелез через барьер и на цыпочках поспешил к выходу.