Евгений Южин - Излом

Я присел на порог самолета. Голова гудела от мыслей и от нечаянного воздействия. Надо было все обдумать, прежде чем двигаться дальше. Видимо, когда та скелле так удачно споткнулась, я тоже как-то повлиял на нее и она это почувствовала. Как же мне сейчас нужна была Ана! Я боялся признаться себе, что она нужна мне не только, как лабораторный стенд, но и как родной мне человек. Спохватившись, я отправился снимать мою вертушку — для меня бесценную, из-за того, что я потратил большую часть своей коллекции кристаллов на нее. По первым размышлениям было ясно, что мне теперь предстоит куча экспериментов с разными образцами и с моим взаимодействием с ними. Надеюсь, что они все не будут разлетаться на осколки при малейшем усилии с моей стороны.

Спать я ложился с гудящей головой и в сильнейшем возбуждении. С усилием заставив себя уделить время рутинным обязанностям, вроде, приготовления ужина и гигиенических процедур, я остаток времени потратил на незамысловатые эксперименты, которые, впрочем, ничего нового мне не принесли. Нужно было время, чтобы кусочки мозаики собрались в единую идею. Сегодня, через царапину в лобовом стекле, мне удалось увидеть другие машины. Я еще не знал, как пользоваться своей собственной, я лишь случайно умудрился включить ближний свет, но даже информация о том, что такое возможно была бесценна.

На встречу с предполагаемыми деловыми партнерами я шел в приподнятом настроении. Совершенное накануне небольшое открытие как-бы возвысило мое положение среди остальных людей. Мне принадлежала небольшая, но потенциально весьма значимая тайна, и я был ее гордый носитель. Разум напоминал многочисленные примеры талантливых людей, погибших на Земле в бесславном состоянии, хотя и сохранивших до конца чувство собственной значимости и величия. Не хотелось бы последовать их примеру и я старательно убеждал себя, что мне еще предстоит долгий путь от любопытных опытов к практическому применению своих способностей. Да и не вполне пока ясно, являются ли эти способности уникальными? Или никто раньше просто не обращал внимания на странные ощущения?

Как бы то ни было, но к складу я заявился довольный жизнью и полный планов. В ближайшие дни, кроме всего прочего, будут готовы мои многочисленные заказы и мне предстоит много работы руками и головой, что всегда действовало на меня воодушевляюще.

Двери магазина были приоткрыты. Я осмотрелся. Этим утром я пришел пораньше и застал время, когда через магазин проходил основной поток покупателей. Те стояли в небольшой очереди, торчащей из дверей. По виду, большей частью это были посыльные — очень разношерстная публика, отличавшаяся зримой неторопливостью. Становиться в очередь не было никакого желания и я застыл раздумывая, где убить время, когда из соседних ворот большого склада появился знакомый парень немаленьких габаритов — если я не ошибаюсь, то его звали Осмаром. Он, не отходя далеко от приоткрытой небольшой калитки, махнул мне рукой, как хорошему знакомому. Я приблизился.

— Пойдемте, вас ждут уже. — как обычно на Мау, забыв поздороваться, пригласил он, придерживая калитку и одновременно осматриваясь.

Я не стал в этот раз нарушать местной традиции и, кивнув, нырнул в прохладную темноту тоннеля, прятавшегося за воротами. Осмар, заперев дверь, жестом указал мне куда-то вглубь и устремился следом за мной.

Мы миновали знакомую дверь, где располагался офис господина Раунди, прошли еще несколько ответвлений и повернули в короткий боковой тоннель, закончившийся широкой лестницей наверх. Было не понятно, сохранился ли широкий холл, куда мы попали, с древних времен, или это была работа современных мастеров — стены облицованные красивой каменной плиткой серого цвета, напомнили мне земной метрополитен. Ничего подобного я здесь до сих пор не видел, но, надо признать, что никогда и не бывал в богатых домах, если не считать короткого заключения в тюрьме особняка семейства Ур на западном побережье. Два магических светильника освещали просторное помещение в дальней части которого обнаружилась еще одна широкая лестница, ведущая наверх.

Осмар повернул к небольшой двери справа, открыл ее, молча кивнув мне, и когда я вошел, коротко буркнул:

— Прямо.

Дверь захлопнулась, я оказался в длинном коридоре с единственным выходом в дальнем конце. Отделка стен напомнила мне ту, что я видел в офисе Раунди, и настолько контрастировала с шикарным холлом, что мне на секунду показалось, что меня заперли. Толкнув дверь за спиной, я убедился, что Осмар ушел, а я свободен. Вздохнув, я пересек длинный пустой коридор и, не стучась, вошел.

Большая комната была освещена солнечным светом. Я и не обращал внимания, но, оказывается, строители пробили окна в стене древнего городского основания и теперь через неширокие вертикальные бойницы в толстенных стенах, лился натуральный дневной свет. Мне на мгновение показалось, что я очутился в каком-то земном музее — древнем замке или храме. Ощущение усиливалось сводчатыми потолками накрывавшими длинную комнату, похожую на галерею. Из дальнего конца помещения ко мне не спеша шел невысокий человек, одетый в подобие длинного халата светло-желтого цвета, подпоясанный ярко-желтым же ремнем. Встречающий носил длинные черные волосы, собранные, почти как у меня, в короткий хвост, был довольно упитан, но впечатления толстого человека не производил, возможно, по причине широких атлетических плеч. Лицо его широкое и округлое напоминало мне лица мун, виденных в горах.

— Илия? — спросил незнакомец приближаясь.

Я кивнул. Не представляясь, тот вытянул руку приглашая меня следовать за ним. В дальнем конце комнаты обнаружился еще один человек — традиционно одетый в длинную подпоясанную рубаху, штаны и, по местной особенности, некое подобие босоножек. Этот был длинный, худой, в возрасте, с лицом вождя краснокожих, украшенным длинным горбатым носом и пучком волос на затылке с цветными завязками, напоминавшими перья индейских головных уборов.

Индеец сидел молча разглядывая меня, атлетично сложенный толстячок прошел к окну и отвернувшись звякнул стаканами, готовя раствор орешка. Я счел возможным нарушить местную традицию и поздоровался:

— Здравствуйте.

Вождь шевельнулся, достал из-под кресла, в котором восседал, знакомый пенал и вопросительно посмотрел на меня.

В свою очередь, соблюдая чтимую, видимо, здесь немногословность, я снял крестик и протянул его вождю краснокожих. Атлет отвернулся от окна и теперь стоял бесстрастно рассматривая меня. Мне подумалось, что это напоминает детскую игру в немногословных индейцев, и я позволил себе ухмылку. Невысокий незнакомец, мне показалось, немного смутился и отвернулся к окну, как бы проверяя, не исчезли ли стаканы с напитком на подоконнике.